И почему развелся с американской женой.
В 2008 году знаменитый хоккеист, тогда тренер «Трактора» Андрей Назаров дал большое интервью «СЭ» в рамках рубрики «Разговор по пятницам». В отрывке ниже — истории про бизнес, биржу и жизнь в Америке.
— Как на вашем бизнесе отразился финансовый кризис?
— Если вы о моей водке, то сегодня эта тема закрыта. На бизнес нет времени. Допиваю последний ящик. В Америке, правда, осталась недвижимость, кое-что прикупил и в России, но это не требует такого внимания, как производство водки или игра на бирже. После кризиса цены на недвижимость рухнули. Буду ждать, когда снова поднимутся. Книжку вот надиктовал. Теперь бестселлер в Челябинской области.
— Вы и на бирже играли?
— Пару лет, пока жил в Америке. Сперва было интересно. Чем-то покер напоминает. Но в какой-то момент завязал. Понял, что перестал из-за этого спать. Голова забита сводками, акциями, индексом Доу — Джонса и прочей лабудой. В этом деле лучше довериться профессионалам. Пусть они из-за биржи не спят.
— Остались в минусе?
— При своих. С 14 лет я за границей наши значки на кроссовки выменивал. Шикарный был бизнес. А в 25 освоил премудрости, о которых многие сверстники даже не подозревали. Разные направления бизнеса, игра на бирже, торговля водкой. Я ведь сам составлял контракты, на таможне задницу рвал — вся водка Nazaroff шла на экспорт в США, Иногда меня обманывали, и я чувствовал себя лохом. Но через это тоже стоило пройти. Зато многому научился.
— Вот мы и чувствуем, что вы — не только хоккейный человек.
— Возможно. В другом месте могу зарабатывать намного больше, чем в хоккее. Но мне нравится профессия тренера. На днях приятель сказал: «Ты — хоккеист, а не брокер или банкир. Вот и работай в хоккее. Тем более получается». Вернуться в бизнес всегда успею.
— С годами стали холоднее и расчетливее?
— Разумеется. Не могу сказать, что сильно рад этому. Наверное, раньше меня можно было назвать романтиком. Но когда в 19 лет становишься миллионером, романтика уходит очень быстро. Начинаешь понимать: варежку раскроешь — и от твоих миллионов останется бублик. Не знаю ни одного хоккеиста, который заиграл бы на высоком уровне и сохранил наивность. Посмотрите на Буре, Федорова, Яшина — кто из них мечтатель? В первый же день, переступив порог энхаэловской раздевалки, понял, куда попал.
— И куда?
— В джунгли! Приезжаю в Сан-Хосе, смотрю — сидят в раздевалке звери с мрачными рожами и огромными разбитыми кулаками, мотают клюшки. За свое место любому глотку перегрызут. Особенно человеку из далекой страны. Чтобы протиснуться туда, кого-то надо выпереть. Стать таким же жестким и безжалостным. Иначе не выжить.
— Вам никогда не бывает страшно?
— Всякие случались ситуации. И за рулем, и в самолете. Но настоящий ужас меня охватил во время атаки террористов 11 сентября. Пора было идти на тренировку, но о хоккее не думалось совершенно. Я тогда играл в «Бостоне». Один из самолетов, который врезался в «башни-близнецы», как раз летел из Бостона в Нью-Йорк. На борту было два скаута нашего клуба. В том самолете мог оказаться кто угодно. Даже я.
— Вы рассказывали, что ни одного хоккейного сувенира из Америки не привезли.
— Да. К таким мелочам отношусь без трепета. Все клюшки, шайбы давным-давно раздарил. Нет у меня и записей собственных матчей. Даже фотографий почти не осталось. Вся эта лирика — вчерашний день.
— Американцы что угодно могут под автограф подставить. Самое необычное место, где расписывались?
— Женская грудь. Один раз такое было. Расписался фломастером и дальше побрел.
— Фанаты вам что-нибудь дарили?
— Девушки-болельщицы часто присылали в раздевалку сладости. Приносят почту, распечатываешь коробку — а там печеньки, тортики. И письмецо, мол, угощайтесь, дорогие ребята, специально для вас пекла. Понятно, никто к этим печенькам не притрагивался, сразу вытряхали в мусорный бачок. Кто знает, что она туда намешала?
— Почему не осели в Америке насовсем?
— Хорошая страна, но не для меня. Я даже американский паспорт решил не получать. Кому-то это покажется забавным, но я люблю свой Челябинск. Есть у этого города какая-то аура.
— Вы были женаты на американке. Почему развелись?
— Не сошлись характерами.
— С дочкой созваниваетесь?
— Что толку созваниваться, если вижу ее редко? Переживаю. Хотя телефон помогает вспомнить о дочери, почувствовать ее настроение, снять тоску. Как говорим мы, уральские мужики, во время пожара и кое-какая часть нашего тела — насос...
— Кто для вас пример того, как можно прожить эту жизнь?
— Тарасов. Великий человек. Подмять под себя сразу две команды — ЦСКА со сборной — и мурыжить их тридцать лет! Кто еще на такое способен?
