Магия - это… Это магия. Помимо того, что с её помощью можно творить самые невообразимые вещи, у неё есть особенная притягательность. Знать, что у тебя есть способности, и отказываться пользоваться ими - это всё равно, что иметь слух, но намеренно затыкать себе уши пробками или ходить везде с завязанными глазами. Сколько дней назад меня Марфа осчастливила своим колдовским наследством? Семь? Любая другая женщина на моём месте уже давно устроила бы масштабные полевые испытания такому приобретению, а я… Я понимала, что если начну пробовать, то отказаться уже не смогу, и эта скользкая дорожка снова приведёт меня в заколдованный лес.
Я вижу то, чего не видят другие. Всё то время, пока по квартире шастали оперативники, соседи и прочие нежеланные гости, Нефёд сидел на подоконнике, болтая своими коротенькими лохматыми ножками, шевеля ушками и вдохновенно кривляясь, но никто не видел даже кошку. А я видела домового.
Я могу насылать порчи и проклятия. Провалившийся в водоотвод Немигайлов, муравьи в штанах Карпунина, покалеченный Попков - вредит мой дар точно безотказно. Исцелять я тоже могу, но проверять, входят ли в комплект другие способности к добрым делам, не хотелось. Точнее, душой хотелось, а разумом - нет. Внутренний голос настойчиво твердил, что я не должна использовать магию, если хочу вернуться к нормальной жизни. А то в глубине души, что принадлежало не мне, подсовывало радужные картинки того, как я могу с помощью своих возможностей не только разобраться с долгами, но и разбогатеть. Смущал только один вопрос - какой ценой я обрету это богатство? Чем мне придётся за него расплачиваться?
Я размышляла об этом всё то время, пока наводила в квартире порядки. И позже - когда ходила в магазин за сосисками, печеньем и вермишелью быстрого приготовления. И ночью, когда ворочалась с боку на бок на надувном матрасе, не решаясь спихнуть на пол обнаглевшего домового, свернувшегося клубком у меня в ногах. Сомнения - это плохо. Утром у меня была стопроцентная уверенность в том, что я смогу преодолеть все преграды и жить так, как хочется мне, а не кому-то другому, а к вечеру оптимизма поубавилось.
Заснуть я так и не смогла. Карпунин позвонил в четыре часа утра и спросил, где я. Я послала его к чёрту. Выяснилось, что упомянутый чёрт проживает со мной в одной квартире - через полчаса после звонка Мирон стоял в моей прихожей и хмуро осматривал изувеченный замок на входной двери, которую я даже не потрудилась закрыть на имеющуюся в наличии цепочку. А я в это время сидела на своём надувном ложе по-турецки и гладила сердитого Нефёда, не потрудившись даже накинуть халатик поверх короткой атласной сорочки.
- Одевайся, поедем в гостиницу, - скомандовал Мирон, завершив осмотр двери.
- Не хочу, - проснулся во мне бес противоречия. - Мне и здесь хорошо.
Он посмотрел на меня долгим взглядом, вздохнул, прошёл в комнату, уселся на пол у стены и вытянул ноги, натруженные многочасовым надавливанием на педальки в легковом автомобиле. Я-то думала, что мой новоявленный работодатель поездом до Кирова добирается, а он на своей машине примчался, только это было не синенькое «Рено», а какое-то другое авто шоколадного цвета.
- Эль, слушай… - начал Карпунин, снял очки и устало потёр глаза. - Я устал, как собака. У меня нет сил с тобой спорить. Мне нужно принять душ и поспать хотя бы часа четыре. Давай мы выясним отношения позже, ладно? Мне с утра ещё по инстанциям мотаться чёрт знает сколько. Я же сказал, что всё разрулю. Пока весь офис на две недели пойдёт в оплачиваемый отпуск, а потом…
- Потом меня здесь не будет, - сообщила я ему. - Мирон, мы несовместимы. Не в личном плане, а в принципе. Между нами никаких отношений быть не может, в том числе и трудовых. Я уверена, что будет только хуже, если попытаемся продолжить. Это не твоя вина и не моя, за нас кто-то другой всё решил. Если не хочешь новых проблем, просто оставь меня в покое и забудь о моём существовании. Я утром уеду.
- Куда?
- Неважно. Всё ценное у меня при себе, а остальное выбросить уже не жалко. От вещей, которые сюда из Вырвинска привезут, можешь избавиться любым способом.
- Эль…
- Карпунин, мы враги, ты этого ещё не понял? Мы только познакомились, и я сразу же работы лишилась. Согласилась работать у тебя - ещё круче проблемы получились. У меня к тебе никаких претензий нет, я просто не хочу жить, как на пороховой бочке. Менты просили не уезжать, но у меня нет причин оставаться. И я не хочу оставаться. Поезжай в гостиницу, спи, занимайся своими делами, а о наших договорённостях и о том, что ты мне что-то там должен, забудь, понял? Чем дальше мы будем друг от друга, тем лучше для нас обоих.
- Хорошо, - обречённо кивнул он. - Только ни в какую гостиницу я, кажется, уже не поеду. Тут посплю, если не возражаешь.
- На полу? - уточнила я.
- Да какая разница? Дай что-нибудь под голову положить.
Я уступила ему свою скромную временную постель - всё равно спать расхотелось окончательно. До ванны Карпунин тоже не дошёл, да и смысла не было, поскольку для наличия горячей воды требовалось вызывать слесарей и ремонтировать сгнившую трубу. Он уснул, а я походила немного из угла в угол и в итоге обосновалась в кухне на единственном в квартире складном табурете.
- Нефёд!
- Ась?
- Забор покрась.
- Какой забор?
- Зелёный, - проворчала я и отдала выпучившему в недоумении глаза домовому пакетик с печеньем. - Тебе придётся остаться здесь и самому о себе позаботиться. С собой я тебя взять не могу.
Недоумение на его лохматой мордашке сменилось такой обидой и печалью, что мне стало совестно, но не таскать же домового в рюкзаке по городам и весям. Домовому нужен дом, а у меня не то что собственного угла - даже постоянной прописки не было. Временная в Вырвинске заканчивалась в июле, и тогда мне светило вообще стать тем, кого юридически правильно называют БОМЖ. Гражданка без определённого места жительства - вот я кто. Ни жилья, ни работы, ни перспектив. Долги только. И уйма способов это исправить. Первый - вернуться домой, признать свою никчёмность и стать домашней прислугой для семейки старшего брата. Второй - продолжать надеяться на возможности Карпунина и постоянно трястись от страха в ожидании неминуемого возмездия. Третий - вернуться в Лесное и стать покорной рабыней навязанного мне предназначения. Четвёртый - найти недорогой укромный угол, поискать подработку через Интернет и как можно меньше общаться с людьми, чтобы случайным недобрым пожеланием никому не испортить жизнь. Пятый - использовать магию себе во благо и ждать последствий.
- Нефёд, что со мной не так? - обречённо вздохнула я, размешивая чайной ложечкой сахар в очередной порции горячего чая. - Почему у меня всё как-то не по-человечески? Младшие дети в семье обычно самые любимые, а я маме с папой как чужая была. Замуж по любви выходила, но любовь эта однобокой получилась. При живых родителях одна была, при любимом муже и потом тоже… И беды с самого детства как будто в очередь по мою душу стоят. Может, это проклятие какое-то? Никогда не думала, что буду верить в подобные вещи, но ведь вся жизнь кувырком - это неспроста.
Домовой бросил пачку с печеньем на пол, подошёл ко мне, положил свои маленькие ручки мне на колени, прижал ушки и преданно заглянул в глаза.
- Ты особенная. Особенным всегда тяжко.
- Неудачница я, а не особенная, - горестно вздохнула я и взяла его на руки.
- Нет, ты особенная, - возразил он. - Неудачницу Марфа не выбрала бы.
- Знаешь, у меня такое впечатление складывается, что ваша Марфа просто ухватилась за первое, что под руку подвернулось, - призналась я. - Оленевы всегда хворых и хромых невест приводили, чтобы благодарность лесу за исцеление была, а меня исцелять не надо, у меня проблем со здоровьем нет. И лес я не люблю, и ведьмой быть не хочу. Знать бы, как избавиться от способностей, которые мне навязали, я бы избавилась. Наверное, потому бусы на мне и порвались, что я не та, кто лесу был нужен.
- Угу, - согласился Нефёд. - Поэтому. Нить из седого ведьмина волоса сплетена, бусины из рябиновых ягод наколдованы. Сила ведьмы и сила леса воедино собраны - ни надеть человеку случайному, ни порвать намеренно, ни выбросить нельзя. Они рвались уже. Давно. Я тебе Антипа показывал во сне, помнишь?
Антип… Да, был в роду Оленевых такой тип - Антип. Телёнок бесхарактерный, как и остальные первенцы до и после него. Этот дольше других в поисках невесты шлялся. И вроде бы даже потом рассказывал ведьме-мамаше, что бусы первую его «находку» приняли, а потом вдруг порвались. Я этому факту значение не придала, потому что на той девушке, которую он в дом привёл, бусы целые были.
- А кто их тогда обратно собрал, если они особым способом были сделаны? - нахмурилась я.
- Так это… Сами они, - отозвался домовой таким тоном, будто самовосстанавливающиеся магические предметы были делом обыденным. - Волос к волосу, ягодка к ягодке. Заклятие такое.
- И сейчас восстановятся?
- Ну так… - Нефёд задумался и после пары минут размышлений утвердительно кивнул. - Да. Ты ж ведь ушла. Будет другая, а её тоже проверять как-то надо.
- Но силу-то Марфа всю мне отдала, - возразила я и уцепилась за эту робкую надежду. - У меня и способности пропадут, когда другая дурочка найдётся, да? Это всё ведь ей будет предназначено?
Домовой поднял мордашку вверх и посмотрел на меня, как на дитя неразумное.
- Нельзя отдать то, что не твоё. Лесное лесу принадлежит, в лесу оно и остаётся. А с собой ты только человеческое унесла. Копилось оно, передавалось, росло от ведьмы к ведьме. Покойница Марфа тебе что говорила?
- «Силу свою, веру свою…»
- Вот оно! Своё всё отдала, а не чужое. Чужая в тебе тоска только, но и она пройдёт, когда другая лесная ведьма отыщется.
- То есть… Всё вчерашнее - это просто стечение обстоятельств? И мне не нужно держаться подальше от Карпунина? И я могу пользоваться способностями на своё усмотрение?
Нефёд сполз с моих коленей, подобрал с пола печение, сунул в рот и начал жевать вместе с упаковкой, одновременно бурча:
- Уедет она… Фыф тебе! Тута офтанемфя. Вмефте.
Я прогнала из своей головы мимолётные вопросы насчёт того, бывает ли у домовых несварение, и как вообще у них устроена пищеварительная система, и сосредоточилась на главной мысли.
- Мы не можем здесь остаться. Это служебная квартира. Точнее, я не могу, а ты можешь, если тебе тут нравится.
- Не нравитфя, - покачал он головой. - Но в фумке больфе путефефтвовать не фочу. Тама тефно.
Новая информация многое меняла и открывала интересные перспективы, но меня смутила неожиданная разговорчивость маленького приживалы. То из него двух фраз подряд вытянуть было невозможно, а тут что-то вдруг расщебетался, как соловей. И про бусы, и про способности - подозрительно как-то. Появилось неприятное предчувствие, что Нефёд меня обманывает. Начну пользоваться магией, а мне лесные силы потом счёт за это выкатят. Не перестану общаться с Мироном - жизнь вообще полетит под откос, и я побегу искать спасение там, откуда сбежала. Одно было понятно точно - домовой знает гораздо больше, чем показал мне во сне. Я ведь видела только обрывки того пути сквозь века, который прошёл род Оленевых. Нефёд жил в доме ведьм, и они наверняка пользовались своими магическими возможностями, но это как-то ускользнуло из того познавательного сна. Я видела пучки сушёных трав, но не заметила, чтобы их использовали. Знала, что Марфа и Клавдия прятали в лесу раненых солдат, но не видела процесс исцеления. И про то, что Дарёна сама собирала зачарованные бусы… Если это вообще была Дарёна, а не кто-то до неё. И если Нефёд видел это, то почему не показал мне?
И тут меня вдруг осенило неожиданное воспоминание - ни одна из лесных ведьм не была седой. Лес давал этим женщинам здоровье, молодость и силу. У них у всех были крепкие зубы и густые длинные волосы природного цвета. Светлые, тёмные - без разницы. Седых точно не было.
- Нефёд…
- М-м? - отозвался домовой, дожёвывая полиэтиленовую упаковку.
- Кто сделал бусы? Что-то я в твоём волшебном сне ни одной седовласой ведьмы не видела.
Большие глаза округлились и стали ещё больше. Недожёванная плёнка вывалилась из раскрытого рта. Длилась эта явная растерянность недолго, после чего Нефёд взял себя в руки и уточнил:
- Я так сказал, да? Оговорился, наверное. Нитка это была. Шёлковая. Белая длинная нитка.
- Давненько тебя не купала… - предупреждающе сощурилась я.
В глазах домового промелькнул неподдельный ужас, и маленький проныра нашёл самый безопасный выход из неприятной для него ситуации - он просто исчез. А я снова задумалась. Что-то из того, что Нефёд мне наболтал, было правдой, что-то ложью, захо хотя бы стало понятно - он пришёл ко мне в Лесном неспроста и позже согласился на это путешествие тоже не просто так. Лесные духи его подослали? Вряд ли. Он же домовая нечисть, а такие с лесной братией не очень-то дружны. Но ведьмы-то к нему с уважением относились…
В общем, я снова начала сомневаться и путаться. Зачем мне копаться в этой истории, если я возвращаться не намерена? Всё - пережила и забыла. Прошлое осталось позади, а впереди маячило совершенно безрадостное будущее, в котором мне ещё только предстояло найти укромную, спокойную норку.
В семь часов утра я вышла на балкон, вдохнула полной грудью воздух утреннего города, постояла так немного, собрала волю в кулак, выдохнула и пошла собирать вещи - тихонечко, чтобы не разбудить Карпунина. Сунула в сумку с ноутбуком кошелёк, паспорт и остальные свои документы, покрутила головой, подумала - да не надо мне ничего больше. Удирать лучше всего налегке, а мой поступок только бегством и можно было назвать. Домового оставила с Карпуниным - ни одному, ни второму у меня доверия всё равно не было, а без доверия ни о какой дружбе речи быть не может. Тихо прикрыла за собой входную дверь, сбежала по лестнице вниз на первый этаж, толкнула подъездную дверь и замерла на месте, с первого взгляда узнав человека, сидящего на лавочке с ключами от машины в руках.
- Борис? Вы… Тут? Как?
- А вот так, Марфуша, - хмуро отозвался он, тяжело поднимаясь с лавки. - Воровка ты. Лес тебя принял, за свою признал, помощи ждёт, а ты что? Силу чужую присвоила, домового спёрла и сбежала. И мне за тобой ещё тащиться пришлось, чтоб всё вернуть. Нехорошо это, Марфуш. Не по-людски.
И куда только подевался милый старичок-ветеринар, кота от кошки отличить не способный? Тот Борис, с которым я в Лесном общалась, добрый был и забавный, а этот… Этот меня напугал.
- Не приближайтесь, иначе закричу, - предупредила я, осторожно обошла его на максимально возможном расстоянии и бросилась наутёк по оживлённой утренней улице.
Можно было и правда закричать - привлечь внимание, обвинить старика в том, что он меня преследует, обеспечить ему задержание на пару суток до выяснения обстоятельств. Можно было использовать магию - запутать следы, отвести глаза и… Что там ещё ведьмы умеют? Да хотя бы полчища мух на Бориса натравить. Мух в городе много, они надолго бы его задержали. Можно было прыгнуть в первый попавшийся автобус, потом пересесть в другой и кататься так, пока не надоест. А я бежала. Бежала, бежала… До тех пор бежала, пока не начала задыхаться. Заскочила в какой-то подъезд, привалилась спиной к двери и не придумала ничего лучше, чем позвонить Карпунину. Вот тебе и стрессоустойчивость - при первых же признаках опасности мозг просто отключился, наотрез отказываясь подсказывать логичные решения.
- Да? - донёсся из динамика сонный голос.
- Мирон, спасай! Они меня преследуют!
- Кто? - напрягся Карпунин.
- Никулины. Здесь Борис. Он за мной приехал.
- Борис? - в голосе Мирона слышалось неподдельное удивление. - Эль, Борис Никулин В Вырвинске в областной больнице с инфарктом лежит третий день.
- Нет, он здесь! - начала срываться я на истерический визг.
- Ладно, успокойся, - устало прозвучало в ответ. - Ты где? Адрес скажи, я за тобой сейчас приеду.
- Адрес?
Выйти из подъезда, дойти до угла дома и посмотреть на табличку, где написано название улицы и номер дома - чего проще-то? Я не смогла даже это. Выйти-то вышла, но сразу же столкнулась нос к носу с коренастым старичком, от которого только что пыталась сбежать. Как он меня нашёл? Не знаю. Почему в этот раз я пошла за ним, как ручная собачка на поводке? Тоже не могу сказать.
- Эль! Эля! Алло! Эль! - доносилось из телефона, пока я садилась в чёрную иномарку.
А потом я перестала слышать голос Карпунина, потому что выбросила свой телефон. Борис приказал мне его выбросить, и я это сделала.
- Всё, нагулялась. Едем домой, - сказал он, а я кивнула в ответ, одновременно с этим осознав, что в машине есть ещё один пассажир.
Нефёд. Домовой. Он забился в дальний угол заднего сиденья и бросал на меня виноватые взгляды. Подлый предатель или такая же жертва? Это мне ещё только предстояло выяснить, как и то, откуда на моей шее появились трижды клятые красные бусы - те самые, на ведьмин волос нанизанные. Я не только видела их в зеркале заднего вида, но и чувствовала, как скрытая в этом древнем артефакте сила давит на мою волю, заставляя подчиняться чужим приказам. Но ведь я же ведьма, пусть и неопытная. Марфа отдала мне всю магию, накопленную многими поколениями лесных ведьм. Тогда почему этой магии было недостаточно для того, чтобы снова разорвать тонкую волосяную нить?
А потом до меня дошло - это не те бусы. Нефёд говорил о рябиновых ягодах, а они ведь не могут быть такими крупными. Бусы, которые выкопал из могилы Марфы Батон, были гораздо крупнее - размером с лесной орех. А эти, что невесть как появились на моей шее после бесцеремонного вторжения Бориса Никулина в мою жизнь, действительно напоминали нанизанные на нитку ягодки рябины - даже оттенок был другой, рыжеватый. И Борис ли сидел за рулём авто, которое везло меня обратно в Вырвинские леса? Этот старик вёл себя иначе. И Мирон сказал, что Борис в больнице. Другие заколдованные бусы, другой Никулин…
- Остановок не будет, поэтому спи, - приказал мне похититель, и я послушно сомкнула веки, чтобы проспать без сновидений до самого Лесного.
Оглавление:
