Лето в тот год, стало набирать свои обороты ещё с середины мая. Жара стояла такая, что местная детвора не вылезала из речки. Хорошо ещё дожди шли время от времени, а то бы сгорел весь будущий урожай. А в основном каждое утро начиналось с ярких солнечных лучей. Легкий, шаловливый ветерок ласково колыхал луговые травы, непременно задевая при этом цветок ромашки, или тяжелый помпончик клевера. Разрезвившись не на шутку, трепал из стороны в сторону тонкий стебель с голубыми колокольчиками, наверное хотел услышать их красивый мелодичный звон, и не дождавшись принимался тереби нежную незабудку. Тяжелый шмель громко жужжа, перелетал с цветка на цветок, торопясь заготовить как можно больше нектара. Цветки под его тяжестью клонились к земле, но это нисколько не смущает великого труженика. И весь жаркий, пьянящий воздух был пропитан нежными медовыми ароматами, цветущего разнотравья, которые смешиваются в общий благоухающий букет.
— Ваня, ну хватит, у меня уже губы болят,— слышится робкий девичьей шёпот из густого ивняка.
— Наташа, ну ещё один разочек поцелуемся и всё, —вторит ему умоляющий шёпот паренька.
— Ваня, мне домой пора, скоро мама с обеденной дойки вернётся, а меня нет, ругаться станет.
— Ну хорошо, беги, вечером ждать буду, на этом самом месте.
Наташа, забросила за спину пшеничного цвета косу, поправила на голове цветастую ситцевую косынку, и торопливо побежала через весь луг к своему огороду. На ходу трогая пальцами, припухшие от Ивановых поцелуев губы: “Хоть бы мама ничего не заметила”, взволнованно подумала она, затворяя за собой калитку, что отделяла огород от небольшого тенистого сада. Она прибежала во двор, мать с работы ещё не вернулась: “Слава Богу, успела, а то бы снова вопросами замучила где и с кем была”, врать Наташа не любила, но и правду матери сказать не могла. С Иваном Скрябиным, они стали встречаться только полгода назад, после Новогодних каникул. До этого она дружила с его другом, Сашкой Зиминым. Но это было так, по детски, ничего серьёзного у них не было, просто провожал домой из клуба, держа за руку. А потом Сашке понравилась, Тоська Малыхина, и он переметнулся к ней, а Иван вдруг разглядел, Наташкины широко распахнутые карие глаза, курносый носик, и чёрные вразлёт брови. В первый же вечер, когда пошёл провожать, полез с поцелуями. Но Наташка так огрела его по затылку, что он потом долго на это не осмеливался. Поцеловались они, когда в марте внезапно умер Наташкин отец, и она почерневшая от горя тенью ходила по школе. Иван, пытаясь утешить, в раздевалке обнял и прижал её к себе. Она не сопротивлялась, наоборот, доверчиво прижалась к нему. Здесь и случился, их первый поцелуй. А потом этим поцелуям не было числа. Скрываясь от любопытных глаз, они прятались на берегу тихой речки Солотинки и целовались так, что алые Наташкины губки, припухали от этих долгих и сладких поцелуев. Они хотели поступать с Иваном в один институт, в Харькове, он мечтал стать инженером,как его отец, а Наташа думала об экономическом факультете. Но смерть отца смешала все её планы. Она видела как тяжело матери, как гложет её тоска по мужу. Надежда почти каждый день бегала к Егору на могилку, и просиживала там по нескольку часов: “Если я уеду, мама ведь совсем одна останется, как она тогда будет справляться со своим горем”, такие мысли, всё чаще посещали Наташу. До прихода матери, она натаскала воды от колодца, наполнила большую, кастрюлю растопила печку на улице, и принялась её греть. Сегодня они с матерью затеяли большую стирку. К приходу Надежды, у Наташи всё было готово. Они быстро пообедали и принялись за дело. Настирав три больших таза белья, отнесли их к колодцу, для того чтобы хорошенько выполоскать. Потом мать ушла на ферму, наступило время вечерней дойки, а Наташа развесив выстиранное бельё во дворе на верёвке, принялась хлопотать по хозяйству. Накормила гусей и уток, задала корм поросёнку, встретила из стада Пеструху и подоила её. Справившись со всем, принарядившись, и оставив на столе записку матери, побежала на берег Солотинки, где её давно поджидал Иван.
— Нат, ну ты не передумала насчёт института?— спросил Иван, расстилая на траве пиджак.
— Нет Ваня, не передумала, я дома останусь, по крайней мере этот год.
— Нат, ну почему? Мы ведь мечтали что будем учиться вместе.
— Ваня, ну как ты понять не можешь, не могу я маму одну оставить. Плохо ей сейчас, одиноко. Я каждую ночь слышу, как она у себя за стенкой плачет. Уеду, а с ней что нибудь приключится, я тогда себя до конца жизни не прощу, — Наташа опустилась на расстеленный Иваном пиджак, — а ты Ваня поезжай. Ты обязательно должен учится, в аттестате у тебя почти одни пятёрки буду, поэтому ты поступишь даже не сомневайся.
Наташа подняла голову, и посмотрела в тёмное ночное небо.
— Ваня, смотри звёзды какие яркие, и так близко. Я когда маленькая была, мне папа рассказал про созвездия. Я смотрела на них и представляла что они живые. Думала, как они там живут, в такой вышине. Воображала, что Большая и Малая медведица, это мать с детёнышем, и очень боялась, что малыш упадёт оттуда, с высоты и разобьётся.
— Фантазёрка ты Наташка, — Иван обнял подружку и стал целовать, она с трудом оторвалась от него и с придыханием ответила.
— И ничуть я не фантазёрка, просто мне так казалось, — потом с хитринкой посмотрела на него и добавила, — я и сейчас так думаю.
Летние ночи короткие, не успела одна заря закончиться, как ей на встречу уже спешит другая. На улице было совсем светло, когда Наташка крадучись пробиралась к себе.
— Можешь не осторожничать, я не сплю, —Услышала она за спиной голос матери, — где гуляла до такого времени?
Наташа обернулась и посмотрела на мать.
— С Тоськой у них а скамеечке сидели, — произнося эти слова, она густо покраснела.
— Врать ты Наташка, слава Богу не умеешь, вон залилась румянцем, спичку поднеси вспыхнешь. С Иваном Скрябиным, миловалась?
— А ты откуда знаешь? — Наташкины брови от удивления взметнулись вверх.
— Я мать Наташка, я всё знаю. Возраст у тебя сейчас такой, влюбляться, с парнем встречаться. Я не против, ты только осторожной будь, лишнего не позволяй.
— Мама, ты о чём?
— Сама знаешь о чём, не маленькая уже.
— Мам, так ты не против того что мы с Иваном дружим?
— Конечно не против, дружите, только голову не теряйте.
Наташка подошла к матери, и прижавшись к ней прошептала.
— Мамка, я такая счастливая, даже стыдно. Папка умер, а я счастливая.
— Ну а чего тут стыдиться дочка, живым жить.
Ответила Надежда, смахивая слезу, чтобы не увидела Наташа.