Pioneer camp, going to the forest. Lost children.

Я жила в отряде практически с самого юного возраста, то есть до 7 лет я, конечно же, приезжала с мамой в лагерь только на выходные, а вот когда мне исполнилось 7, я стала оставаться в лагере на целый сезон и уже жила в отряде. В каждом отряде были свои прелести: например 2 самых младших не бегали на зарядку к стадиону, а делали ее под руководством вожатых прямо у своего корпуса. А вот когда я перешла в четвертый отряд, наш домик в котором мы жили, находился дальше всего от места проведения зарядки. И я всё время думала, как это Несправедливо. Ну почему самому старшему отряду приходится бежать на зарядку меньше всех, а нам, самым младшим, приходилось бежать из дальнего угла лагеря на футбольное поле, к тому же делать по нему целый Круг и только после этого выстраиваться на разминку под руководством физрука.
После физкультуры все отряды разбегались к своим корпусам и занимались санитарно-гигиеническими процедурами, потом переодевались в парадную форму и организованно шли на утреннюю линейку. Я бывала во многих пионерских лагерях, как правило, там отряды становились во время линейки в форме квадрата, а у нас места построения лучами расходились от трибуны. В самом начале каждый отряд выбирал себе имя и девиз. Например один из младших отрядов назывался "Орлёнок", и девиз у него был "Орлёнок, Орлёнок взлети выше солнца", другой отряд назывался "Товарищ", и дети выбрали девиз "сам погибай, товарища выручай", только первый отряд всегда имел одно и тоже название и один и тот же девиз, это была традиция, все пионеры об этом знали и очень хотели попасть в первый отряд, как можно скорее, потому что это был самый старший отряд и он имел массу привилегий.
И вот, когда все ребята выстраивались лучами, идущими в разные стороны от трибуны, начиналось перекличка. Председатель совета дружины Пионерского лагеря вызывал сначала первый отряд. К нему подходил председатель отряда и говорил: "отряд" и все дети 1 отряда хором кричали "Данко", — "живущий и работающий под девизом" и опять мы дружно орали - "Гореть так ярко, как сердце Данко" и председатель добавлял: "На линейку построен". Потом выходил председатель второго отряда и так шла перекличка вплоть до самого маленького -- седьмого отряда. Дети хором выкрикивали сначала свое название, а потом свой девиз, и после этого председатель совета дружины докладывал старшей пионервожатой, что лагерь на линейку построен, и, как правило, следом нам рассказывали о том, что нас ждёт в этот прекрасный летний день. Например, кто-то отправлялся в однодневный поход, кто-то вечером участвовал в конкурсе художественной самодеятельности, и конечно же, весь лагерь сразу после завтрака шел купаться на речку Ишим, а иногда, в особо жаркую погоду, это прекрасное событие происходило дважды за день.


3.
Самое любимое развлечение детей лагеря действительно было купание в реке. После завтрака, после уборки территории, все отряды дружно отправлялись на речку. Идти надо было туда минут 15: сначала через лес, потом мимо лагеря "юный железнодорожник", потом мимо лагеря "Берёзка", потом мы шли через Сосновый бор и вот перед вами открывается шикарный вид с небольшого обрыва на Ишим. Наша речка не слишком большая, где-то 50 м шириной, но внизу, под обрывом, располагался прекрасный пляж, куда мы всем лагерем благополучно спускались. Место для купания было огорожено штакетником, и никому не разрешалось заплывать за его территорию. И всё-таки у меня была одна привилегия. Купание для всех отрядов проходило по схеме — 10 минут на берегу, 5 минут в воде, и это детям не слишком нравилось, потому что вода всё-таки была прохладной, и только ты за 5 минут привыкал к температуре, как раздавался свисток и все детки дружно должны были выходить на берег и греться на горячем песке.
И лишь первому отряду разрешалось купаться столько, сколько душе угодно. Тоже самое разрешалось делать и мне. Мой папа говорил вожатым: "Пусть плюхается, ничего с ней не случится". Мой персональный график купания был предметом зависти всех детей. Конечно, никто не мог стать очередным ребёнком начальника пионерлагеря, поэтому все дети стремились попасть в первый отряд и даже указывали в путевке завышенный возраст.
Большинство ребят обожали отдых в пионерском лагере, и приезжали туда из года в год. Там царило веселье, там прекрасно кормили, там легко дышалось чистым лесным воздухом и там проходило множество веселых мероприятий, но иногда в лагерь попадали супер домашние дети. Они начинали буквально с первого дня плакать и проситься домой. Как правило, таких детей родители забирали в первый же свой приезд в лагерь, но некоторые особенно нетерпеливые дети пытались сбежать самостоятельно. Сделать это было непросто, потому что до города пришлось бы идти пешком 15 км, но время от времени такие попытки повторялись.
И вот среди бела дня, а иногда и среди темной ночи, по лагерю объявлялась тревога, и первый отряд становился в ружье, то есть отправлялся на прочесывание близлежащих лесов в поисках пропавшего ребенка. Кто-то бежал на речку, кто-то растягивался цепью по лесной чаще, а мой папа садился на мотоцикл "Урал" и ехал по дороге практически до самого города. Конечно мы всегда находили это непоседливое дитя, и возвращали его в лагерь. Но на следующее утро после завтрака папа сажал ребенка в люльку мотоцикла, отвозил домой в город и сдавал с рук на руки родителям, потому что было ясно, если ребенок сбежал один раз, то он непременно эту попытку повторит, и нет никаких гарантий что вторая попытка закончится так же благополучно как и первая.
И опять же возможность принимать участие в поиске пропавшего ребёнка была предметом зависти ребят всех отрядов, кроме первого, которому эта возможность как раз предоставлялась.
Также предметом зависти и вожделения всех пионеров была привилегия для 1 отряда отправляться в многодневный поход на берег реки Ишим, с ночевками в палатках, с песнями у костра, с настоящей рыбалкой. Там всё проходило по-
серьезному; сначала несколько человек, во главе с вожатыми исследовали всю округу, выбирая лучшее место, потом пару дней проходили сборы и у комплектация всего необходимого для похода, затем шли тренировки по установке палаток, разжиганию костра, а также беседы по технике безопасности проживания на природе. И только после этого Первый отряд с рюкзаками за спиной, под завистливые взгляды малышни, выдвигался к месту дислокации и там проводил самое замечательное время. После этого по лагерю ходили удивительные истории об уплывшей лодке, и о том, как её отлавливали всем отрядом и о вредном еноте, который среди ночи забрался в продуктовую палатку и переворошил там всё, что мог, кроме банок с консервами, и о том, как девочки работали после этого золушками, перебирая и сортируя рис от гречки, а макароны от перловки, и о том, как физрук поймал огромную рыбину, метра два в длину, которую они вытаскивали дружно всем коллективом, но которая неожиданно сорвалась с крючка и уплыла в незамутненный воды прекрасной реки Ишим.
Младшим отрядам разрешалось ходить в поход только на один день — без палаток, без посиделок у ночного костра, без духа романтики и здорового авантюризма. Конечно, это тоже было приключением, но всё же не таким желанным, как полноценный поход.
Помню Однажды я находилась в четвертом отряде, и мы отправились в однодневную экспедицию. У нас тоже были небольшие рюкзачки с продуктами. Полдня мы купались в речке, потом среди Соснового бора На костре готовили обед, играли в разные игры и ближе к вечеру мы отправились домой. Наш отряд шел по дороге мимо большого поля, где не так давно прошла уборка, и оно всё было уставлено скирдами соломы. Весь наш отряд рассредоточился по территории и неожиданно начал строить из этих кубиков дома. Наши мальчики объединились и соорудили себе довольно большое убежище с высоким потолком и мягкими стенами, а девочки разделились на небольшие группки, каждая из которых тоже мастерила и обихаживала свое жилище.
А между тем солнце клонилось к закату и пора было возвращаться в лагерь, но наши домики оказались такими прекрасными, такими теплыми и уютными, что мы все дружно отказались идти домой. Как нас только не уговаривали вожатые: сначала они ласково пытались нас убедить добровольно вернуться в лагерь, аргументируя это тем, что еды не осталось, что тёплых одеял тоже нет, что ночью ожидается проливной дождь, и что вообще, нельзя так внезапно принять решение остаться на ночь, без разрешения руководства лагеря. Но их весьма весомые аргументы наталкивались на непреодолимую стену нашего непонимания и отторжения. Нам было очень обидно, мы так старались, мы с таким энтузиазмом строили домики, и они получились такие замечательные, чтобы их вот так безнадежно бросить, даже не опробовав? Нет, мы категорически отказывались покидать наше поселение. Также не возымели никакого действия угрозы последующего наказания в виде лишения права купаться на неделю, а то и до конца сезона.
Вожатым ничего не оставалось, кроме того, как сдаться и отправить гонца с объяснением сложившейся ситуации. Я проводила свое детство в лагере, где работал начальником мой папа, как раз в те годы, когда вышел замечательный и всеми любимый фильм "Добро пожаловать или Посторонним вход воспрещён". Иногда мне кажется, мой папа очень не хотел быть похожим на начальника того лагеря. Вот и на этот раз он не стал ругаться и убеждать нас вернуться, а просто положил в люльку своего мотоцикла кучу разнообразных продуктов и около 60 тёплых одеял для нас, и привёз всё нехитрое богатство к нашему бивуаку. Затем он нам пожелал веселой ночи, развернулся и уехал. И после возвращения в лагерь наш отряд не был наказан никоим образом, видимо моему папе стало как-то понятно наше желание опробовать построенные своими руками домики из сена и соломы. И мы провели замечательную ночь, половину из которой, мы сидели у костра, распевали песни, пекли картошку в золе, играли в "колечко" и "крокодила", наконец, все уставшие и довольные разбрелись по своим домикам и проспали там до самого обеда. И только после этого мы вернулись в лагерь счастливые и довольные.

I lived in the detachment almost from a very young age, that is, until the age of 7, of course, I came with my mother to the camp only for the weekend, but when I turned 7, I began to stay in the camp for a whole season and already lived in the detachment. Each detachment had its own charms: for example, the 2 youngest did not run to the stadium to exercise, but did it under the guidance of counselors right at their building. But when I moved to the fourth detachment, our house in which we lived was the farthest from the place of the exercise. And I kept thinking how unfair that was. Well, why does the oldest detachment have to run for exercises the least of all, and we, the youngest, had to run from the far corner of the camp to the football field, besides, do a whole circle around it and only after that line up for a warm-up under the guidance of a physical education teacher.
After physical education, all the detachments scattered to their buildings and were engaged in sanitary and hygienic procedures, then changed into full dress uniform and organizedly went to the morning line. I have been to many pioneer camps, as a rule, there the detachments stood up during the line in the form of a square, and in our place the formation points diverged from the podium. At the very beginning, each detachment chose a name and motto for itself. For example, one of the younger detachments was called "Eaglet", and his motto was "Eaglet, Eaglet, fly higher than the sun", another detachment was called "Comrade", and the children chose the motto "die yourself, help out a comrade", only the first detachment always had one and the same name and the same motto, it was a tradition, all the pioneers knew about it and really wanted to get into the first detachment as soon as possible, because it was the oldest detachment and it had a lot of privileges.
And so, when all the guys lined up in beams going in different directions from the podium, the roll call began. The chairman of the council of the squad of the Pioneer camp first called the first detachment. The chairman of the detachment approached him and said: “the detachment” and all the children of the 1st detachment shouted “Danko” in unison, “living and working under the motto” and again we yelled in unison - “Burn as brightly as Danko’s heart” and the chairman added: “ Built on a line. Then the chairman of the second detachment came out, and so the roll call went on right up to the smallest detachment - the seventh detachment. The children in chorus shouted first their name, and then their motto, and after that the chairman of the council of the squad reported to the senior pioneer leader that the camp had been built on a line, and, as a rule, they told us about what awaits us on this beautiful summer day. For example, someone went on a one-day trip, someone participated in an amateur art competition in the evening, and of course, the whole camp immediately after breakfast went to swim in the Ishim River, and sometimes, in especially hot weather, this wonderful event happened twice a day .


3.
Swimming in the river was indeed the most favorite pastime for the children of the camp. After breakfast, after cleaning the territory, all the detachments went together to the river. We had to go there for about 15 minutes: first through the forest, then past the camp "young railway worker", then past the camp "Birch", then we walked through Pine Forest and now you have a gorgeous view from a small cliff to Ishim. Our river is not too big, about 50 m wide, but below, under the cliff, there was a beautiful beach, where we safely descended with the whole camp. The swimming area was fenced off with a picket fence, and no one was allowed to swim beyond its territory. And yet I had one privilege. Swimming for all the teams took place according to the scheme - 10 minutes on the shore, 5 minutes in the water, and the children did not like it too much, because the water was still cool, and only you got used to the temperature in 5 minutes, when the whistle blew and all the children together they had to go ashore and bask on the hot sand.
And only the first detachment was allowed to swim as much as they liked. I was allowed to do the same. My dad told the counselors: "Let her flop, nothing will happen to her." My personal bathing schedule was the envy of all the kids. Of course, no one could become another child of the head of the pioneer camp, so all the children tried to get into the first detachment and even indicated an overestimated age on the ticket.
Most of the guys loved to rest in the pioneer camp, and came there from year to year. Fun reigned there, the food was excellent, it was easy to breathe clean forest air and there were many fun activities, but sometimes super homemade children got into the camp. They began literally from the first day to cry and ask to go home. As a rule, parents took such children on their first visit to the camp, but some especially impatient children tried to escape on their own. It was not easy to do this, because you would have to walk 15 km to the city, but from time to time such attempts were repeated.
And in broad daylight, and sometimes in the middle of the dark night, an alarm was announced around the camp, and the first detachment took up arms, that is, went to comb the nearby forests in search of the missing child. Someone ran to the river, someone stretched out in a chain through the forest thicket, and my dad got on a Ural motorcycle and rode along the road almost to the city itself. Of course, we always found this restless child, and returned him to the camp. But the next morning after breakfast, dad put the child in the cradle of a motorcycle, took him home to the city and handed him over to his parents, because it was clear that if the child ran away once, he would certainly repeat this attempt, and there are no guarantees that the second attempt will end just as happily as the first.
And again, the opportunity to take part in the search for the missing child was the envy of the guys from all the detachments, except for the first, who was given this opportunity.
Also, the envy and desire of all the pioneers was the privilege for 1 detachment to go on a multi-day trip to the banks of the Ishim River, with overnight stays in tents, with songs by the fire, with real fishing. Everything went on there
serious; first, several people, led by counselors, explored the entire area, choosing the best place, then a couple of days they were getting ready and completing everything necessary for the trip, then there were trainings on setting up tents, lighting a fire, as well as talking about safety living in nature. And only after that, the First Detachment with backpacks on its back, under the envious glances of the kids, advanced to the place of deployment and spent the most wonderful time there. After that, amazing stories circulated around the camp about a boat that had sailed away, and about how it was caught by the whole detachment, and about a harmful raccoon who climbed into the food tent in the middle of the night and turned over everything he could there, except for cans of canned food, and about how after that, the girls worked as Cinderellas, sorting and sorting rice from buckwheat, and pasta from pearl barley, and about how the physical education teacher caught a huge fish, two meters in length, which they pulled together with the whole team, but which unexpectedly fell off the hook and swam into the uncomplicated waters of the beautiful Ishim River.
The younger detachments were allowed to go camping for only one day - without tents, without gatherings at the night fire, without the spirit of romance and healthy adventurism. Of course, this was also an adventure, but still not as desirable as a full-fledged hike.
I remember Once I was in the fourth detachment, and we went on a one-day expedition. We also had small backpacks with groceries. For half a day we swam in the river, then among the Pine Forest We cooked dinner on the fire, played different games, and in the late afternoon we went home. Our detachment walked along the road past a large field where harvesting had taken place not so long ago, and it was all lined with stacks of straw. Our entire detachment dispersed throughout the territory and suddenly began to build houses from these cubes. Our boys teamed up and built themselves a rather large shelter with a high ceiling and soft walls, and the girls divided into small groups, each of which also made and cared for their own dwelling.
Meanwhile, the sun was setting and it was time to return to the camp, but our houses turned out to be so beautiful, so warm and cozy that we all unanimously refused to go home. No matter how hard the counselors tried to persuade us: at first they kindly tried to convince us to voluntarily return to the camp, arguing that there was no food left, that there were no warm blankets either, that heavy rain was expected at night, and that in general, it was impossible to suddenly decide to stay on night, without the permission of the camp management. But their very weighty arguments came up against an insurmountable wall of our misunderstanding and rejection. We were very offended, we tried so hard, we built houses with such enthusiasm, and they turned out so wonderful that they were so hopelessly abandoned without even trying? No, we categorically refused to leave our settlement. Also, the threat of subsequent punishment in the form of deprivation of the right to swim for a week, or even until the end of the season, did not have any effect.
The leaders had no choice but to surrender and send a messenger with an explanation of the situation. I spent my childhood in the camp where my dad worked as the head, just in those years when the wonderful and beloved film "Welcome or No Trespassing" came out. Sometimes it seems to me that my dad really did not want to be like the head of that camp. So this time, he did not swear and convince us to return, but simply put a bunch of various products and about 60 warm blankets for us in the cradle of his motorcycle, and brought all the simple wealth to our bivouac. Then he wished us a good night, turned around and left. And after returning to the camp, our detachment was not punished in any way, apparently my dad somehow understood our desire to try out houses built with our own hands from hay and straw. And we spent a wonderful night, half of which we sat by the fire, sang songs, baked potatoes in the ashes, played "ringlet" and "crocodile", finally, all tired and happy dispersed to their houses and slept there until noon. And only after that we returned to the camp happy and satisfied.