Копирование текста и его озвучка без разрешения автора запрещены.
НАЧАЛО
ПРЕДЫДУЩАЯ ГЛАВА
Потом, успокоившись, я плюхнулась на скошенную траву и постаралась проанализировать случившееся сегодня.
-Итак, деревня была разделена на две части, не важно, какая часть была больше, а какая меньше, главное было в том, что какая-то часть была ненастоящей, и судя по поведению Аленки, нормальные люди чувствовали что что-то не так, но ничего не предпринимали. Все терпели их выходки и молчали, пока я не встряла. Зачем, почему, совершенно непонятно. Зато более или менее понятно почему они полезли именно сегодня. Я здесь уже более суток, и это не взволновало их, лошадь тоже уже с самого утра в конюшне. Скорее всего это из-за соединения наших сил с лошадью, когда я её погладила, произошло что-то такое, что активизировало в людях жаб, ну или заставило их потерять человеческий вид, впрочем это, как раз не важно, для них было важно что бы что? Хм... - задумалась я, - чего же они хотели, чего добивались? Возможно, они стремились убить лошадь, чтобы она мне что-то не сказала, не передала. На счёт сказала, это я, конечно, погорячилась, но... А может, это уже случилось? Ведь я же почувствовала что – то, когда погладила её. Господи, закручено, замучено, и главное, не понятно для чего... Главное, понятно, кто это сделал, а ещё понятнее то, что этого злобного карлика уже нет.
-Матушка,- от неожиданности я вздрогнула, потому что так задумалась, что не заметила, как ко мне подошел сухонький старичок, – прости нас, неразумных.
-Садись, - я похлопала по траве, рядом с собой, – прощение тут ни причём. Я сегодня внезапно для себя поняла, что вам детей оставлять нельзя. Понимаете, – я посмотрела на старичка, – рядом с вами дети в опасности...Это же до какой степени нужно было докатиться... – я остановилась, потому что он покорно кивал головой, согласный на всё, хотя половину слов не понимал, – ладно, проехали... Лучше расскажи мне, как всё это вышло? Ведь вы все люди с даром, почему молчали, почему терпели, почему не уничтожили эту дрянь без меня?
-Дак, матушка, помилуй, ну, не было же ничего. Ну, стали наши домашние чуток злее, так что ж такого – то, жизнь такая.
-Что значит ничего не было, – удивилась я, – ну, как – то же оно всё – таки было, как -то всё это произошло.
-Думается мне, что всё случилось тогда, когда посланец от тебя в нашем царстве появился, – вздохнул старик, – тогда много чудес происходило. Всё Тридевятое вверх дном стояло.
- А можно мне услышать как оно было с самого начала и до сегодняшних времен? - спросила я.
- Однако, - покачал головой старик и посмотрел на заходящее солнце.
- Хорошо, - я поняла его намёк, поднялась с травы и протянула ему руку, - пойдем ко мне.
Мы пошли, не торопясь к терему, и старик начал свой рассказ.
Сначала у нас в деревне появился Василиск. Явился ночью, пошастал по дворам, а утром люди встали, а у них все огороды чёрные, весь урожай погиб. Ну, сначала, как водится бабы повыли, волосья на голове повырывали, а потом и успокоились. Унывать не стали, слава богам, ведуны среди нас были сильные, кое – что и наворожить могли, с голоду бы не померли, да к тому же поля были не тронуты, с хлебом мы остались. Где хлеб, там голода нет.
- А с Василиском что сделали? - спросила я.
-Дак, мы его не поймали, - старик сказал это так, будто сам удивился своим словам, – мы его даже не видели.
- А с чего тогда вы взяли, что это Василиск? - снова задала я вопрос.
- А, так это старуха одна у нас жила, совсем древняя, ослепла, оглохла от старости, так вот она сказала, что видела ночью странного петуха, вот мы и сделали выводы.
-Ну, вы, блин даёте,- хмыкнула я, – как же можно доверять слепой и глухой старухе? А где она, можно с ней поговорить?
-Дак, – старик растерянно остановился и развёл руки, – нету её.
-Умерла?
-Не знаем, исчезла.
-Ладно, хрен с ней, а то сейчас завязнем по самые уши в выяснениях. Мы закончили Василиском, а дальше что было?
-А дальше, хм... А дальше нам приехал гонец с тридесятого с просьбой о помощи. Прискакал весь пораненый, с коня упал, да умер. Только и успел сказать, что мол, царь тридесятого на помощь зовёт ведунов, тех, кто связан с военным ремеслом, боевых ведунов, да лекарей, без нас, мол, они не справятся. Мы не мешкая, в торбы собрали что нужно, коней оседлали, да кинулись на помощь. Приехали, а там десятка два мужиков стенка на стенку бьются. Ну, посмеялись мы, раны залечили пострадавшим, да домой отправились.
-А гонца где похоронили? – спросила я, уже понимая каков будет ответ.
-Дак, – старик посмотрел растерянно и снова развёл руками.
-Ага, понятно, - кивнула я, – а конь – то куда девался?
-Ааа, – старик уставился на меня, – дак, ушёл, наверное... домой...
-То есть никто ничего не видел... – ухмыльнулась я.
Мы подошли к терему, и остановились у порога, старик был в полном смятении, до него уже начало доходить, что лоханулись они десять лет назад по полной программе. Что не заметили они тогда элементарных вещей, за что и поплатились сегодня, ну и меня втянули заодно. Наверняка он сейчас стоял и думал, стоит ли ему идти в терем и позориться дальше, но и в этой истории снова появилась третья сторона. Внезапно двери терема распахнулись, и на порог высыпала вся моя ребятня.
-О, а чего вы все здесь? – удивилась я, – почему не пошли по домам?
-Дак, нету у них теперь родителей -то, – подал голос из-за спины старик.
-Родителей нет, но дома, скотина, огороды, небось остались. Или ты хочешь сказать, что горбатиться на чужого дядю они уже взрослые, а в собственном доме остаться, маленькие?
-Матушка, – робко перебила меня Марфа, – мы сарафан тебе сделали, покушать принесли... - затем вздохнула и ещё тише сказала, – мы думали ты нас бросила... А ещё Аннушке идти некуда, у неё теперь совсем нет никого.
-Это вы из-за неё остались? – спросила, улыбаясь я.
-Ага, - шумно ответила ребятня.
-А дети – то у вас лучше, чем... ну, сами знаете кто, – я большим удовольствием уколола я старика, – ребята, вы идите по домам, отдыхайте. Мне серьёзно поговорить нужно, – я кивнула на старика, - а завтра утром приходите, хорошо?
-Ага, – закивали головами дети.
Василёк тут же вскарабкался мне на руки и прошептал на ушко:
-Тётенька, ты только дедушку Агафона не ругай, он у нас хороший.
-Хорошо, – засмеялась я, и опустила его на землю, ну, давай, топай домой. Небось по дому – то соскучился, пострелёнок.
Я не знаю откуда в моей голове взялось это слово, я даже никогда его не слышала, но мальчишка хорошо отреагировал на него. Он звонко засмеялся, поклонился мне в пояс и побежал в сторону домов.
А мы зашли в дом, и я невольно улыбнулась, стол действительно был накрыт от души. Скатерть - самобранка лежала свёрнутой на краю лавки, а на стояли какие – то овощи, названия которых я так и не узнала, много зелёного лука, хлеб, а в центре настоящая отварная деревенская курица. Наверное ребята принесли из дома. -Интересно, – сказала я вслух, – а сами – то они хоть ели? -М-мм-м, – раздалось из-за печи, и оттуда вышла Аннушка. -О, Господи, – вздохнула я, - иди сюда, горемыка ты моя... Лечить тебя будем. Хотя, я, конечно не совсем уверена, нужно смотреть, но... -Ты, иди, матушка, иди, – подал голос позади меня старичок, – с дороги умойся, а я её посмотрю. -Да? – удивилась я. У меня сразу возникли вопросы, и первый из них, почему он не сделал этого раньше? Но я решила проявить терпение и не лезть на рожон, возможно, их поведению было какое- то объяснение, и, возможно мне даже посчастливится его услышать. Так что я оставила старика с девочкой вдвоём и отправилась к рукомойнику. Возле него стояла большая лохань с водой. Я не знала как тут у них всё происходит, поэтому решила сильно не заголяться. Сняв единственный кросовок и ошмётки второго, с тоской посмотрела на ноги и заметила, что я вся в зелёной гадости. Там была и кровь жаб и пятна от скошенной травы. Пришлось читать заклинание и счищать с себя эту дрянь. В общем, приведение в порядок заняло у меня много времени, и когда я вернулась к столу, то Аннушки там уже не было, а Агафон сидел сидел на краю лавки, и терпеливо ожидал меня, не притронувшись к еде. -Ну, что там у неё? – спросила я, садясь за стол и ища глазами нож, чтобы разрезать курицу. -Да, ничего особенного, – хитро посматривая на меня исподлобья, ответил старик, – испуг. -Ничего себе испуг, – хмыкнула я,- это как же нужно было испугать девчонку, чтобы она и слова не могла сказать? -Дак, похоже, она была свидетельницей, – взгляд старика не менялся, он явно что – то узнал и ждал моей реакции. -Свидетелем чего? – спросила я, и плюнув на условности, схватила курицу за ножку, и отломив её, положила на тарелку, стоящую перед стариком. -Свидетелем убийства родителей. -Вот как? – удивилась я и зависла над курицей, схватившись за вторую ножку, – убийство значит... Ну, судя по всему, ты знаешь кто это, – я всё – таки оторвала себе лакомый кусочек и строго посмотрела на старика, – только тихо, – добавила я и показала глазами в сторону печки. -Дак, выходит, что убил – то их Никодим, – прошептал он. Теперь взгляд его стал очень серьёзным, – что, матушка, делать с этим будешь? -Ну, это зависит от твоего дальнейшего рассказа, – я впилась зубами в ножку и потянулась за неизвестным мне овощем. -Репа в этом году, ох как хороша, – старик тоже взял один из них, и, зачем – то покрутив его перед лицом, откусил большой кусок и, прожевав, крякнул от удовольствия, - эх, хороша. -Ты, чего мне зубы заговариваешь? – спросил я старика, а сама подумала, что теперь от нашего разговора хоть какая – то польза появилась, наконец – то я поняла, что этот овощ, который был совершенно не похож на то, что росло в родительском огороде - репа, – чего ты тянешь? Боишься показаться дураком? Так для меня это неважно, со всеми бывает. Бывает так голову заморочат, что потом ложишься в кровать и думаешь, как ты вообще мог повестись на это. Мы все хороши задним умом. Ладно, давай уж выкладывай всё на чистоту. О Никодиме мы поговорим потом, мне интересна вся та история, что произошла десять лет назад. Так, с гонцом мы закончили, дальше что было? -А дальше... – старик откусил от ножки большой кусок, задумчиво пожевал его, и продолжил, – приехали мы, значит домой, а у нас тут чудеса. На площади, где народ раньше собирался, у белого камня, стоял огромный дом. На крыльце того дома стоял чужак, уродливый лицом и командовал ведунами, что дома оставались, то бишь нашими родными. -Чего хотел? -А? – старик вздрогнул, и оторвался от своих воспоминаний, – да, ничего не хотел, они достраивали забор. Сразу – то забор был не такой, высокий, с сажень высотой. Вот его – то, значит, все и строили. И дети, и бабы... руками... -И это вам тоже не показалось странным? – спросила я уже без всяких насмешек. -Да, думать некогда было. Как – то быстро всё прошло. Забор доделали, сели за стол. Мы у чужака выпытывать начали, кто он, да что... Тут, за чаркой, он нам и поведал, что ты его послала сюда, чтобы добыть кое – что. -И что же мне так тут понадобилось, что я послала сюда какое – то чмо? -Эмм, – завис старик, видно, не поняв некоторых моих слов, – они искал единорога. -Пф, чего? – не удержалась я от смеха, – ну и что, нашел? -Он нет, не в то время пришел. -Ну, и замечательно, значит этот вопрос закрыт. Но, осталось ещё очень много. Во – первых. Откуда взялся этот дом? -А никто не знает, – развёл руками старик, – мы потом всех расспрашивали, никто не смог ответить на этот вопрос. Вечером ещё всё по старому было, а утром встали, там стоит дом. И самое странное в том, что древесина, из которой он построен не наша, - он так увлёкся рассказом, что стукнул по столу кулаком. -Ну, теперь всё понятно, - подумала я, - дом из нашего мира, стопудово. Наверняка это была цена предательства. Вопрос номер два. У вас исчез белый камень над мечом, меч неизвестно где, почему вы промолчали? -Дак, он же нам там же, за столом всё объяснил. Мол, Яга велела убрать этот дурацкий камень, потому что он как бельмо на глазу, так и кричит, вот он, мол, меч, здесь, возьмите его, и поставить над тем местом дом, чтобы никто не догадался. -Понятно, у него на каждый вопрос был свой ответ, да такой, что вы верили, развесив уши. В том, что с вами произошло, ничего постыдного нет, ведь он раздал вам кучу поручений от моего имени, и вы даже не подумали сомневаться в их подлинности и приняли к исполнению. Есть еще один вопрос, он в терем мой заходил? -А вот этого никто не видел. Крутился постоянно возле него, это да, а вот входил или нет, не знаем. -А как он уехал отсюда? -Тоже не знаем, просто встали утром, а его уже нет... Меня, если честно, это стало конкретно выбешивать. Ну, как такое могло быть, у вас под носом столько всего произошло, а они ничего не знают, и им всё пофигу. -Хорошо, – сказала я с раздражением, – а с родными – то, что произошло? -Да, стали они злыми, да задиристыми. Так – то, вроде как, и ничего особенного, но ругани всякой стало много,- снова задумался старик, – а так – то вроде ничего... Да, вот ещё... Те кто оставались, все, как один, стали нам запрещать пользоваться даром. Детей собственных затравили – замучили, стали называть дар странностью, а людей с даром странными.
-А кто же вы ещё, как не странные, - ухмыльнулась я, - странные вы и есть, если такое не заметили. Но, больше всего меня во всей этой истории интересует вот что... дети среди подмененных были? И почему вы так позволили поступать с вашими детьми? Ведь их не так уж много, чтобы отдавать их на растерзание обычным людям.
- Да, в том-то и дело, что дети все целехоньки остались. Только поначалу себя странно вели. Когда мы вернулись, то дети работали, когда мы за стол сели, они спать пошли, не пожрамши, а утром проснулись, и удивлялись, откуда дом на площади появился. Мы уж подозревать начали, что детки наши умом тронулись, а потом посмотрели, ничего, нормальные, вот только про дом не помнят и всё. А отдали их Никифору потому, что жрать в дому нечего было. То пожар, то разорение полей, - дедок снова развел руками.
- Так ты же сам говорил, что ведуны у вас славные, кое-что и наворожить могли.
- Дак, они же теперича не ворожат, - ответил старик, удивляясь моей недогадливости.
Ну вы даёте, - я тоже развела руками, - а у моих ребят, - я кивнула в сторону печки, - совсем никого не осталось? - старик покачал головой, - ох беда мне с вами, я постучала пальцами по столу, - а почему жабы сейчас так себя обнаружили, как ты думаешь?
- Дак, единорог же... - как-то растерянно произнёс старик.
- Что единорог же? - переспросила я, терпение моё уже заканчивалось, всё приходилось вытягивать клещами.
- Дак, он же в конюшне Никодима стоит, а его, как раз посланец твой и искал.
- Нет, не сходится. Единорог твой там с самого утра стоит, а жабы полезли к только к вечеру.
-Так чего же ты у меня пытаешь, - посетовал старик, - поди его и спроси.
-Пойду и спрошу, - буркнула я, - кто еще знает, что он в конюшне?
- Дак, все... Чай, шило в мешке не утаишь.
-Ты сам-то понял, что сейчас сказал, - хмыкнула я, - от вас не только шило, от вас целый завод по изготовление жаб можно утаить, шило... – я покачала головой, - ладно, давай старик по домам. Устала я сегодня, спать хочу.
Старик выдохнул с явным облегчением и буквально рванул с места к выходу. Но уйти не успел. Я вспомнила ещё кое – что.
-Агафон, – окликнула я его. Старик напрягся, остановился и медленно обернулся, – скажи мне Агафон, какая у нас смертность при родах?
-Чего? – старик явно не ожидал от меня такого вопроса.
-Молодых много умирает при родах? – повторила я вопрос.
-Да, почитай половина, а что?
-Возраст какой?
-Да, откуда же я знаю... Девчонки молоденькие, год – два после свадьбы, а что?
-Да ничего, – разозлилась я, – буду вводить новый закон, чтоб свадьбы играли не моложе шестнадцать лет.
-Помилуй, матушка, да кто же их таких возьмёт...
-Дед, иди отсюда по – хорошему, – теперь я уже я действительно разозлилась, – моё слово здесь закон,- рявкнула я, стукнув кулаком по столу, и когда дверь за дедом захлопнулась, вслед, в сердцах сказала, – дебилы, блин... мань яки – педо филы, – а затем окликнула гостью, – Аннушка, ты ещё не спишь? - из-за печки осторожно выглянула девушка, - иди сюда, вы кушали? Садись со мной, не стесняйся, нам тут обоим хватит ещё и останется.
- А раньше, говорят, Баба Яга много кушала, - девушка скромно опустив глаза, села за стол, - мы боялись что тебе и этого будет мало.
- Раньше Баба Яга горя с вами не знала, - я оторвала от курицы кусок и подала девушке, - а теперь кусок в горло не лезет. Аня, скажи мне честно, что бы ты хотела сейчас.
- Я бы сейчас упала спать, и проспала бы дня два, - мечтательно произнесла она.
- А дальше?
- А дальше... - девушка покраснела, - я, когда меня дяденька на ярмарку брал, там на карусели каталась. Были бы у меня денежки, я бы на карусели каталась весь день.
Будут у тебя денежки, покатаешься ты на карусели. А ещё? Чего бы ты ещё хотела?
- А ещё бы леденцов набрала, вот столько, - она развела руки так, как хвастливые рыбаки обычно показывают свой улов.
-Ну, а замуж выйти хочешь? Мужа хорошего тебе найти?
-Как скажешь, матушка, – совсем тихо сказала Анна, и положив кусок курицы обратно.
-Вот только не нужно вот этой несчастной мины, - воскликнула я, – я тебя просто спрашиваю, чего тебе хочется. Если тебе хочется замуж, отдадим замуж, приданое соберём, свадьбу, как положено сыграем, если не хочешь, то никто тебя неволить не станет. Жить тебе есть где, вон какой терем огромный, места хватит. От тебя всего лишь требуется в порядке его держать. Но, чужих сюда пускать нельзя. Не то что я тут вредничаю, или это моя прихоть, нет. Дом у меня непростой, сама понимаешь, нельзя сюда чужому, погибнут может. Да и мне спокойней будет. Так, что тебе хочется?
-А можно мне взять вон ту куклу, которая лежит на сундуке? – вместо ответа спросила Анна.
-Пф...Бери на здоровье, – фыркнула я, – хотя нет... подожди, я проверю её сначала. Мало ли кто здесь был и что делал за время моего отсутствия.
Я подошла к сундуку, увидела лежащую на сундуке, небольшую, сшитую из грубой ткани куклу, без лица, одетую в пёстрый наряд, похожий на повседневную одежду человека, живущего тут. Рубашка, с красной вышивкой, сарафан вышитой очень мелким и неровным жемчугом, красный платок, аккуратно повязанный на голове. С первого взгляда это была обычная самодельная игрушка, но по рассказам своей бабушки, я знала, что такие куклы могли быть сильным оберегом, а могли быть и как куклы Вуду проклятьем. В общем, в голове моей по этому поводу была полная мешанина, и мне требовалось убедиться, что она совершенно безвредна. Я протянула руки над куклой и стала проверять её на принадлежность к ведовству. Ведовства в ней совершенно не ощущалось, но в голове моей возникли воспоминания Яги. Вот она бредёт по какому – то странному, полностью поросшему мхом лесу, вот она слышит громогласный плач ребёнка, она тревожно прислушивается, затем крадётся между деревьями, и прячась за одним из них, наблюдает за гигантским младенцем, который лежит, в лопухах невероятных размеров, и ревёт. Затем я увидела, что она принесла младенца в терем, положила на вот этот самый сундук. Потом была баня, пелёнки, рубашонки, коровье молоко, в конце промелькнула кукла, та самая, что я сейчас держала в руках. Это Яга её сшила для Марьи Моревны. А затем всё исчезло. Я вздохнула, взяла куклу в руки и протянула ей Анне.
-На, детка, играй. Эта кукла моей дочери.
Девушка аккуратно взяла её, сначала прижала к себе, а затем усадив рядом с собой на лавку, начала уплетать уже остывшую еду. Глядя на неё, и мне захотелось есть, я тоже уселась за стол. Мы ели молча, но напряжения между нами не было, а было почему – то чувство домашнего уюта, и я чувствовала себя матерью этой девочки.
Я не стала её сегодня мучить с расспросами, решив, что время настанет и она сама всё расскажет. Убрав со стола, мы принялись укладываться спать. Аннушка, по прежнему, прижимая к себе куклу, отправилась в спальню Марьи Моревны и улеглась на сундук, где сегодня ночевал Василёк. В моём понимании, когда у тебя огромная кровать и ты в ней одна, это счастье, поэтому я стала уговаривать девушку перелечь на кровать, но та думала совсем по другому, и все мои уговоры оказались напрасными. И снова я не стала давить на неё, потому что прекрасно понимала, что в общем-то на счёт замужества оказалась права. Ей хотелось детских забав, игр в куклы, маленького уголка в большом доме, где можно свернуться калачиком и чувствовать себя защищённой от внешних угроз, а не замужества и и проблем с новорожденными.
- И кто только придумал эти дурацкие правила про замужество в тринадцать лет, - проворчала я, - вот уж точно ненормальные. "И кто их возьмёт", - передразнила я старика, плюнула с досады и отправилась читать "свою" книгу.
Сначала я присела на лавку за столом, но меня хватило ненадолго. Сесть на лавку, побеседовать с кем-то, покушать, это ещё туда-сюда, час, другой можно выдержать, потому что, как бы то ни было, ты шевелишься, двигаешься, крутишься, но когда ты сидишь и вдумчиво читаешь книжку, то жесткой лавки твоя пятая точка долго не выдержит. Вот и я сидела, сколько могла, а потом начала путешествовать по всей горнице, прислоняя свой зад покомфортнее, куда только возможно, но везде было жестко и изучение книги от этого сильно страдало. Поняв, что толку от такого чтения мало, я сдалась и захлопнув книгу, решила пока тихо в доме, внимательно изучить зеркало.
Я подошла к нему вплотную, и начала изучать его досконально. Осмотрела стекло, раму, подрамник и пришла к выводу, что мастер предвидел вариант его уничтожения, и сделал всё возможное, чтобы этого никогда не случилось. А всё дело было в самом зеркальном полотне. После стольких покушений, оно было в идеальном состоянии. Ни царапины, ни скола, ни трещинки... А, вот рама пострадала сильно. Скорее всего, когда злопыхатели били по зеркалу, полотно пружинило, и всё, что полагалось ему, доставалось раме. Там были и следы от камня, на раме остались мелкие его вкрапления, и следы от молотка, и даже раны от ножа и такие специфические срезы, которые я бы отнесла к лезвию топора или серпу. На счет этих срезов я никак не могла прийти к конкретному мнению.
- Больные люди, - вырвалось у меня, когда я провела руками по раме.
И мне показалось, что она как будто ожила, как будто потянулась ко мне навстречу. Этого движения я очень испугалась. Да, чего там кривить душой, это был не испуг, это была буквально безудержная паника. В один миг меня охватил такой ужас, что я готова была выбежать из дома и бежать с воплями, куда глаза глядят. Но для меня это было непозволительно, вокруг меня были люди, поэтому я с визгом отпрыгнула от зеркала и встала в боксёрскую стойку, готовая ударить в глаз, любому, кто ко мне сейчас приблизится. Естественно, ничего не произошло. Никто из зеркала не вышел, и даже не показался ни на единое мгновение, но зеркальное полотно, на какой – то миг, стало абсолютно чёрным, как чёрная космическая дыра, и мне показалось, что я увидела огонёк. Как будто кто – то в конце нескончаемого туннеля поставил свечку, чтобы я по дороге не потерялась. Но показалось это всего лишь на одно мгновение, а дальше зеркало приобрело нормальный вид и стало отражать мою изумлённую физиономию. Я даже для верности протёрла глаза, не приснилось ли это мне, затем, сама не знаю почему, легонько постучала по зеркалу, в общем, никакого другого результата не последовало, оно было всё тем же и отображало всё то же глупое лицо.
-Тьфу ты, Марина, – я плюнул со злости, – иди уже спи. У тебя от этих сказочных приключений уже глюки пошли, и давай, разбирайся быстрее в этом тридевятом, дома уже однозначно тебя хватились, третья неделя начинается. На кой чёрт, вообще нужно было создавать это царство? Неужто для удовлетворения амбиций своей гигантской доченьки? И было бы из-за кого, из-за подкидыша, блин, вот если бы встретила сейчас её, убила бы... Баба Яга, святая простота, ты хоть догадывалась о последствиях? Или ты думала, что ты бессмертная, что жить будешь вечно... Даже Марья твоя не смогла... Оп-па... – наконец – то до меня дошло, - так вот же оно... Марья, на самом деле не была Яге родственницей и Марье современной не с чего было меня оберегать, опекать, обучать... И, наверняка она об этом знала. Вот откуда такое отношение. Хочу домой, – с грустью подумала я, – никогда это Тридевятое не станет для меня родным. Ууу, – погрозила я кулаком скатерти, - а всё ты, зараза. Сожгла бы тебя нафиг, если бы в душе не теплилась надежда, что ты вернёшь меня обратно. Ладно...
Злость моя покипела и тут же улетучилась, спать перехотелось, читать хотелось, но не было возможности, и я решила провести время с пользой для дела. Поднявшись с чудо – фонарём в свою комнату, я перерыла сундуки и нашла несколько пар обуви. Само собой, сказки врали, и не было у Яги никаких лаптей, ходила она в отлично пошитых кожаных сапогах. Конечно, она совсем не походили на наши, современные, не такие аккуратные, без, привычных нам застёжек, и подошва у них тоже была кожаная, других ещё просто не изобрели, но это была хорошая, добротная обувь из отлично выделанной кожи. Покрутив и обнюхав, чисто из гигиенических соображений, я решилась надеть одни из них. В конце концов, не думаю, что Яга ходила в них босиком, наверняка в каких – то носках. Сапоги оказались чуть большеваты, что подтвердило мою догадку и одновременно удивило. Скорее всего у нас не только были похожими лица, но и всё остальное.
-Реинкарнация, вот что это такое, - пробормотала я, и, взяв чудо светильник, отправилась к подвалу, где томился Кощей.
Конечно, по ночам ведунье ничего делать нельзя, зато смотреть можно сколько хочешь. Можно спокойно осматривать все нити ведовства, понять степень их износа, наметить на утро починку некоторых уязвимых мест, и заодно тщательно изучить ведовство Яги не понаслышке, не из чьих – то рассказов, а воочию. За тщательным анализом я провела часа два, и внезапно открыла для себя, что техника Яги и моя очень схожи.
-А что ты хотела, реинкарнация, – пробубнила я про себя, – тебе же лучше. Ты же находишься среди ведунов, и теперь, когда мы уничтожили жаб, запрещающих заниматься ведовством, они сразу бы почуяли подвох. Или нет... Может быть они послали ко мне старика, потому что уже признали во мне Ягу? Да, тьфу на них, задолбало уже думать за всех престарелых и неумелых. Так, давай – ка, дорогая, начнём с самого начала. Скатерть перенесла меня сюда, скорее всего вот из-за этого, - я посмотрела на испорченную защиту подвала, – значит мне её нужно заштопать, и тогда, скорее всего скатерть отправит меня обратно. И тогда плевать я хотела на их средневековые заморочки... Хотя нет... Аннушку жалко. Если я собралась уходить, то сначала её нужно куда – то пристроить. А остальных куда? Их же тоже бросать нельзя. Сейчас похватают бедных девчонок, выдадут за свежеиспечённых вдовцов, и опять для них сплошная безнадёга. А Василёк навсегда останется лишним ртом, будет расти нелюбимым, нежеланным, закомплексованным, и ничего в жизни не добьётся, и всё из-за того, что моей жопке здесь сидеть на лавке жёстко. Нет, этих тоже здесь нельзя оставлять. А как их забрать с собой? А если заберу, то как им будет житься в новом мире, без документов, без элементарного знания мира? Нет, им туда нельзя...