Всем на борт!
К часу пополудни подъехал автобус с экипажем. Стоя на мосту, в бинокль наблюдал, как вальяжно и не спеша из кондиционированного чрева один за другим появляются отдохнувшие и отоспавшиеся моряки. Из подъехавшего следом такси вышел пассажир европейской внешности. Даже издалека в мощный бинокль была заметна его холеность, брезгливое и надменное выражение лица. Остановившись в стороне от автобуса, он дождался появления Палыча и начальственным жестом, подзывая, махнул ему. Слов слышно не было, но хорошо заметно, как раздраженно он что-то выговаривал капитану. Закончив разговор, холеный, не подав руки Палычу, вернулся к такси и укатил в обратном направлении.
Боцман, дождавшись окончания разговора капитана, в первой партии перевёз его на борт и оставив вместо себя в роли паромщика вернувшегося матроса, вместе со старпомом был готов выполнять указания капитана. Передатчик я держал прогретым и, услышав капитанский голос внизу на трапе, вызвал Холмск. К моменту появления Палыча в дверях, Крылов уже был на линии.
В разговоре капитана с Крыловым ничего нового для нас не прозвучало. После связи с пароходством Палыч собрал у себя в каюте всех членов аварийной группы, не афишируя это перед остальным экипажем.
- Мужики, - сказал он, – спасибо за работу. Крылов сказал, что аварийную группу обязательно поощрят. Ну, во всяком случае, не посадят! – Мы рассмеялись. – Да, за сакэ – спасибо отдельное, чувствую, что это происки начальника рации, умеет он правильно дружить. Выкарабкаемся – посидим, продегустируем вместе. Что тут было, пока помполит с нами порнушку по японскому телику смотрел – никому знать не надо, да и вы забудьте. Ещё раз спасибо. За работу!
Пароход оживал голосами экипажа и обилием рабочих звуков. Их гамма стала гораздо насыщеннее и плотнее. Неожиданно, услышав работу шлюпбалки, вышел на правый борт посмотреть, что происходит. Спускали шлюпку. На мой незаданный вопрос, боцман, руководивший спуском, сказал:
– Палыч с дедом на экскурсию собираются – поедут смотреть на сейнер на мели – можно ли его стянуть.
Вспомнив о заряженных УКВ радиостанциях «Причал», похвалил себя за предусмотрительность. Когда третий механик собрался уже спускаться в шлюпку, успел всучить ему две рации, затем, вернувшись на мостик, вызвал его на связь для проверки. Всё работало нормально.
С камбуза потянуло свежим хлебным запахом, котлетами и чем-то подгорелым. На мосту дневальная драила палубу. В кают-компании буфетчица наводила порядок и расставляла посуду к вечернему чаю. На правом борту бака свободный от вахты моторист пытался ловить рыбу. Наконец, нашел время снова заглянуть в радиорубку. В ней Эдик ремонтировал штормовку на кресле. На данный момент это была, пожалуй, единственная насущная проблема радиослужбы. Жизнь на борту ледокола понемногу входила в рабочее русло и налаживалась. Припомнив проблемы с антенной, выклянчил у боцмана отрезок капроновой веревки достаточной длины и вдвоем с Эдуардом заменили обе растяжки.
К семи часам вечера в бухту вошел Ирбис – мощный морской буксир, способный стянуть нас и сейнер с мели, и на борту которого имелись водолазы, умеющие заделывать пробоины под водой и быстро ставить цементные ящики на сквозные дыры. К этому времени Крылов уже был ознакомлен с вердиктом Палыча и стармеха о возможности продолжения буксировки сейнера после снятия того с мели. Пройдя вдоль всех бортов, капитан с дедом катастрофических последствий от посадки на мель не обнаружили.
Теперь необходимо стало согласовывать свои действия с Ирбисом, который играл роль ведущего. Все остальные, соответственно, стали ведомыми и обязаны были следовать указаниям и рекомендациям капитана Ирбиса, который руководил спасательной операцией.
Подготовку к снятию нашего парохода с мели было решено начать с рассветом, чтобы гарантированно уложиться в световой день. Капитан спасателя был категорично оптимистичен и не допускал даже предположения о возможности неудачи: «А иначе, зачем мы сюда из Владика шли? На вас посмотреть? У нас пара таких же по заливу Петра Великого бродит, так что ничего нового мы тут не увидим. Завтра с рассветом свой трос вам на корму подадим и о̍пой вперед на чистую воду и выведем». – Чувствовалось, что он в хорошем настроении и возбужден в предчувствии грядущей работы.
- Начальник, начальник! – меня за плечо тряс вахтенный матрос, – начальник, вставай, чиф с Палычем уже на мосту, тебя зовут.
- Да что ж ты меня как яблоню в голодный год трясёшь? Мои яблоки еще не скоро упадут, отдохни. Сейчас поднимусь, пять минут.
Матроса я жестоко обманул – уже через две минуты я на мосту принимал из рук чифа чашку с горячим утренним кофе:
- Это тебе, чтобы окончательно проснуться. Сейчас Палыч из каюты вернется – озвучит твою задачу, – проинформировал меня старпом.
- Доброе утро, готов к работе? – на мостик вошел капитан, тоже с чашкой кофе в руке. – На Ирбисе уже готовят бот для проводника буксирного троса. Давай сейчас связь с Крыловым, затем будь все время рядом, вот тебе блокнот – будешь каждое действие записывать с точным указанием времени.
Через два с половиной часа заведенный на наш кормовой кнехт трос медленно натягивался, постепенно выходя из воды, и только посередине провисал, уходя под воду. Палыч с чифом, зажав руках радиостанции, комментировали происходящее у нас на борту Ирбису, под кормой которого вверх рвался взбитый мощными винтами гейзер. Движения не было.
Оставив вместо себя в машинном отделении второго механика, на мостик поднялся стармех. Понаблюдав за безуспешными попытками Ирбиса, он обратился к капитану: «Палыч, мы же, когда на камни сели, все пустые танки забортной водой заполнили. Пусть подождут час – другой, откачаем воду – и можно повторить. Да еще и брашпилем своим поможем, якоря потянем. Понятно, что грунт – дерьмо, но всё же… Да и завтракать пора».
- Дед, где ж ты раньше был? Я всегда говорил, что у меня лучшие люди пароходства на борту!
Новая попытка началась через два с половиной часа ближе к обеду. Одновременно с работой Ирбиса начали выбирать поочередно свои якоря. Цепь, хоть и натягивалась туго, не задерживалась. Грунт якоря не держал. Движение кормы отметили минут через сорок. Сначала незаметно, как часовая стрелка на циферблате, затем, постепенно ускоряясь, корма начала разворачиваться в сторону Ирбиса. По команде с Ирбиса остановили свой брашпиль и после этого дело пошло быстрее. Уже через полчаса корпус ледокола, постепенно ускоряясь, пошел в направлении открытой воды и напоследок, слегка подпрыгнув, на не до конца разрушенном гребне рифа, закачался на плавной и легкой волне. Продолжили выбирать якоря, и когда они один за другим встали в клюзы, весь экипаж не поленился сходить на бак и полюбоваться на них. Не поленился и я – и совершенно не зря: оба они были отшлифованы донным грунтом до зеркального блеска и гладкости. Больше нигде и никогда я подобного не видел. Боцман уверял, что и якорь-цепь была в таком же состоянии - гладкая и блестящая. Не верить ему причин не было.
Между тем водолазы Ирбиса, пройдя по всей длине буксировочного троса, заведенного на бак сейнера, подняли его конец с помощью лебедки, закрепив на своей корме, легко сдернули с мели и занимались устранением незначительных пробоин, стоя на якоре посреди бухты. Двое водолазов работали под нашим днищем – зачеканивали свинцом небольшую трещину, утечка топлива из которой, была обнаружена мною. У входа в бухту дежурил корабль береговой охраны Японии. Спасательная операция завершалась.
После связи с пароходством стало известно, что идти в Сасебо с сейнером на буксире не придется – корейцы согласились забрать его здесь в бухте Асо в присутствии японского посредника, который и будет подписывать передаточные и приемные документы. А после этого нас ждал ремонт в Советской Гавани. Доковый ремонт, избежать которого удалось после зимнего периода, все-таки настиг наш пароход в начале осени.
Наутро, ошвартовав к нам под борт сейнер, ушёл во Владивосток, напоследок мощно прогудев тифоном, Ирбис. Тогда же, рыбацкой лодкой, к нам прибыл представитель посредника. К концу светлого времени дня подошёл закопченный неказистый буксир из Пусана и быстро подписав все документы, увел сейнер в его последний рейс. На лодке, ожидавшей его, убыл и японец. Служба безопасности мореплавания рекомендовала отстояться на якоре до утра. Судя по получаемым погодным картам и многочисленным прогнозам погоды, действительно, спешить не стоило. Тайфун, выбросивший нас на камни, хоть и превратился в глубокий циклон, но, упершись в материковые зоны высокого давления, стал стационарным и вовсю буйствовал у берегов Приморья.
Снимались с якоря на рассвете. В мощных линзах бинокля берега бухты, подкрашенные нежным светом восходящего солнца, выглядели потрясающе красиво. Постукивала, не спеша, цепь на брашпиле, легкая дымка висела над зеркалом воды, добавляя очарования в картину, способную служить иллюстрацией к самым добрым сказкам. Над деревушкой, давшей нам приют, огни уже погасли. Дома стояли с потухшими окнами, люди еще спали, отдыхая перед рабочим днем.
Расстояние в три кабельтова – небольшое расстояние. По сухопутному - это меньше шестисот метров. На берегу, лицом к нам стояли двое. Один высокий, второй, пониже, опирался о его руку.
Тот, что пониже, был одет в тельняшку. И курил он, готов поспорить на что угодно, самокрутку, набитую махоркой…
Финальным аккордом этого рейса мощно прозвучал рассказ капитана, вышедшего размяться по причалу после оформления нашего прихода в Ванино. Экипаж, планировавший выход в город после употребления уже накрытого ужина, корчило в судорогах смеха:
- Иду я, значит, по причалу, а навстречу мне давний знакомый – капитан «Шатуры», мы с ним на курсах познакомились, полтора месяца за одним столом сидели. Увидел меня – креститься начал, член, понимаешь ли, КПСС. Побледнел и задом, задом к трапу своего парохода двинулся. Я ему: "Виталик, привет, как дела?" А он мне: "Изыди!" И то меня крестит, то сам крестится. И слышно, как у него шифер потрескивает, вот-вот крыша слетит. Снова спрашиваю, мол, в порядке ли, может, помощь какая требуется? И тут он мне, так отчаянно: "Ты и твой ледокол в Японии со всем экипажем утонули". Ну, я и понял, что мой звездный час настал. Ну, и говорю: "Да, мы утонули, а я за тобой пришёл, готовься, уже скоро..." Так он через свой трап одним прыжком в длину перепрыгнул и дверь за собой на все задрайки закрыл!
Помполит списался с ледокола и уехал на Сахалин на следующее утро – в период докового ремонта в Советском Союзе надзор за моряками со стороны направляющей и единственно правильной партии в мире не велся. Поэтому замена помполиту была не нужна. Тем же вечером собрались в каюте у Палыча. Сидели по-семейному, произошедшее объединило и сплотило и без того крепкий экипаж. На столе стояли, разумеется, бутылки с сакэ. Я пересказывал то, что услышал от адъютанта мэра японской деревушки. Уже было можно. Палыч и дед рассказывали об удобствах японской гостиницы и как застали помполита за просмотром порнографического фильма. Заметив, что капитан ничего не рассказывает о пассажире такси, с которым я его видел на берегу, задавать вопрос при всех не стал. Спросил через три дня, когда решением отдела кадров меня списали с судна и направили догуливать неоконченный отпуск с изрядно прибавившимися днями отгулов и отпуска. На мостике мы были вдвоем.
- Сан Палыч, а что за персона приехала на такси, когда экипаж привезли из гостиницы? Я в бинокль его хорошо рассмотрел, прямо скажу – не понравился.
Капитан скривился, как от дольки лимона:
- Знаешь, лучше бы ты не напоминал. Мелкая сошка из посольства в Токио. Мнит себя министром иностранных дел. Г...нюк, одним словом. Пытался заставить подписать счет за гостиницу на сумму в четыре раза больше. Был, разумеется, послан. Грозил последствиями. - Палыч усмехнулся и продолжил. - Я ж тебе говорил, что у меня двоюродный брат в МИДе работает? Нет? Вот и ему не сказал, пусть сюрпризом будет…
Novosea Company. Редактировал Bond Voyage.
Все главы повести и другие рассказы автора читайте здесь.
Дамы и Господа! Если публикация понравилась, не забудьте поставить автору лайк, написать комментарий. Он старался для вас, порадуйте его тоже. Если есть друг или знакомый, не забудьте ему отправить ссылку. Спасибо за внимание.
==========================
Желающим приобрести авантюрный роман "Одиссея капитан-лейтенанта Трёшникова" обращаться kornetmorskoj@gmail.com
В центре повествования — офицер подводник Дмитрий Трешников, который волею судеб попал служить военным советником в Анголу, а далее окунулся в гущу невероятных событий на Африканском континенте. Не раз ему грозила смертельная опасность, он оказался в плену у террористов, сражался с современными пиратами. Благодаря мужеству и природной смекалке он сумел преодолеть многие преграды и с честью вернулся на Родину, где встретил свою любовь и вступил на путь новых приключений.
==================================================
