И смеётся опять сирень
Сквозь разрывы гранат и стоны.
Мы продержимся этот день.
Нам хватает пока патронов.
Раскалённый дымится ствол,
Бьёт в плечо, как всегда, отдача.
Если с тыла к врагу зашёл,
Это - даже теперь - удача.
Казаки и III Рейх. Северная Италия. 1944 год. Путь домой.
Казаки и III Рейх. 1945 год. Северная Италия. Потерянная Родина
В 1944 году германское правительство, исполняя обязательства по Декларации от 10.11.1943 года, выделило Казачьему Стану земли в Северной Италии.
Пункт 4 данной Декларации гласил буквально следующее:
«Если бы военные обстоятельства временно не допустили бы вас на земли предков ваших, то мы устроим вашу казачью жизнь на востоке Европы...
Да поможет вам в этом Всемогущий!
начальник штаба Главного командования Вермахта генерал-фельдмаршал Кейтель
Рейхсминистр по делам восточных областей Розенберг»
На востоке Европы не вышло по объективным причинам.
Поэтому земля была предоставлена там, где казаки были наиболее необходимы – в Италии, раздираемой настоящей гражданской войной, которая началась после того, как Пьетро Бадольо в результате падения режима Муссолини стал премьер-министром и объявил войну странам Оси. Ведь не стоит забывать, что Бенито Муссолини не собирался сдаваться и готов был драться с «левыми» до конца. И потому с помощью Германии не только освободился из-под ареста, но и в дальнейшем создал на территории Италии Социальную Республику или, как её ещё называли. Республику Сало.
Именно здесь, на этой древней земле, залитой жарким южным солнцем, на земле, что помнила римские легионы и славных полководцев – таких, как Марк Красс или Марк Антоний – слишком активно проявляли себя сторонники коммунистов.
Например, гарибальдийские бригады, против которых преимущественно и приходилось сражаться бойцам Казачьего Стана, чтобы навести порядок в том краю, что должен был стать их Родиной. Ведь возвращение в Россию для тех, кто не желал служить советской власти, означало неминуемую гибель.
О том, как была организована жизнь казаков в окрестностях Толмеццо на севере Италии, я уже писал – и довольно подробно.
Впрочем, хотелось бы всё-таки подчеркнуть некоторые моменты, безусловно, являющиеся важными для понимания того, как относились служащие Казачьего Стана к возможности обосноваться в Италии.
Уже с осени 1944 года стал выходить журнал под названием «Казачья земля».
В городе Вила Сантина было организовано 1-ое Казачьё Юнкерское училище под руководством полковника Медынского.
В населённом пункте Цветль создали офицерский резерв численностью в 400 человек. Практически сразу по прибытию в Италию в каждую станицу был назначен священник, и поначалу из-за отсутствия православных Храмов богослужения велись прямо под открытым небом. Впрочем, очень быстро начали возводить походные церкви, а иной раз использовать для богослужений и католические Храмы. Писали иконы, вырезали распятья. В городе Филах до сих пор остался такой вот искусно сделанный иконостас.
Итальянские городки становились родными казачьими поселениями – и имена им давались соответствующие.
Так Алессо переименовали в Новочеркасск, и главная площадь его стала именоваться площадью атамана Платова. Появились Ермаковский и Баклановский проспекты.
Начали выращивать овощи – благо итальянский климат позволял делать это и осенью. А с весны 1945-го года приняли решение начинать посевную.
Были открыты казачий музей, банк, походная типография.
К местному населению выпустили обращение, в котором разъяснялось, что казаки не являются врагами. Они приехали сюда, чтобы наводить порядок и бороться с коммунистами.
«…теперь и мы, казаки, сражаемся с этой мировой чумою везде, где ее встречаем, – в польских лесах, в югославских горах, на солнечной итальянской земле»
Конечно, жизнь не была мирной. Казаки ведь и потребовались здесь германскому правительству, которое ещё в 1942 году объявило их союзниками, потому что сами немцы не могли справиться с партизанами, что находились под контролем Комитета Национального Освобождения Италии, образованного в 1943 году для объединения всех отрядов боевиков, боровшихся против стран Оси. И основную роль тут играли как раз так называемые гарибальдийские бригады, организованные Итальянской Коммунистической Партией.
К 1945-му году в Италии насчитывалось 575 таких бригад, в которых числилось более 51 000 бойцов. От других участников сопротивления они отличались даже формой – красные платки на шеях, пятиконечные звёзды на шляпах, эмблемы с серпом и молотом. Честь они отдавали, поднимая правый кулак.
С июля 1944-го по май 1945-го именно гарибальдийскими бригадами было совершено более 6 500 военных операций против германских солдат и служащих республики Сало.
«Партизаны не успокаивались. От Торченто вверх по небольшой горной речке на расстоянии 5–6 км находилась электростанция Ведронза. Ее охраняло отделение из 8-10 казаков. Каждое утро проходила смена караула. Как всегда, на подводе с полной амуницией и тремя верховыми казаками ездили на смену. Дорога отличная, но с правой стороны проходила вплотную к скалистым горам. Однажды, минут через 10–12, как отъехал разъезд, послышались выстрелы. Через 2–3 минуты мчится наметом заседланная лошадь. По тревоге выступил взвод 3-ей сотни. Двигались цепью по дороге и сбоку — выше по скалистым горам. Никого не обнаружили. Пустые горы, скалистые выступы, заросли и еле заметные тропы. При обстреле караульные казаки соскочили с лошадей и залегли между каменных валунов, а подвода удачно прижалась к скале. Все обошлось благополучно.
Такое происшествие повторялось дважды. Тогда командование организовало секрет. Возглавил его 40-летний дядя Федя Иванов, который внимательно изучил местность, все тропы и свежие следы. И только на третий день засады на зорьке встретили они огнем чересчур беспокойных партизан…»*
Охраняли электростанции, заводы, дороги. С местными в конфликты не вступали – наоборот, даже порой женились на итальянках.
Жили, любили, надеялись на лучшее.
Но война вносила свои коррективы. 28 апреля 1945 года в штаб походного атамана Доманова прибыли три итальянских офицера командированные Центральным партизанским Штабом области Карнико-Фриулия. Прибыли с ультиматумом. Казаки должны покинуть Италию, предварительно сдав всё оружие. Обсуждавший этот ультиматум военный совет под председательством начальника ГУКВ Генерала от Кавалерии Петра Николаевича Краснова постановил:
«1) Отвергнуть ультиматум, как предложение, не соответствующее Казачьей Чести и Славе.
2) Отказать итальянцам в сдаче оружия, даже на условиях гарантированного пропуска в Австрию.
3) Прорвать с боем, если таковой будет необходим, кольцо партизанского окружения, согласуя это решение с действиями германского военного командования в Италии и, перейдя Карнийские Альпы, выйти в Австрийский Восточный Тироль»
Было ли это решение ошибкой, ведь спустя практически месяц, нарушив данное ими слово, англичане в австрийском Лиенц выдадут большинство казаков – даже представителей первой волны эмиграции, которых не касались ялтинские договорённости – представителям Советов?
Нет.
Это точно не было ошибкой.
Договариваться о чём-то с представителями гарибальдийских бригад не имело смысла в принципе.
Именно об этом говорят факты.
В это же время, тоже на севере Италии, только западнее, в Ломбардии, произошло следующее.
Военнослужащие Национальной Республиканской Гвардии Республики Сало (1-й дивизии Ассальто «М» делла Легионе Тальяменто) в местечке Роветта сложили оружие и сдались Комитету Национального Освобождения, представители которого гарантировали, что с теми, кто откажется от дальнейшей борьбы, будут обращаться как с военнопленными. Соответствующий документ был подписан младшим лейтенантом Панзанеллии и скреплён подписью священника и представителей Комитета. Безоружных солдат разместили в деревенской школе.
Рано утром 28 апреля – да, в тот самый день, когда коммунисты выдвигали ультиматум и Казачьему Стану – в Роветту вошли представители гарибальдийских бригад под руководством «товарищей» Мартири, Камоцци и Верди. Военнопленные – всего сорок три человека – были вывезены на кладбище и там расстреляны. Документ, выданный Панзанелли, гарибальдийцы попросту порвали и растоптали – в самом буквальном смысле слова. Список жертв на данный момент имеется в Сети в общем доступе. Самому старшему солдату из этого списка - Фернандо Андрисано - было двадцать два года. Самому младшему - Карло Банчи – 15 лет.
Этот случай так и вошёл в историю под названием «Резня в Роветте».
Скио. События в этом городе произошли чуть позже. В ночь с 6 на 7 июля 1945 года. В тюрьме этого города содержалось 99 заключённых, трети из которых ещё не успели предъявить обвинение. Десять гарибальдийцев в масках – прошу обратить внимание на дату, все происходило много позже подписания капитуляции Германией и казни Бенито Муссолини – нашли в баре тюремного надзирателя и повезли его к зданию больницы Бортоли, где устроили импровизированную тюрьму. Ещё десять «партизан» присоединилось к ним уже на месте. Поначалу, отняв у надзирателя ключи и войдя в помещение, они какое-то время собирались с духом и даже разговаривали с заключёнными. А потом открыли по ним огонь, выстроив в шеренги. Сорок семь человек погибли на месте, семь умерли от ран позже. Четырнадцать из погибших были женщинами.
Этот случай не оставил равнодушными даже «союзников», в чьей зоне оккупации находилось местечко Скио. Было проведено расследование, и состоялся суд над семерыми гарибальдийцами. Им было предъявлено обвинение в 54-х умышленных убийствах.
Двоих оправдали, троих приговорили к смертной казни, двоих – к пожизненному заключению. Впрочем, ни один приговор не был приведён в исполнение. «Партизанам» удалось сбежать в Чехословакию и Югославию. Ещё одно судебное заседание состоялось в 1950-м году – и тогда Коммунистическая партия первоначально пытавшаяся отмежеваться от резни в Скио, выражала обвиняемым полную поддержку.
В результате смертные приговоры были заменены заключением.
Впрочем, левые итальянские бригады не церемонились и со своими. Чуть ранее, 7 февраля 1945 года в городке под названием Порзус произошло следующее. Группа боевиков во главе с Марио Тоффанином – его, к слову, в 1940-м судили за кражу – вошла в расположение антифашистской партизанской дивизии «Osoppo». Тоффанин обвинил руководство бригады в том, что оно мешало взаимодействию с людьми югославского коммуниста Тито, а также в представлении убежища некоей синьоре Туркетти, подозревавшейся в том, что она осуществляла шпионскую деятельность в пользу Германии. В результате четверых партизан из «Osoppo» убили на месте, а ещё тринадцать человек – включая Туркетти – были захвачены в плен и расстреляны 18 февраля.
Правосудие в действии, как говорится.
Возвращаясь непосредственно к событиям, касавшимся Казачьего Стана, нельзя не вспомнить о происходившем в Оваро, когда 2-3 мая 1945 года на пути в Австрию казаки столкнулись с «партизанами», потребовавшими сдать весь транспорт и оружие. Разумеется, эти условия никто выполнять не стал – и «партизаны» были разбиты на голову. Правда, они успели поджечь госпиталь и предварительно запереть двери. Из-за этого погибло двадцать раненых казаков.
Этих, казалось бы, разрозненных фактов, думается, вполне достаточно, чтобы понять, кем были противники Казачьего Стана в Италии, и какие методы ведения войны они использовали.
Согласен, на войне как на войне. Но отношение к пленным – как и к мирному населению - говорит о многом.
Не стоит забывать о том, что казаки мечтали лишь обрести в Италии потерянную Родину, спокойно жить, обрабатывать землю, нести службу.
И не стоит романтизировать тех, кого принято называть гарибальдийцами.
* В.Карпов. Долгая дорога в Лиенц.
Но награду совсем не зря
Эхо выстрелов обещало.
В бледно-сером дыму - заря,
Будто отсвет огней Валгаллы...
