К юбилею одного старого доброго фильма
9 мая 2023-го после парада в Москве по телевидению (причём сразу по четырём каналам) показали фильм «Нюрнберг». Тот самый, на который до этого зазывали в кинотеатры.
Подобная телепремьера, понятно, особая честь. Только заслужил ли её «Нюрнберг»? Ведь Нюрнбергский процесс, заявленное в названии реальное главное блюдо, – там лишь повод для вымышленного гарнира. Который на мой вкус получился совершенно несъедобным винегретом, где шпионские страсти-мордасти приправлены любовью-морковью.
Смотрел я по долгу службы этот шедевр, снятый в том числе в Калининграде, и невольно вспоминалось, какое кино про сороковые-роковые в янтарном крае снимали раньше. «Судьба человека» и «Отец солдата», «Двадцать дней без войны» и «Щит и меч», «Мир входящему» и «Дорогой мой человек», «Был месяц май» и «О тех, кого помню и люблю».
А ведь в Калининградской области в советский период был снят и целый ряд других картин «про войну». Да, они не стали событием. Однако возьми буквально любую из них, сравни с современными лентами-конкурентами – и понимаешь: сравнение не в пользу наших дней.
Один из таких фильмов – «Приказ: перейти границу». И хоть не входит он в золотой фонд отечественного кинематографа, тем не менее его и сегодня смотришь, не морщась. В отличие от того же «Нюрнберга».
«Приказ: перейти границу» – вторая часть дилогии. Первая («Приказ: огонь не открывать», 1981 год) рассказывает о напряжённой службе во время Великой Отечественной войны на одном из участков восточных рубежей СССР, где японцы часто устраивали провокации. А вторая – посвящена событиям августа сорок пятого, когда уже знакомые зрителю герои получают долгожданный приказ о переходе границы.
«Приказ: перейти границу» в Калининграде впервые был показан ровно за 40 лет до телепремьеры «Нюрнберга» – 9 мая 1983-го. Причём премьерный показ в День Победы состоялся в «Октябре» (ныне – концертно-театральный комплекс «Дом искусств»), который в ту пору считался главным кинотеатром области.
Пожалуй, лучше, чем кто-то ещё из калининградцев, о съёмках этого фильма знал Авенир Овсянов. Известный ныне прежде всего как краевед, тогда Авенир Петрович преподавал в военном инженерном училище (теперь на его месте Калининградский пограничный институт). И полковника Овсянова пригласили на съёмки в качестве консультанта.
Снимали долго и трудно, в Калининград киногруппа приезжала несколько раз. И всякое за время съёмок бывало. Так, когда работа велась на территории 10-го форта, случилось ЧП. Рядом – посёлок Дорожное (в народе – «Табор», ибо жили там цыгане). И однажды кто-то обчистил вагончики, где хранилось имущество киношников. Подумали, конечно, что это дела жителей «Табора». Но найти в посёлке ничего не удалось. И в итоге пришлось выписывать из Москвы новое оборудование и реквизит…
Почему же события, происходившие на Дальнем Востоке, отправились снимать на другой конец страны? По сюжету советские воины попадают в подземный укреплённый пункт, где и происходит решающая схватка с противником. Однако сооружать подобные павильоны – сложно и затратно.
Меж тем на киностудии узнали, что в экс-Кёнигсберге уцелело немало немецких оборонительных объектов. И по результатам рекогносцировки в Калининграде было решено, что роль японских подземелий исполнят кёнигсбергские форты. Вот почему там можно вдруг увидеть полустёртые иероглифы – на прусских кирпичах их нарисовали четыре десятка лет назад, создавая нужный для съёмок антураж.
К слову, японских солдат изображали солдаты Калининградского гарнизона, призванные из азиатских республик СССР. А в образе вражеских офицеров выступили курсанты уже упомянутого военного инженерного училища, которые приехали учиться из Монголии.
Тем не менее, даже имея такую шикарную натуру, снимать было непросто. Скажем, сценаристы в красках описали один из самых напряжённых эпизодов – когда наши бойцы прорываются сквозь огонь на дрезине. Как было написано в сценарии, «состав вкатился в огненное жерло, исчез в пламени…» Эффектно, конечно. Только вот как это изобразить?
Что ж, ради такого дела в форте № 10 при содействии калининградских предприятий была сооружена узкоколейка с мини-поездом. Пришлось попотеть и с «огненным жерлом».
– Чтобы создать стену огня, в середине потерны поставили металлические ворота, – рассказывал Овсянов. – Их обмотали ветошью, затем обмазали напалмом и облили бензином. Два солдата, стоявшие в боковых казематах, по команде поджигали бензин с напалмом и, натягивая пропущенные через амбразуры тросики, открывали ворота перед надвигающейся дрезиной.
Репетировали целую неделю. Наконец всё было отлажено. В день съёмки в форт приехали многочисленные гости – отцы города, представители предприятий, причастных к работе над фильмом, генералы и офицеры 11-й гвардейской армии. Зрители расположились в боковых потернах.
Режиссёр Юрий Иванчук объявил десятисекундную готовность. 10, 9, 8, 7 – отсчитывал хронометр. И тут раздались отчаянные крики оператора Валерия Гинзбурга:
– Стоп, стоп!..
Оказывается, неожиданно показалось солнце, которого не было всю неделю, и его лучи проникли в начало тоннеля, создав в объективе блики. Центральную потерну снаружи закрыли брезентом. Вновь десятисекундная готовность. И – грянул «бой».
Всё шло как маслу, зрители увлечённо наблюдали за происходящим. Но если во время репетиций продукты сгорания выходили наружу через центральную потерну, то из-за брезента теперь дым пошёл в боковые потерны – туда, где стояли гости. В общем, к концу съёмки зрители стали похожи на негров…
На премьере 9 мая 1983-го об этом вспоминали, смеясь. А эпизод с дрезиной, на который ушло столько сил и средств, занял совсем немного экранного времени. Однако выглядит убедительно, видно, что не компьютер картинку нарисовал. На совесть, короче, сработали. И всё было не зря.
P. S. О современной ситуации с киносъёмками в Калининградской области – здесь
