«Вий» 1967 года не стал неожиданностью и сильно не напугал. Однако картина по многим показателям заслуживает статуса классики хоррора, хотя бы по европейским меркам (тут еще важно, что немой «Вий» когда-то был в числе первых ужастиков в мире). И некоторые мрачные саспенс-моменты этой истории в полной мере осознаются только сейчас, во взрослом возрасте.
«Вий» (1967) было непросто увидеть. По телевизору его почти (или совсем) не показывали. Застать его в залах повторного проката мне не удалось. Внезапно повезло во время отдыха на турбазе: копию фильма в рамках культурной программы привезли туда.
В итоге я посмотрел «Вий» не в раннем детстве, как хотел, а лет в 13. Он меня сильно не напугал, почти все ходы были известны из книжки да из пересказов кино, которых я наслушался. Но, конечно, фильм хорош. И некоторые вещи в нем выглядят более ценными именно во взрослом возрасте, когда больше понимаешь и жанр, и жизнь.
Пролог, в котором ведьма скачет на казаке Хоме Бруте как на лошади, не сильно страшная, возможно, из-за привычки зрителя к Бабе Яге на метле. Главная ценность в наличии почти канонического хоррор-пролога.
В детстве мне пролог (хотя, все это можно считать и экспозицией) показался слишком авантюрным (как я бы сказал сейчас), чтобы пугаться. Но теперь ощущаю в этой сцене фолк-хоррорную жутковатость, где ржание лошади. Есть тут нечто за границей жанра и книги, ощущение расчеловечивания, крепостного порабощения.
И дальше атмосфера несвободы нагнетается грамотно, рождая тоскливый саспенс, и оценить это лучше получится у взрослого, чем у ребенка. Вряд ли юный зритель в полной мере прочувствует безысходность положения Хомы, который не может отказаться от третьей службы у гроба ведьмы, так как это чревато поркой, почти равной казни. Как и его состояние за последним ужином, когда кусок курицы не лезет в горло.
А невозможность побега? Безнадежная попытка убежать очень хороша. Как с точки зрения классики триллера и фолк-хоррора, так и снова для ощущения классовой несвободы. Хотя речь, конечно, о казаках, далеко не всех их закрепостили.
В хорроре по-прежнему эффектны атаки летающего гроба, пантомима героини Натальи Варлей, пытающейся преодолеть невидимый барьер, образованный меловым кругом. Разве что самой актрисе стоило помнить, что она уже не «кавказская пленница» и меньше кокетничать, сидя в гробу.
В кульминации самое слабое, что было давно понятно, демон в виде куклы суслика; пропилы в стенах, заготовленные для проникновения нечисти; щелкающий челюстями скелет, словно из фильма «12 стульев».
Зато до сих пор хороши кадры с рирпроекцией: испуганный Хома на фоне гигантских рук. Нет проблем с внешним видом, демоническая массовка настолько грязно-хтоническая, что в современном пластическом гриме не нуждается, нечистые силы выглядят словно обмазанные глиной, и это неплохо.
Также сегодня понятно, что фильм силен своим плотным действием. Отчасти это обусловлено малым метражом: 1 час и 14 минут. При этом 14 минут длится пролог со скачками с ведьмой, затем уже на 38-й минуте Хома входит в церковь на первую службу.
С этого момента и до конца больше получаса посвящено нагнетанию саспенса и хоррору. Не считая двухминутного эпилога. Который, и это полноценно я оценил только во взрослом возрасте, важен в контексте традиции русской готики: основные события ужастика обсуждаются как байка, вся мистика ставится под сомнение, выбор должен сделать зритель.
Тут лежат все тексты рубрики «Самые страшные фильмы советского детства». Если я забыл что-то туда добавить, подскажите, пожалуйста. Интересует кино, появившееся в стране до кабеля и видеосалонов.
Спасибо за дочитку! Подписывайтесь на канал, и продолжим!
