Сашке казалось, что электричка идет медленно… а так хотелось поскорей очутиться дома, обнять мать и брата. А еще… еще, возможно, увидеть ту девчонку, которую до армии на мотоцикле катал. Этот мотоцикл сохранился от отца, и Сашка лет с пятнадцати возил всю местную ребятню на нем. Его широкая душа не могла отказать малышне, когда цеплялись сзади, обхватив его крепко, чтобы не свалиться. – Ну, держись, - только и мог сказать, а потом по газам и вперед – с ветерком.
Так и Маринку катал, она на два года младше его, только он этого не знал, вообще не интересовался, сколько ей лет. Цеплялась какая-т девчонка белобрысая, глазастая и, в отличие от других, не визжала на поворотах, а только крепче держалась за него.
Александр посмотрел в окно, за которым проплывали огромные сосны, такие большие и такие родные... ведь скоро дом. Часто в армии вспоминал и эти сосны, и деревню с мягкой шелковистой травой летом, запах сена, бордовую ранетку, прихваченную морозом, под тяжестью которой ветви клонились к земле.
Деревня находилась как-то на отшибе. От небольшой станции, где электричка стояла всего две минуты, надо было еще три километра ехать, ну или пешком. Саньке ничего не стоило и прогуляться.
Он вышел на перрон – было безлюдно. И только у огромной сосны стояла девчонка, странно, что не села в электричку, ее же вроде ждала. А иначе, зачем тут стоять?
- Саша! – Девчонка направилась к нему. Сначала неуверенно, а потом ускорила шаг.
- Елки-палки, да это же Маринка! – Саня поставил чемоданчик и обрадовался, что хоть кто-то знакомый встретился на станции.
- Ты откуда? из дома? собралась куда-то ехать?
- Нет, я тебя встречаю.
- Ух, выросла ты, еле узнал, - парень разглядывал повзрослевшую девушку.
- Я тебя встречаю. - Повторила она.
- Не понял. А кто сказал, что я сегодня приеду? Я же не сообщал точную дату приезда даже матери.
- Так все знали, что ты весной из армии возвращаешься, вот я и встречаю уже вторую неделю…
- А зачем? – наивно спросил парень.
-Ну-ууу, чтобы первой увидеть…
До Александра стало доходить: было заметно, что он нравится этой девчонке, которая за два года из подростка превратилась в славную девушку. Правда, на вид немного дерзкую… смотрит в глаза, взгляд не отводит. Да и то, что встречать каждый день приходила, тоже говорит о чем-то.
- Ясно, первой, значит, хотела увидеть… ну, здравствуй, Маринка-картинка, - Саня наклонился и поцеловал девушку. А она даже не думала его отталкивать, как будто только и ждала поцелуя, обхватила обеими руками за шею, приподнявшись на цыпочках.
Они шли домой, смеясь… то, держась за руки, то расцепляясь. Марина рассказывала, что нового в деревне, Сашка вспоминал армию. Потом вдруг остановился. – Слушай, а почему ты мне письма не отправляла?
- Так мы же не договаривались… мы вообще даже не дружили с тобой.
- А жаль, видно, мелкая ты еще совсем была перед армией…
- Да не такая уж и мелкая, просто не замечал.
- Ну, взяла бы, да сама первой написал, мне бы приятно было…
- Так я адреса не знала.
- Да ладно тебе, нашла причину – адреса она не знала. У матери бы спросила, и был бы тебе адрес.
- Да теть Люба ни за что бы мне твой адрес не дала!
- Это почему? Я думаю, мать дала бы адрес, жалко что ли…
- Для меня жалко. Я тебе сразу скажу: был такой случай, это еще до твоей армии, мы с девчонками в клубе остались, музыку слушали, танцевать учились. Ну а теть Люба, она же завклубом у нас, так вот… не заметили мы, как она вошла… а я случайно слово нехорошее сказала. Ну, просто так сказала, вылетело, сам понимаешь, все так могут сказать. А она услышала… и так посмотрела на меня... Я поняла, что не понравилось ей это, но промолчала, даже замечание не сделала…
- И это все? – Саня расхохотался. – Да она забыла давно! Мало ли кто по малолетке не матюгнулся, ну бывает же…
- Ну, нет, с той поры она при встрече нехотя со мной здоровается…
- Да тебе показалось! Говорю, не помнит она.
Вскоре появилась деревня, и Александр, держа в одной руке чемодан, а другой, взяв Марину за руку, шел домой, в предвкушении теплой встречи.
Как только поравнялись с первым домом, она убрала руку. – Ну, я пошла.
- Куда?
- Домой, конечно.
- Ладно, сегодня отпускаю тебя, потому как буду взят в «плен» моими родственниками, наверняка, не отпустят, соскучились… а завтра вечером подъеду за тобой на мотоцикле. Напомни, где твой дом…
- А не надо домой, я буду возле клуба тебя ждать.
- Ну как хочешь, можно и возле клуба. - Он еще постоял немного, глядя вслед девушке; ее светлое платье на фоне молодой майской зелени притягивало взгляд, и внутри от этой встречи появилось что-то хорошее, манящее…
***
Так, совершенно неожиданно для Саньки, начались его встречи с Мариной Мещеряковой, той самой белобрысой девчонкой с тонкими косичками, а теперь с девушкой, на которую заглядывались и другие парни.
- Даже не собиралась я с ним танцевать, - смеясь, говорила она.
- А чего же он крутился возле тебя? – допытывался Санька, хотя и сам понимал, что Маринка только на него смотрит.
- А может, нравлюсь ему? – посмеивалась, девчонка, дразня Сашку.
- А я? – спросил он уже серьезно.
- А тебя… тебя я люблю, - тоже став серьезной, призналась девушка.
И Александр впервые услышал это заветное слово, которое никогда в жизни ни одна девушка не говорила ему, и сердце подпрыгнуло от необъяснимого волнения (ну так ему показалось). Когда еще был жив отец, то частенько говорил ему: «Вдохни – выдохни». Особенно если неординарная ситуация складывалась, или с домашним заданием проблема возникала, вот тогда и говорил он ему про вдох-выдох.
И сейчас он тоже по инерции глубоко вдохнул и выдохнул, стараясь сделать это незаметно, чтобы не испугать Марину. Но она все равно заметила. – Саш, ты чего?
- Ничего… жаль, ты первой сказала… я тоже тебя люблю…
В тот вечер, а это уже было в конце июля, Санька осторожно провел подружку огородами на свою усадьбу, и они по лестнице, приставленной к времянке, поднялись на «вышку». Там, под деревянной крышей, он оборудовал что-то вроде своего собственного пространства. Была там и временная постель, и магнитофон, и лампочка под самой крышей, освещавшая молодежное жилище.
Рано утром, едва забрезжил рассвет, Маринка выскользнула из-под тонкого одеяла. – Ты куда? Рано еще,- зашептал Санька.
- Пока никто не видит, - сказала она, обнимая его.
- Да спят еще все…
- Домой надо, а то мать уже, наверное, с ухватом стоит.
- Да брось ты, большая уже… если что, скажи, что мы женимся, - пообещал парень.
- А это правда?
- А то нет! Конечно, правда… или ты против?
- Нееет, я не против, я согласна… только тетя Люба, мама твоя, против будет…
Сашка сгреб ее в охапку, укрыл одеялом и горячо зашептал: – Маришка, чудо ты мое, ну как она может быть против, если я люблю тебя…
- Ой, если бы можно было вот так: раз – и дома очутиться, а то ведь надо по лестнице спускаться, чтобы никто не увидел… ну все, я пошла…
- Погоди, вместе спустимся.
Саня, спортивный, ловкий, быстро очутился внизу и готов был принять Марину. Она почти «упала» ему в руки.
- Завтра придешь сюда же?
- Приду. Только ты жди.
- Я за огородами буду тебя ждать, как стемнеет, пообещал он.
***
- Саша, может тебе домой перебраться ночевать, а то холодно уже по ночам, вот уж и август наступил. – Любовь Ивановна начала этот разговор осторожно, еще не разобравшись до конца, что же там у него с Маринкой Мещеряковой.
- Совсем не холодно, лето же еще. – Саня достал из шкафа новую рубашку, отложил в сторону наглаженные брюки.
- Ну ладно, раз тебе там нравится… а дом-то пустует, места полно, а ты на крыше ютишься.
- Ничего, мам, вот женюсь, приведу в дом молодую жену, сразу веселее тебе станет.
- Это кого же ты приведешь? – Люба напряглась в ожидании ответа.
- Маринку Мещерякову. – Сашка взглянул на мать. – Ты чего, мам, такая? Смотришь так на меня…
- Да вот смотрю и думаю: когда же я проглядела? Ведь замечала, да и бабы говорили, что катаешь ты ее… неужели девчонок больше нет…
- А чем Марина не угодила? Красивая девчонка, мне нравится…
Люба подошла к сыну, вцепилась руками в его новую рубашку, которую он держал и хотел надеть в клуб. – Неужели не знаешь, что непутевая у них семья… зачем она тебе эта Маринка…
- А что не так? Мам, ну скажи, чем она тебе не нравится?
- Гены не нравятся! – Люба сказала эти слова с горечью. А само слово «гены» в деревне у них никто и не упоминал, потому как и не знали. Видно, залетело это слово, как голубь, случайно, от двоюродной сестры Сашкиной матери, которая жила в городе.
- Чего-оо? – Сашка думал, что ослышался. – Не понял, о чем это ты…
- Ну, наследственность. Родова у них такая, толку не будет, вот что я хотела сказать, если уж по-простому. Ну, или эти самые – гены… Отец-то у нее от пьянки сгинул, а старший сын у Файки, Маринкиной матери, в тюрьме сидит.
- Ну и что, Марина тут причем?
- Так яблоко от яблони… не маленький, понимать должен. Да и младший у них непутевый, не учится толком, нервы Файке мотает.
- Так мы не с ними жить будем, мы отдельно…
- Молчи! Не могу это слышать! Ты у меня младший, красавец, все бабы говорят, какой ты видный…
- Так и Марина красивая…
- Ну, так и пусть на это красоту кто-нибудь другой позарится! Сынок, одумайся, у меня сердце ноет... ну не пара она тебе…
- Да что же это такое? – Санька вспылил. – Юрка вон сам невесту выбрал, десять лет живут и все нормально. А тут вдруг какие-то суеверия…
- Да не суеверия, а гены! Говорю тебе: дурное по наследству передается.
Александр снова вспомнил отца и использовал излюбленный прием, когда надо успокоиться и прийти в себя: вдохнул и выдохнул.
Татьяна Викторова
Продолжение здесь: