В ГК РФ есть вот такая, в общем-то, небольшая статья:
Статья 15. Возмещение убытков
1. Лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причинённых ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере.
2. Под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).
Если лицо, нарушившее право, получило вследствие этого доходы, лицо, право которого нарушено, вправе требовать возмещения наряду с другими убытками упущенной выгоды в размере не меньшем, чем такие доходы.
Ну, часть первая её просто закрепляет право субъекта требовать возмещения убытков, а также устанавливает возможность ограничение этого права законом или договором. Заметим, только законом или договором. То есть никаким указом президента, никаким постановлением правительства, устанавливать правила уменьшения убытков невозможно. Если такое произойдёт, то суд просто обязан такое ограничение проигнорировать. Подчеркну: ни указ президента, ни постановление правительства тут не могут применяться, даже если они есть, никем не оспорены и не отменены.
А вот часть вторая этой статьи интереснее. В первом абзаце этой части выделено два вида убытков: реальный ущерб и упущенная выгода.
Ранее, в ст. 117 ГК РСФСР (1922 г), было следующее:
Ст. 117. В случае неисполнения должником обязательства он обязан возместить кредитору причиненные неисполнением убытки.
Под убытком разумеется как положительный ущерб в имуществе, так и упущенная выгода, возможная при обычных условиях оборота.
То есть законодательством была выделена упущенная выгода (это крайне интересно, с чем мы попытаемся разобраться позже), а вот вместо термина реальный ущерб использован другой термин — «положительный ущерб», прямого определения которому, между прочим, не было. Кроме того, обращаю внимание, что речь идёт лишь об обязательственных отношениях.
Замечу, что уже в тридцатые годы началась дискуссия среди юристов о допустимости возмещения упущенной выгоды в обществе, в котором устанавливались бестоварные отношения. Чаще всего в хозяйственной деятельности хозяйствующих субъектов под доходами понималось то, что связано с плановой прибылью.
(Нужно иметь в виду, что показатель «плановая прибыль» вовсе не имеет ничего общего с представлением о прибыли рыночной, так как свободное распоряжение продукцией было допустимо у субъектов лишь не государственной собственности. В сущности «плановая прибыль» это было название средств, которые планировались для изъятия у субъекта в пользу соответствующего министерства или ведомства. Если у субъекта при этом оставались средства сверх того, то они подлежали распределению в особо урегулированном порядке).
Например, А.В. Венедиктов выступил против взыскания упущенной выгоды как убытков. Он считал, что, да, возмещение положительного ущерба необходимо, для ликвидации разрыва в оборотных средствах одного хозоргана за счёт нарушителя и для того, чтобы выявить действительные результаты хозяйственной деятельности каждого субъекта. Ясно, что при взыскании положительного ущерба реальная сумма накоплений государственного сектора в результате подобного переноса потерь с одного хозоргана на другой никак не меняется. А вот при взыскании неполученной плановой прибыли у взыскивающего хозоргана появляется соответствующая сумма накоплений, которая, однако, никак не связана с реальной его деятельностью, а только с деятельностью предполагаемой.
Отмечу, что до 1961 года каждая республика СССР имела собственный ГК, как, впрочем, и позднее, но фокус был в том, что эти ГК были невероятно сильно рассогласованы между собой. Вплоть до того, что то, что считалось в одной республике вполне допустимым, было недопустимым в другой. Разумеется, такое положение необходимо было исправлять. Поэтому Законом СССР от 8 декабря 1961 г. были приняты Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик, которые не содержали детализированные нормы как в ГК, но устанавливали некоторые важные основания, которые лежали под ГК всех союзных республик, согласовывая таким образом их между собой.
Так вот в ст. 36 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик даёт определение убытков так:
Статья 36. Ответственность за нарушение обязательств
...«Под убытками разумеются расходы, произведенные кредитором, утрата или повреждение его имущества, а также не полученные кредитором доходы, которые он получил бы, если бы обязательство было исполнено должником».
...
Но нужно отметить, что эта статья применялась только в случае, когда между субъектами существовали обязательственные правоотношения. В ст. 219 ГК РСФСР (1964 г) соответственно вводилось следующее определение:
Статья 219. Обязанность должника возместить убытки
В случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства должником он обязан возместить кредитору причиненные этим убытки.
Под убытками разумеются расходы, произведенные кредитором, утрата или повреждение его имущества, а также не полученные кредитором доходы, которые он получил бы, если бы обязательство было исполнено должником.
Возмещение убытков в случаях, когда за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства установлена неустойка (штраф, пеня), определяется правилами статьи 189 настоящего Кодекса..
При этом, пожалуй, впервые был установлен принцип вины для возникновения обязательства возмещать убытки вообще, до этого применялся принцип причинно-следственной связи, но только при нарушении обязательства:
Статья 222. Вина как условие ответственности за нарушение обязательств
Лицо, не исполнившее обязательства либо исполнившее его ненадлежащим образом, несет имущественную ответственность лишь при наличии вины (умысла или неосторожности), кроме случаев, предусмотренных законом или договором. Отсутствие вины доказывается лицом, нарушившим обязательство.
Между прочим, стоит обратить внимание, что если то, что мы сейчас понимаем под упущенной выгодой, уже ясно и прямо было выделено и в ст. 36 Основ гражданского законодательства СССР и союзных республик и в ст. 219 ГК РСФСР: «не полученные кредитором доходы, которые он получил бы, если бы обязательство было исполнено должником», то вот в остальной части убытки состояли лишь и исключительно из «расходов, произведённых кредитором, утрата или повреждение его имущества», но в убытки, таким образом никак не включались расходы, которые кредитор (а напомню, что все цитированные нормы регулировали обязательства лишь из обязательственных отношений) должен будет понести в будущем.
При причинении же вреда возмещению подлежал лишь так называемый прямой и косвенный ущерб. При этом под прямым ущербом понимались те неблагоприятные последствия, которые уже действительно вызваны непосредственно действиями, причинившими вред. А вот косвенный ущерб это уже те расходы на восстановление утраченного права.
Для квалификации же преступления учитывался только прямой действительный ущерб.
А что происходит сейчас?
Во-первых, остаётся вообще открытым вопрос о том, действует ли в отношении убытков вообще, а не только вызванных неисполнения обязательства, принцип вины, но во всяком случае ясно, что действует всё же принцип причинно-следственной связи. Во всяком случае если второй из них усматривается из норм ст. 15 ГК РФ, то вот первый - нет. Мало того, если иметь в виду, что в ряде случаев вообще предусмотрено гражданско-правовая ответственность даже при отсутствии вины, то приходится сделать вывод, что как общий принцип принцип вины при возмещении убытков всё-таки не применяется.
А во-вторых, стоит обратить внимание на важное различие между реальным ущербом сейчас и убытками без упущенной выгоды по более раннему пониманию.
Различие видно вот на каком примере.
Пусть ситуация такова.
Между X и Y был заключён договор, в котором за неисполнение обязательства ψ Х обязан уплатить Y неустойку в размере b, между тем, если выясняется, что любое третье лицо вызвало это неисполнение, то неустойка снижается на с%, а также предоставляется отсрочка по уплате неустойки на время t. Пусть это всё установлено вступившим в силу решением суда с участием Z, которое как раз и было тем самым третьим лицом,которое вызвало неисполнение X его обязательства перед Y, ну, и X и Y, естественно, также участвовали в процессе. Словом, изложенное тут не оспаривается: вина Z установлена, с X взыскано в пользу Y сумма неустойки d = b × (100 − c) : 100 с отсрочкой исполнения на t.
Теперь вопрос:
каковы убытки X по ст. 219 ГК РСФСР сразу же после вступления решения суда в законную силу?
Смотрим.
О доходах в данном случае речь не идёт, поэтому надо определить «расходы, произведенные кредитором, утрата или повреждение его имущества». Поскольку X сразу после вступление в силу решения суда ничего не обязан Y, а станет обязанным только через время t, то это означает, что никаких убытков у X до истечения срока t просто нет, а возникнут убытки только тогда, когда X реально исполнит судебное решение, то есть не ранее времени t. С этого же момента, заметьте, и потечёт срок исковой давности.
А вот теперь другой вопрос:
как выглядит дело с точки зрения ст. 15 ГК РФ (современной)?
«Под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб)». Понимаете в чём дело? Согласно вступившему в законную силу решения, X должен будет уплатить Y сумму d = b × (100 − c) : 100 через время t. И это значит, что эта сумма как раз и составит немедленно после вступления в законную силу решения суда убытки X. Причём именно реальный ущерб. И ровно с этого момента потечёт срок исковой давности, который, заметим, может закончиться и ранее истечения срока t. Если t, например, более трёх лет.
А вот с упущенной выгодой любопытно по-другому.
Обратите внимание, что терминологически нигде при определении убытков использовано слово «доход». «Доход», а не «прибыль». Прибыль образуется из дохода после изъятии из этих доходов тех затрат, которые произведены для получения этого дохода. Так вот, если следовать чисто терминологически, грамматически определению упущенной выгоды, то придётся постоянно иметь в виду, что вычитать затраты для получения этого дохода не требуется.
Знаете что это означает?
А вот что. Это значит, что право на получение дохода признаётся точно таким же правом как и право собственности, во всяком случае сейчас. Предположим, что в норме ст. 15 ГК РФ было бы написано так:
...а также неполученная прибыль, которую это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).
...
Это означало бы, что при исчислении прибыли следовало бы вычесть суммы, которое лицо должно будет затратить для получения указанной прибыли, из дохода. И только в том случае, если право на получение прибыли есть именно право и оно охраняется законом, то тогда эти затраты будут также составлять убытки, но только не упущенную выгоду, а реальный ущерб. Иными словами, сумма убытков от такого переформулирования никак не изменяется, но это только при одном важном «если», как-то: если получение именно на получение прибыли признаётся и защищается законом право наравне с имущественными правами.
А теперь обратим внимание, что если до принятия ГК РФ, а тем более, до принятия ГК РСФСР (1964 г) доходы учитывались только по обязательствам, наибольшая часть которых находилась под полным контролем социалистического государства, например, прямым регулированием цен Госкомцен, производство плановыми заданиями Госплана, а также и тем, что до определённого времени предприятия вообще не вступали в сделки, а перемещение материальных ценностей шло через Госкомснаб, заметим при этом, что бо́льшая часть артельных и индивидуальных промыслов шла исключительно за счёт давальческого сырья, то с момента принятия ГК РФ, когда государство в открытую уже отказалось от регулирования гражданско-правовых взаимосвязей, прибыль, перестав быть плановой и регулируемой стала защищаемой так же, как и имущество.
Что мы и видим из современной формулировки ст. 15 ГК РФ.
