Проснувшись утром, Федор первым делом выглянул в окно. Убедился, что муж Лены остался у нее на ночь. Чуть с ума не сошел от расстройства и адского жжения в груди, поэтому тут же засобирался домой.
- Куда ты так торопишься?! – забеспокоилась мать, наспех замешивая опару на оладьи, - позавтракай вначале. Потом поедешь.
🔄Начало истории
- Некогда мне, мам. У меня там кошка рожает… - мрачно отозвался Федор у порога. Попрощавшись, он вышел на крыльцо и едва не ослеп от блеска черного кузова ненавистного ему автомобиля.
Дорогой внедорожник, отполированный до зеркального блеска, был небрежно припаркован возле соседских ворот, а его хозяин, лениво покуривая сигарету, рассматривал его со стороны.
Федор прокрался к своей машине бесшумно. Не хотел привлекать внимание мужа Лены, чтобы не здороваться с ним. От одного только вида самодовольного мужчины, Федю бросало в жар, и непроизвольно сжимались кулаки.
- Лен! Долго тебя ждать?! – прозвучал его громкий, металлический голос. Федор услышал тихие шаги и замер возле водительской двери, наблюдая за появлением Лены.
Какая она была красивая, но почему-то грустная настолько, что Федор с трудом оторвал от нее свой взгляд. Быстро сообразив, он открыл капот своей машины и навис над ним, вслушиваясь в каждое слово.
- Лен, ну что ты опять такая кислая? А? Вроде бы все уже решили. Сегодня же возвращайтесь домой! Подумай о сыне. Пока ты тут из себя обиженную строишь…
- Обиженную? – переспросила Лена натянутым голосом, - строю?! Ты так ничего и не понял, да?
- Я понял тебя. Но и ты тоже пойми! Я тебя люблю! Ты моя жена! И жить должна со мной! – отрывисто отчеканил муж.
- Мне больно.
Глаза Федора округлились до невероятных размеров. Он перестал дышать от волнения и ненависти к человеку, которого даже не знал. Покосившись, он увидел, как муж сжимает руку Лены, чуть выше локтя. И сам вцепился в машину до боли в пальцах.
- Я не смогу тебе больше доверять… - сказала она ему, но тот перебил:
- Такое больше не повториться. Клянусь! – он склонился и оставил на ее губах поцелуй. Затем бросил дымящийся окурок в траву и уехал.
Федор все еще «висел» над капотом, не замечая дискомфорта в пояснице, и ждал, когда Лена перехватит его пристальный взгляд. Но та молча скрылась за калиткой и уже достигла крыльца, когда Федя, переборов природную робость, решительно двинулся за ней.
- Лена! – он догнал ее на ступеньках, заметил слезы в глазах, поймал тусклую улыбку и снова «потерялся», - я хотел… хотел вам сказать…
«Не прощай его!!!».
- Хотел сказать…
- Что-то случилось? – одна ее бровь мило изогнулась дугой.
- Да. Вернее нет. Вернее… пока еще нет. Дело в… трубе…
- Трубе? Какой трубе?
- Когда я ремонтировал ваш кран, - выкручивался Федор, потирая щетину. Заодно напоминая об обещанном чаепитии, - заметил, что трубы прогнили, в любой момент может случиться прорыв.
- Правда? И что же теперь делать?
- Давайте так. Если что-то вдруг произойдет, вы… первым делом… позвоните мне, - Федя перешел на шепот, попутно извлекая из кармана свой телефон, - что… скажете?
- Хорошо. Я вас понимаю. Вы переживаете, что я затоплю ваш огород.
Да плевать ему на огород!
- Ну… и это тоже… - он смахнул испарину со лба и приготовился записывать номер, - диктуйте, а я отправлю вам дозвон.
Заполучив заветный номер, Федор обезумел от счастья и так широко улыбнулся, как не улыбался никогда. Лена тоже улыбнулась, пригвоздив его к крыльцу.
- Мне пора, - сказала она, пятясь к входной двери, - дочка там одна…
- Да, конечно. Лена! Подождите!! – Федя быстро метнулся к машине и достал с заднего сиденья шоколадное яйцо. Оно слегка подтаяло на утреннем солнце, подпортив Федору сюрприз, - вот… возьмите. Это для Маришки. Только нужно в холодильник положить. Извините…
- Да вы что? Зачем? – возразила Лена, удивленно распахнув глаза.
- Возьмите, пожалуйста. Не подумайте ничего плохого. Я… от всей души…
И от всего сердца. Влюбленного по уши сердца.
Лена кивнула, мягко поблагодарила его, попрощалась и ушла. Федор медленно поплелся к своему автомобилю, все еще не веря, что смог перебороть себя. Смог подойти. Смог попросить у Лены номер телефона. Смог вручить для ее дочки презент….
Это было так волнующе прекрасно, так трепетно, что Федя чуть не прослезился. Он перестал смотреть на женщин много лет назад. А Лену… знал всего два дня, но так в нее влюбился, что теперь не знал, как дотянуть до следующих выходных.
Дома ждал сюрприз. Переступив порог квартиры, Федор услышал писк котят. Муська выскочила из коробки, служившей ей временным домом, и состроила голодные глаза. Пока мама-кошка заглатывала еду, Федя пересчитал прибавление в их скромном семействе. Всего оказалось четверо котят.
- Тебе котенок не нужен? – спросил он у Риты на работе во время обеда, даже не притронувшись к своей еде.
- Котенок?! – С возмущением прошипела она, - Федя, сколько можно? Для тебя эти кошки стали дороже людей! Ты даже Любу умудрился от себя оттолкнуть. Любу!!! Женщину, у которой… которая…
- Безотказная, - подсказал Федор. Ритка выпучила глаза и покраснела, как спелый помидор.
- Я так не говорила!
- А я сам это понял. Не дурак. Женщина должна себя уважать. Должна быть недоступной, закрытой. Вот тогда она вызывает интерес, - Федя вспомнил Лену. Он к ней даже прикоснуться боится, не то чтобы обнять, поцеловать. Или еще чего-то большее. Он густо покраснел, ковыряя в тарелке, бросил в нее вилку и наклонился через стол, поближе к Рите, - и вообще, - прошептал он, - больше меня ни с кем не знакомь. Мне… уже… нравится одна женщина. Но она… к сожалению… замужем. И… как мужчину… меня не воспринимает.
- Замужем? – Рита впала в ступор. Она покашляла, поправила прическу и загадочно уточнила, - и кто она?
- Не важно.
- Хотя бы намекни. Я ее знаю? – щеки Риты покрылись румянцем. Федор бросил на нее настороженный взгляд, но вспомнив обо всех их сговорах с матерью, быстро передумал:
- Даже не спрашивай. Я ничего не расскажу. Просто знай, что кроме нее… мне… никто... не нужен.
Федя испытал гамму чувств, но внешне остался спокойным. Он отнес поднос с нетронутой едой и вышел из столовой с пустым желудком. Уже на следующий день Федор испытал невероятную легкость в теле, а еще через пару дней на нем стал болтаться ремень. И живот казался меньше. По крайней мере, он уже не так мешал, когда Федя наклонялся, чтобы завязать шнурки.
На работе он постоянно проверял телефон, мечтая, чтобы у Лены прорвало все трубы в доме. Он ждал от нее звонка, а сам позвонить не решался, не имея для этого веских причин.
В субботу сразу после дежурства, вооружившись коробкой конфет и шоколадкой для Маришки, Федор помчался к маме. Остановился возле ворот, посмотрел на темные окна соседского дома и всерьез насторожился.
- Слава Богу, съехали соседи! – сообщила мать, когда Федя затащил в дом пакеты с продуктами. Он бросил их на пол, выпрямился, как солдат на плацу.
- Какие еще соседи?
- Эти! Женщина с вечно орущим ребенком и психованным муженьком. Ты уехал, а он тем же вечером их и забрал. Не поверишь, стало так тихо, что я даже всплакнула от счастья.
- Как… забрал… - Пробормотал он, отвернувшись. Сердце Федора исполнило сальто и провалилось в пятки. Ноги сами понесли его в огород.
- Ты куда? – крикнула мать ему вслед, - исхудал-то как. Давай-ка я тебя покормлю.
Федор не слушал. Он пробрался к забору, заглянул через него в соседский двор. Было пусто, одиноко, а грядка, на которой Лена сажала редис, покрылась сухой коркой. Федя сник.
Он дождался вечера, когда мать первой уйдет в баню. Налил полную лейку воды, пробрался в чужой огород и щедро напоил сухую землю. Затем присел на корточки, выдернул пару сорняков и тяжело вздохнул:
- Эх, Лена, Лена…. Зачем же ты к нему вернулась?