Николай Алексеевич на шестьдесят шестом году жизни стал чаще смотреться в зеркало. Виной тому были не прожитые года, не какие-то особенные наклонности, проявившиеся на склоне лет, не попытка узнать своё будущее, или связать его с кем-то, вопреки холостяцкому настоящему, а один случай,
можно сказать знакомство .
День начался, как обычно с утра. Иногда день не начинается ,а служит продолжением ночи, но времена былого куража уже прошли. Даже сигарета, разделившая с Николаем завтрак– бутерброд запитый чашечкой растворимого кофе, ничем не напомнила о тех событиях.
" Откуда берётся пыль?"— задавал себе вопрос Николай Алексеевич. Он не был дома неделю. Приехал из командировки— слой пыли. Николай чихнул, выбрал носки посвежее и вышел на улицу. Второй раз он чихнул , когда астрономический день перешёл или совпал с рабочим. В этот момент он сидел за компом на рабочем месте и заканчивал отчёт о командировке. Поставив последнюю точку в тексте, он даже прослезился от грамотно проделанной работы. Но скупую слезу, упавшую на угол рта из правого глаза, никто из сослуживцев слава богу не заметил: все смотрели в глубину плоских экранов.
—У себя?—Никалай прошел в кабинет шефа мимо кивнувшей ему Маринки, тоже высматривающей в плоской синеве что-то главное.
—Можно?—Николай открыл тяжёлую темную дверь и впервые за время с момента пробуждения почувствовал взгляд другого человека. Люди встретившиеся по пути, столпившиеся на остановке, ехавшийе в автобусе, как правило рассматривали свои гаджеты.
"Бог мой!"—лучше бы он этого не делал. Николай Алексеевич рефлекторно обернулся посмотреть, кто так испугал начальника?
"За его спиной прятался Вельзевул? Маринка превратилась в старуху? Ковидная цунами "Омикрон?"
"Никого!!!" Только Маринка, оторвавшаяся от монитора, вскрикнула и закрылась от Николая своими длиннющими ресницами.
Жуть, жалость, сочувствие и страх за себя родного прошили сознание Николая Алексеевича с двух сторон.
Так смотрели на прокаженных их пока ещё здоровые близкие, провожая отплывающий на лепрозорный остров корабль.
Николай зажмурился: "вдруг показалось?"Но правый глаз не закрылся и верноподанно смотрел на шефа: "Что случилось?"
На то шеф и начальник, чтобы взять ситуацию под контроль. Он подвёл Николая к зеркалу...
К приезду скорой вид Николая Алексеевича был ужасен.
Правый глаз налился кровью, бровь не двигалась, правый угол рта опустился, обнажив желтоватый от никотина клык, по носогубной складке катилась плачущая слеза.
Фельдшера–дородную женщину лет пятидесяти, лик Николая нисколько не испугал. Она померила давление, потыкала фонендоскопом в тело Николая, покачала головой. Потом Николай сидел на стульчике и послушно выполнял команды:
—Закройте глаза!
—Руки вытянуть вперёд!
—дотроньтесь до носа правой и левой рукой!
—Откройте! Сожмите!
Николай выполнял команды как укрощенный зверь, слегка огрызаясь непослушным ртом.
Стоящая перед ним фельдшер, смахивала на укротительницу, а черная трубка фонендоскопа,торчащая из кармана, копировала свёрнутый хлыст!
—А теперь оскальтесь! Покажите зубы!— как будто послышалась барабанная дробь.
Маринка закрыла глаза руками, Николай скорчил гримасу поделившую лицо пополам: правая половина, как у гоголевского Вия, а левая, как у Гуинплена Виктора Гюго.
— До машины дойдёт?—опытный медработник сразу обратилась к хозяину кабинета.
—Да я сам,—встрепенулся Николай Алексеевич,— а что со мной?
—Похоже инсульт. Давление высоковато, курите, возраст подходящий. В неврологию отвезем, сейчас каждая минута дорога!— фельдшер вещала очень убедительно,— а то ноги отнимутся. Начальник и секретарша кивнули. Кивнул и Николай, почувствовав, что ноги точно стали ватными. Все четверо спустились к красно - белой газельке.
— В "Башню Смерти", скинем его неврологам!—Дуй быстрее Вася! Не нравится мне его рожа!— скомандовала тетка, садясь рядом с водителем.
—Куда?—уточнил Николай Алексеевич из салона -кузова.
—В БСМП–больницу скорой медицинской помощи!— расшифровала фельдшер.
©
Продолжение следует .
