Мои друзья, мои верные читатели, сегодня Великий Праздник. Давайте отвлечемся от Бедовух на денек. Подождут наши бедовушки, простят и поймут нас, грешных.
Давайте просто почитаем. А потом помолчим. Каждый о своих близких, и все вместе - о защитниках многострадального отечества нашего...
Просто обнять
Мне хочется повернуть время вспять, чтобы вернуться в детство. Чтобы увидеть своих дедушек и бабушек живыми. Чтобы обнять. Расцеловать. Чтобы услышать их голос.
Всех моих дорогих стариков обожгла война. У всех были медали и ордена. И ни один из них ничего не хотел говорить о том страшном времени. Не получилась пасторальная картинка, когда дед, посадив свою внучку на колени, вещает ей о ратных подвигах. Потому что не получился бы красивый рассказ. Слишком много крови, грязи, ужаса.
Так устроен человек. Его психика закапывает кошмарные воспоминания в самые дальние уголки мозга, чтобы уберечься от своего распада.
Родители знали больше. От них не все и не всегда получалось скрыть в детстве, да и потом, нет-нет, а проскользнет что-нибудь в задушевных беседах после баньки, когда бабушка, смягченная рюмочкой горькой водки, расплачется и вспомнит что-то « оттуда» с присказкой: « Ой, не приведи Господь» Или дедушка, не пропускавший ни одного выпуска программы «Время» до самой своей смерти... Он присаживался каждый раз напротив телевизора со словами:
- Хоть потоп, только бы не война.
Я фыркала тихонько на кухне перед батей:
- Потоп, можно подумать, лучше...
А батя, выпустив колечко дыма, одергивал меня:
- Я один раз тоже так шутканул, так вожжами по заднице получил. Навеки разобрался, что лучше... Утонуть или в мясорубку попасть.
В той мясорубке дед руку оставил. И радовался, что легко – легонько отделался.
Только после дедушкиной смерти удалось отца растормошить. Думала, что сейчас он мне на целое сочинение наговорит. А рассказ уложился в пару предложений.
- Да что тут говоритьто? Дедко твой необстрелянным пришел на Волховский. А там и началось, только головы от плеч отлетали... Ад... В кино такого не покажут.
Не удалось услышать ничего и от бабушки, маминой мамы. Отдельные фразы – пазлы, которые я пыталась сложить в картинку: как выправили молоденькой Анюте сапожки по ноге, как приказано было косу отрезать. Как жалко было эту белокурую, до колен, косу отрезать. И как бабушка пыталась ее под пилотку прятать. А как спрячешь такое богатство. То, что убьют - не жалко. А косу - жалко.
Каждую весну бабушку беспокоила рана на спине.
Ложится в постель, сокрушается:
- Ууу, проклятая... Опять ноет.
- Бабуля, а что за рана? Это пуля фашистская?
- Спи давай, Анюшка... Радикулит замучил просто.
И потом, после смерти бабушки удалось расколоть маму. И оказалось, что «радикулит» был серьезной раной, полученной от удара Люфтваффовского ножа в спину. От пленного немца удар.
Прохлопали, проглядели... Она ему, пленному, котелок с кашей принесла. Он, этот немец здоровенный, «отблагодарил». Уже под конец войны получила «благодарность» И весь остаток жизни мучилась от злой памятки.
В городе был лагерь военнопленных. Люди ходили смотреть на то, как работали немцы, отстраивая добротные дома для будущей мирной жизни советских граждан. Залюбуешься. Все у них как-то ладно получалось. И не спешат, а все успевают.
Кирпичи кладут так, что у самого руки чешутся рядом встать и окунуться в этот достойный, древний, добрый труд. Народ наш без злобы. Бабы из дому яиц, молока, шанежек принесут. Кормят. Жалеют. А те степенно принимают нехитрые бабьи дары, степенно едят, благодаря:
- Гут, матка, гут, Данке, матка, спасипо...
Бабушка плевалась в сторону иноземных строителей. Только из госпиталя вышла с памяткой на спине... Ругалась с соседками:
- Это вы не видели, что они в Беларуси творили!! Это вы бы посмотрели! Ох, и угостили бы вы их своими шанежками!!
Дедушка, мамин отец, видел что творили немцы в Белоруссии. Он, на десять лет младше жены, во время войны был подростком. И жил в селе Могилевской области. И видел своими глазами, как истязали советских военнопленных, коммунистов, комсомольцев, партработников, партизан, женщин, детей, стариков…
И самое удивительное и непостижимое было в том, что его, исхудавшего, измученного парнишку, спас от голодной смерти именно солдат немецкой армии. А точнее, повар одной из немецких частей, стоявшей около маленького белорусского сельца. Завидев мальчишку, поманил к себе. Тайком, озираясь по сторонам, распихал по карманам перепуганного пацана гостями конфеты, плитку шоколада. А за пазуху пальтишка торопливо засунул маленький узелок. Гортанно что-то крикнул, толкнул в спину, беги мол, и отвернулся.
Дома развязали маленький сверток. А там было душистое розовое сало...
Много-много лет спустя мы с мамой рассуждали об этом случае. Что это было? Жалость? Порыв души? Проявление человечности? Насмешка? И пришли к выводу, что и там, среди железных « доблестных» духом немецких захватчиков все-таки встречались живые сердца. И не испакощенные души. И там, наверное, были люди, которые так же ужасались мерзостям, которые они творили.
Бабушка мужа была малюсенького росточка. Дюймовочка. Эта дюймовочка умудрялась на себе таскать раненых, которые были раза в два больше и тяжелее ее. Как муравей, она стиснув зубы, упорно волокла на себе бойца. Ревела белугой, надрывала живот, но тащила.
Внук помнит ее, как неулыбчивую, суровую старуху. Не обнимет, не поцелует. Но, будучи солдатом Советской Армии, получал от нее самые нужные и дельные посылки. Бабушка знала, что нужно бойцу, находящемуся вдали от Родины. Среди конфет, банок со сгущенкой и сигарет была сложена стопочкой ткань для подшивы. Вот радости было!
...Знала бабушка, по себе знала... Но... Ничего внуку так и не рассказала.
А героический дед моего супруга, моряк-краснофлотец, кровью своей заслужил Звезду Героя. Израненный, один, среди прибрежных скал неласкового северного моря, сутки держал оборону. И ни один фашист не смог подобраться к берегу. Его, уже умирающего забрали свои. Потому что есть среди моряков неписаный закон - Своих не бросать. Даже мертвых. Дедушка выкарабкался. Дожил до старости. И... ничего не рассказывал внукам.
И вот мы, сами уже взрослые, по отдельным крупицам передаем своим детям то немногое, что удалось услышать нам. Чаще - официальные факты. Реже - то самое. Личное. Выстраданное. А придумывать не хочется. Искажать жизнь нет никакого желания.
Поэтому каждый раз 9 мая я мечтаю сесть в машину времени, чтобы увидеть своих дорогих стариков живыми.
Чтобы хотя бы обнять...
Автор: Анна Лебедева
