Когда Марфа передавала мне свою силу, по ощущениям это было похоже на ледяную молнию, пронзившую меня сверху вниз. Извлечение «подарочка» ощущалось с точностью до наоборот - из меня будто выдернули что-то обжигающе-холодное.
- Жива? - участливо поинтересовалась Белена, заглядывая мне в глаза. - Неприятно, знаю. Если б не пользовалось, то полегче вышло бы, а так тяжко, конечно.
- Терпимо, - поморщилась я и ощупала руками лицо. - Онемело только всё.
- Это пройдёт, - пообещала мне ведьма. - А вот с любовью к лесу посложнее будет. Ты и у матушки колдуна этого воду пила целебную, и у меня здесь другой нет, а чаёвничали мы долго. Скучать будешь. Память тоже отнимать ведь, да? Я правильно поняла?
- Нет, память оставьте, - решила я. - Без памяти этот гад подколодный меня опять сюда притащит, а так я хоть знать буду, кого опасаться, и какие действия сто раз обдумывать надо.
- Могу заговор защитный подсказать, - предложила добрая женщина. - Он безвредный, и колдовства в нём совсем мало, но действует безотказно. Ни один колдун к тебе больше не сунется, никакая магия тебя не возьмёт.
- Да? - нахмурилась я и задумалась, нужна мне магическая защита от магии или нет.
С одной стороны, Белена сказала, что если я сама захочу научиться колдовать, то у меня всё получится. С другой - так уже достало всё это колдовское безумие, что хотелось забыть всё случившееся, как страшный сон. И сказала бы: «Домой хочу», только вот дома у меня нет. И денег нет. И одежды нормальной. И телефона. У меня вообще ничего не осталось, за исключением желания выжечь урочище Лесное дотла от края и до края вместе со всеми его обитателями.
- Белёнка! - донеслось из-за печки. - Белён! Подь сюды, я встать не можу.
Авдей. Человек, которому повезло гораздо меньше, чем мне. Его тоже никто не спрашивал, хочет ли он жить на дне трясины три сотни лет и быть перевалочной базой для лесного духа с функцией оплодотворителя девушек, которых тоже…
- Отпусти меня, - попросила я у ведьмы, испытывая в этот момент острое чувство презрения ко всем, кто не смог вместить свои амбиции в рамки обычной человеческой жизни. - Не нужна мне никакая защитная магия, я уйти хочу.
- Ну как знаешь, - пожала плечами Белена. - Пойдём, я тебя провожу.
- Я сама дорогу найду.
- Без бус провалишься и утопнешь, а с бусами я тебя отпустить не могу, - вздохнула она печально. - Хорошая ты девка, но беспокойная. Жаль, что уходишь. Я б тебя многому научить могла.
- Спасибо, обойдусь, - отрезала я.
И всё. Подъём избушки со дна болота, прогулка в молчании по предрассветным сумеркам до твёрдой почвы под ногами, вздох разочарования ведьмы, моя мрачная решимость… «Не останусь. Не вернусь. Расскажу Карпунину про колдуна и целебную воду, и пусть он дальше сам разбирается со всем этим кошмаром». Мне даже Бориса не было жаль, который в больницу с инфарктом угодил. У этой ненормальной семейки волшебный источник под носом, а они ерундой всякой занимаются. И что у них в головах творится - сам чёрт ногу сломит.
- Ну прощай что ли… - напоследок ещё раз вздохнула Белена.
- До… - хотела сказать я традиционное «до свидания», но осеклась. - Прощайте.
Отвернулась от неё и пошла, куда понесли ноги, уповая на то, что лешему с подачи Назара не приспичит водить меня кругами по лесу. Ему не приспичило. Где-то справа от меня слышался шум и голоса, и я направилась в ту сторону, вспомнив, что должно было начаться строительство нового моста через реку. Лес воспринимался как-то по-другому, что-то в нём неуловимо изменилось. И запах… Воздух был пропитан какой-то знакомой, неприятной горечью, но я никак не могла вспомнить, что может так пахнуть.
На дорогу, ведущую от разрушенного моста к Лесному, я выбралась, когда утренний полумрак уже почти рассеялся, уступая место свету нового дня. «Налево пойдёшь - к рабочим выйдешь в неприглядном виде. Направо пойдёшь - в деревню вернёшься. А где-то в деревне у чокнутых стариков остались мои вещи и сумка с документами и ноутбуком», - размышляла я о том, в каком направлении лучше продолжить движение, когда услышала звук приближающегося автомобиля. Он ехал со стороны развилки - в деревню. Можно было шмыгнуть в кусты и отсидеться там пару минут, чтобы не позориться перед незнакомыми людьми, но мне так уже надоело убегать и прятаться, что я просто отошла с дороги на траву обочины. Синее «Рено» проехало мимо, подняв тучу пыли, а потом резко остановилось. Хлопнула автомобильная дверь. Я старалась не смотреть в ту сторону, потому что точно знала, чья это машина, и кого я увижу и услышу в следующий момент.
- Эля?
Голос Мирона прозвучал так неуверенно, будто он увидел призрак, а не живого человека. К моему лицу протянулась рука, пальцы коснулись щеки…
- Привет, - кисло улыбнулась я в ответ на недоверчиво-вопросительный взгляд.
Карпунин сгрёб меня в охапку и прижал к себе с такой силой, что у меня захрустели кости.
- Элька… Живая… - забормотал он в мои волосы.
А я уткнулась носом в его зелёную футболку, закрыла глаза и с наслаждением втянула носом знакомый запах мужского одеколона. То, что именно этот человек встретился мне тем утром первым, было просто фантастической удачей. Я могла встретить кого-нибудь из деревенских жителей или вообще постороннего человека, и тогда пришлось бы как-то объяснять свой внешний вид, а мне не хотелось объясняться. Наверное, впервые в жизни захотелось, чтобы кто-нибудь решил всем мои проблемы за меня.
- Эль…
- Не спрашивай ни о чём, ладно? - попросила я, обхватила Мирона за талию и прижалась щекой к его груди. - Не хочу ничего говорить.
- Хорошо, - согласился он и погладил меня по голове, как ребёнка.
Не предложил уйти, ничего не говорил - мы просто стояли и обнимали друг друга, как очень близкие люди, которые встретились после долгой разлуки. И мне это нравилось. Тогда я впервые призналась самой себе, что Мирон Карпунин мне нравится.
Но нельзя же было вот так стоять на дороге посреди утреннего леса целую вечность. Мне нужно было помыться, переодеться, собраться с мыслями, рассказать ему всё.
- Увези меня отсюда, - подняла я на него тоскливый, полный мольбы взгляд.
- Эль, ты в федеральном розыске, надо бы в полицию…
- В розыске? - нахмурилась я. - Почему?
- Я заявил, что тебя похитили, - объяснил он. - Ещё в Кирове. Тебя уже месяц ищут.
- Месяц? - пришла я в ужас. - Какое сегодня число?
- Шестнадцатое июля.
- Шестнадцатое июля? - я отстранилась от него и сделала шаг назад. - Почти месяц? Но… Боже, и как я буду это объяснять?
- Если объяснишь мне, то мы что-нибудь придумаем вместе, - успокоил меня Мирон. - Для начала выедем туда, где есть связь, и я позвоню ментам, хорошо? А потом мы разберёмся со всем остальным. Ты только не убегай больше, ладно? Я чуть с ума не сошёл, когда ты пропала.
Он делал именно то, что я хотела - пытался решить мои проблемы за меня. Волновался. И он был искренне рад, что я нашлась. Непривычные ощущения, но приятные. Я ведь привыкла всегда и во всём полагаться только на себя.
- Горячий душ, нормальная одежда, чашка горячего кофе, и потом я вся твоя, - неуверенно улыбнулась я, принимая его заботу.
- Вся? - улыбнулся он в ответ.
- Угу, - кивнула я. - С потрохами.
* * *
Этот день мы провели вместе. Сначала Карпунин вывез меня за пределы урочища Лесное, и волки-перевёртыши нам при этом не встретились. Потом он позвонил в полицию и сообщил о том, что я нашлась. Договорился о визите в отдел на завтра, поскольку мне нужно привести себя в порядок и показаться врачу. Я не протестовала против медосмотра - это было необходимо. Собственно, в Мухинскую поликлинику мы первым делом и поехали, а там я соврала, что ничего не помню. У меня же был стресс - переезд в Киров, пустая служебная квартира, конфликт с новым начальником, потом вся эта возня с ОБЭПом и сотрудниками других структур, покалеченный Попков в моём жилище… Нервная система не выдержала, случился острый приступ паранойи, поэтому я и сказала Мирону по телефону, что меня преследует Борис Никулин, а дальше у меня провал в памяти вплоть до этого дня.
- Надо бы вас госпитализировать и понаблюдать, - предложили доктора.
- Нет, - категорично отрезала я, Мирон меня поддержал, и эскулапам пришлось смириться с потерей такого интересного пациента.
Я здорова, если не считать нескольких царапин и ссадин - это главное. Амнезия как следствие эмоционального срыва - явление, как правило, проходящее. После четырёх часов всевозможных обследований и консультаций мне наконец-то выдали заключение, которым в полиции можно было обосновать факт временной потери памяти. Это, кстати, придумал Мирон ещё до того, как мы выехали с территории урочища в цивилизованный мир. Меня такая идея тоже посещала, но я сомневалась, а когда предложил он, сомневаться перестала.
Не знаю, когда и как Карпунин успел решить проблему с моей одеждой, но на выходе из поликлиники нас ждала с пухлым пакетом симпатичная женщина лет сорока пяти. Она представилась мне Ольгой, улыбнулась, отдала пакет и осталась с Мироном, пока я бегала в туалет переодеваться, потому что ловить на себе удивлённо-любопытные взгляды посетителей и персонала медучреждения было уже просто невыносимо. В пакете обнаружились новенькие лёгкие кроссовки, спортивный костюм мышиного цвета и комплект нижнего белья - всё моего размера, но я решила, что не хочу удивляться этому факту. В процессе медосмотра мне разрешили принять душ и дали во временное пользование белый халат, но я всё равно чувствовала себя голой, а когда надела нормальную одежду, сразу же ощутимо полегчало.
Ещё в пакете были массажная щётка и несколько резинок для волос - весьма полезные вещи, поскольку моя причёска на тот момент могла вызвать обморок у любого культурного человека. Кикимора вплела мне в волосы какие-то травы, которые оказалось очень сложно вычесать. Принимая душ, я не мыла голову, но прекрасно видела в зеркале, что на ней твориться, а продрать спутанные пряди пальцами не получилось. Даже щёткой пришлось орудовать довольно долго, прежде чем результат меня устроил, и я наконец-то смогла собрать волосы в привычный пучок на макушке.
- Спасибо, - поблагодарила Ольгу, когда снова вышла на улицу, чувствуя себя нормальным человеком, а не огородным пугалом.
- Не за что, - улыбнулась она в ответ, вежливо попрощалась, села в миленький фиолетовый «Матиз» и укатила по своим делам.
А мы поехали в лучшую Мухинскую гостиницу, в которой эта добрая женщина сняла для нас два одноместных номера. Пообедать решили там же в ресторане, и всё бы ничего, но я подсознательно чувствовала, что Мирона буквально распирает от вопросов. Он был предельно корректен и ни о чём не спрашивал, но… Я просто знала, что он терпеливо ждёт, когда у меня проснётся желание поговорить по душам.
- Карпунин, у тебя есть знакомые в какой-нибудь лаборатории, которая может анонимно провести анализ грязи с моего балахона? - задала я глупый вопрос, ковыряя вилкой овощной салат.
Конечно же, у него имелись не только нужные знакомства, но и собственные лаборатории на производствах, поэтому вместо ответа я услышала встречный вопрос.
- Почему именно анонимно?
- В этой грязи может обнаружиться нечто настолько необычное, что заинтересованные люди носами болото в урочище рыть начнут, - уклончиво ответила я. - Я просто не уверена, что оно там есть, но если есть, то я знаю истинную причину интереса твоего брата к этой земле. Нельзя, чтобы об этом узнал кто-то ещё, понимаешь?
- Не понимаю, - честно признался он.
- А если я скажу, что в болотах возле Лесного и, возможно, в самой деревне есть источники сказочной живой воды, ты поверишь?
Мирон сощурился, глядя на меня, но ничего не ответил.
- Ясно, - кивнула я и вздохнула. - Не поверишь. Поэтому я и не выбросила рубашку в больнице. Специально её оставила, чтобы ты мог анализ провести. Не знаю, что именно там нужно искать, но…
- Извините, - подошёл к нашему столику официант. - Вы Карпунин Мирон Олегович?
- Да, - отвлёкся на него Мирон.
- Вас просят пройти в администрацию отеля.
- Зачем?
- Меня не поставили в известность, - улыбнулся парень и вернулся к барной стойке.
- Ешь, а я схожу узнаю, в чём проблема, - велел мне Карпунин и пообещал: - Я быстро.
Но быстро у него не получилось, потому что проблема оказалась очень серьёзной. Я уже и обед свой съела, который, к счастью, был включён в стоимость проживания, и кофе напилась чуть ли не до тошноты, а Мирон так и не вернулся. Нашёлся он на парковке перед гостиницей - в окружении взволнованных сотрудников и охранников отеля. Стекло на задней двери его автомобиля было разбито, пакет с моим грязным одеянием исчез.
- Но на записи с камеры видно, что грабитель что-то забрал из салона, - услышала я голос одного из сотрудников охраны.
- Там не было ничего ценного, - успокоил его Мирон. - Я не буду поднимать шум и заявлять в полицию.
- Мы компенсируем все убытки, - извиняющимся и одновременно благодарным тоном сообщил администратор, которому определённо не хотелось скандала.
- Несомненно, - согласился Карпунин. - А пока предоставьте нам двухместный номер вместо двух одноместных и обеспечьте должную охрану на время нашего пребывания здесь, чтобы ничего подобного больше не случилось.
Он нервничал. Очень сильно нервничал. Таким я его ещё не видела. Да, у нас раньше как-то не было возможности узнать друг друга лучше, и мы к этому не стремились, но Карпунин - это Карпунин. У него душа нараспашку, и все эмоции на лице всегда написаны. Сейчас на этом загорелом лице явственно читались волнение и тревога. А когда он наконец-то заметил меня, в его глазах я увидела ещё и страх. Что-то явно произошло в моё отсутствие. Что-то такое, о чём Мирон мне не сказал.
- Идём, - схватил он меня за руку и повёл на территорию гостиницы.
- Что происходит? - чуть ли не шёпотом поинтересовалась я, даже не подумав сопротивляться.
- Я вызову из Вырвинска своих людей, и с завтрашнего дня ты без охраны не сделаешь ни шагу, - последовал нервный ответ.
- Мирон, что случилось?
Он затащил меня внутрь здания, вывел через другую дверь на территорию мини-парка и направился прямиком к маленькому пруду, по берегу которого были установлены кованые скамейки. Усадил на одну из этих скамеек подальше от других гостей отеля, а сам встал спиной к водоёму и осмотрелся.
- Мирон…
- Попков умер в больнице, не приходя в сознание, - наконец-то последовало объяснение. - Врачи в один голос твердят, что у него было лёгкое сотрясение, но вскрытие показало обширное кровоизлияние. Ему делали МРТ, в компьютере оставались копии результатов… Короче, кто-то основательно там всё подчистил, и виноватым сделали врача, который якобы неправильно поставил диагноз. Подельников Попкова арестовали.
- Его любовницу-бухгалтершу и кума-разнорабочего? - уточнила я.
- Эти двое сами пришли в полицию, потому что правосудия боятся куда меньше, чем моего брата. Помнишь папку с документами, за которой Попков приходил? Там был компромат на Артура. Это с его подачи филиал в Кирове превратился в источник проблем. Деньги, которые головной офис перечислял по липовым контрактам, уходили на левые счета, по бухгалтерии полный аут вообще. Мне отчёты приходили о продажах, о наращивании клиентской и партнёрской базы, а на самом деле там всё наоборот было. Короче, подстава полная. Я бы влип по самые бубенчики, если бы не показания подельников Попкова и этот компромат. Он же целенаправленно за ним тогда шёл. Познакомился с тобой, испугался, что я что-то заподозрил, понял, что лавочку скоро прикроют, а с таким компроматом он долго мог деньги из Артура тянуть.
- В итоге влип не ты, а твой брат, я правильно понимаю? - сделала я вывод из услышанного.
- Его с должности сняли, - кивнул Мирон. - Пока идёт следствие, и наши с ним адвокаты профессионализмом меряются, он дома сидит под подпиской о невыезде. Я с ним виделся, разговаривал. Он злой, как чёрт. Во всеуслышание не угрожал, но я его слишком хорошо знаю, чтобы понять, что он на мне ещё отыграется, когда выкрутится из этой истории.
- А он выкрутится?
- С его-то связями? - невесело усмехнулся Карпунин. - Эль, между нами всегда были распри, но есть грань, которую он не переступит. Артур может превратить мою жизнь в Ад, как уже делал неоднократно, может пытаться меня разорить или посадить, но не убьёт. Мы братья, понимаешь? А ты для него никто. Ты сама говорила, что чем дальше мы с тобой друг от друга, тем нам обоим лучше, и я не знаю, есть ли в этом какое-то Мухинское проклятие…
- Ничего нет, - не дала я ему завершить мысль. - Никакой магии в том, что Оленевы ненавидят Мухиных, не было никогда. Я ошиблась, когда пришла к такому выводу.
- Это неважно, - покачал он головой. - Всё неважно. Он даже сейчас продолжает строить мне козни, хотя находится под круглосуточным наблюдением. А когда у него руки будут развязаны, станет ещё хуже. Я безумно рад, что ты жива, что ты нашлась, но эта моя радость ставит тебя под удар. Я этого не допущу. Завтра с утра мы сходим в полицию, разберёмся с легендой о твоём исчезновении, решим проблему с документами, а потом ты уедешь.
- Куда?
- В Питер. Там он тебя не достанет.
- А почему не на Камчатку? - не без сарказма поинтересовалась я. - Слушай, Карпунин, я не маленькая девочка. Мне, конечно, приятна твоя забота, но…
- Эля, это не обсуждается, - сурово сдвинул он брови над очками. - Ведьма ты или нет, от пули далеко не убежишь, а он и на это способен.
- Не ведьма, - улыбнулась я. - Я избавилась от способностей. И мне твой брат никакого зла точно не причинит.
- Эль…
- Карпунин, послушай, - настал мой черёд убеждать упрямого собеседника. - Пакет с грязным балахоном спёрли именно из-за грязи. Твой брат уже не первый год ищет в болоте источник, и он либо следит за тобой, раз уж всё было так оперативно сработано, либо в Лесном или где-то здесь у него есть осведомители. Сейчас ему доставят эту тряпку, он отдаст её в лабораторию и выяснит то, что не успел выяснить ты. Возрадуется и начнёт искать меня, потому что это я принесла грязь оттуда, куда он никак не может найти дорогу. Ему нужна буду я, понимаешь?
- Вот именно поэтому…
- Вот именно поэтому я ни в какой Питер не поеду, - отрезала я. - Если ты уверен, что тебя он не тронет, то безопаснее всего мне сейчас именно рядом с тобой. На данный момент точно, а на перспективу нам надо всё спокойно обдумать. Без истерик.
И мы начали обдумывать. Сначала обдумывали на берегу пруда, где я рассказала Мирону о своих злоключениях и о новых сказочных подробностях истории урочища Лесное. Потом мы перебрались обдумывать план наших совместных действий в двухместный гостиничный номер, любезно предоставленный администрацией отеля в качестве компенсации ущерба, причинённого автомобилю постояльца. Ближе к вечеру Карпунин заказал в номер ужин, в довесок к которому я попросила бутылку вермута, и обсуждение затянулось до поздней ночи. А потом… Потом мы очень долго ничего не обсуждали, потому что были заняты кое-чем другим, на что я в трезвом состоянии вряд ли решилась бы.
И нет, этой ночью я не жаловалась ни на свою несчастную судьбу, ни на бывшего мужа, ни на то, что у меня вся жизнь кувырком. Я очищала свою душу, безжалостно выбрасывая из неё всё ненужное и заполняя образовавшуюся пустоту тем, что действительно важно.
- И не смей утром говорить, что это я во всём виноват, - предупредил Мирон позже, когда я с улыбкой сытой кошки пыталась поудобнее улечься в кольце его рук.
- Карпунин, спи, - приказала я. - Утром я буду жалеть только о том, что у тебя нет аспирина.
Оглавление:
