Когда дрожь во всём теле немного унялась, Егор Андреич обвёл отстранённым, потерянным взглядом ванную, а затем вновь опустил глаза на то, что находилось в его руках – т.р.у.п.и.к младенца, выряженный в костюмчик из его рубашки. Молнией пронеслись вдруг в памяти слова Степана Афанасьевича:
- Ищи! Должно что-то быть. Что-то, связанное с тобой. Да, гляди, как найдёшь, руками-то не хватай.
- «Не хватай», - подумал Егор, - Как тут было не взять, когда так неожиданно это всё свалилось прямо на голову? Ай, да чего уж теперь.
Внезапно он вспомнил о времени и ждущей уже, наверняка, его на ипподроме Валерии, и лихорадочно огляделся.
- Так, куда бы его спрятать?
Он метнулся на кухню, выдвинул ящик стола, зашуршал пакетами, роняя их на пол.
- Этот сойдёт, - выбрал он чёрный, непрозрачный пакет, и поместил в него ужасную находку.
Затем мужчина быстрыми шагами направился к выходу, обулся и, хлопнув дверью, вышел из квартиры.
- Надо спрятать его пока что, а потом придумаю, что с ним сделать, - Егор лихорадочно крутил руль, ладони вспотели, а мысли прыгали с одной на другую, - Просто выбросить его я не смогу. Это неправильно. Да и вообще… В общем, нет. Но куда?... Точно! Петруша!
Там, где заканчивался городской парк, берег полого спускался к реке, именно там у Егора Андреича было «своё» местечко – закрытый со всех сторон пятачок, одной своей стороной выходящий к воде. На этом пятачке рос старый вяз, в котором, чуть выше уровня человеческого роста, зияло небольшое дупло. Оно пустовало, ни белки, ни какие-либо птицы не облюбовали его, отчего-то обходя стороной. Это дерево казалось Егору Андреичу похожим на него самого, таким же одиноким, несмотря на обилие сородичей поблизости. Как и этот вяз в гуще других деревьев, Егор Андреич был ежедневно и плотно окружён людьми, но всегда оставался каким-то обособленным от них, отстранённым, чужим. Поэтому, когда однажды, во время прогулки, он набрёл на эту крошечную полянку и заметил старый вяз, то стал приходить сюда постоянно, когда находилось свободное время, и даже дал новому приятелю имя – Петруша. Гуляющих в этом месте людей он не встречал ни разу, потому свидетелей его бесед с Петрушей не находилось, и Егор Андреич, приходя сюда, садился на траву, и вёл беседу со своим безмолвным другом, глядя на текучие воды реки, то серые и холодные, как сталь, то золотые и играющие солнечными бликами, то волнующиеся под порывами ветра и дождя, то тихими и торжественными, как маска с.м.е.р.т.и на лице усопшего.
- Всё равно за Лерой я уже опоздал, - с каким-то лихорадочным, болезненным задором подумал Егор, - Так что, сначала спрячу «это», а потом поеду за ней. Ничего, подождёт, девочка большая. Сколько же уже можно с ней сюсюкаться? Так она никогда не станет самостоятельной. Алина в её годы была уже совершенно взрослой личностью.
Егор Андреич свернул в парк, остановил машину и чуть ли не бегом понёсся по дорожке, что вела через всю аллею, к тому самому заветному местечку. Чёрный пакет он прижимал к груди, чтобы тот не мотало по ветру. В парке было безлюдно и только двое старушек с собачками неспешно прогуливались под клёнами, да молодая мама с коляской сидела на скамейке, увлечённо водя пальцем по экрану смартфона. Егор Андреич, запыхавшись, добежал до своего укромного местечка, и густые заросли кустов тут же скрыли его от мира.
- Здорово, Петруша, - переводя дыхание, обратился он к своему товарищу, - Ты уж, извини, я сегодня ненадолго. Вот…
Он показал на пакет со страшным содержимым.
- Ты уж поохраняй пока его, а я приду попозже, заберу. Хорошо?
Ветер качнул ветвями, и вяз будто бы кивнул человеку, с любопытством слушая его. Сегодня его человек был взбудоражен и вёл себя странно. Впрочем, он всегда был странным, этот мужчина с удивительно-чуткой душой: он слышал его! Он разговаривал с ним, как с человеком, как с равным. Никто до этого не говорил с ним. И вяз полюбил его. Да, а вы не знали? Деревья тоже могут чувствовать, ведь они живые настолько же, как и человек. Они также, как и люди, рождаются из семени, растут, дышат, плодятся и умирают. Каждый своей с.м.ер.т.ь.ю. И вяз привязался к своему человеку, он всегда тонко различал и понимал в каком настроении тот пришёл к нему сегодня, слушал его длинные монологи и узнавал всё больше, становился всё ближе. Если бы он только мог, он бы склонил к нему свои ветви-руки и обнял его, утешая, ободряя и говоря: «Ты не одинок, у тебя есть я». Но вяз не мог сделать этого и потому только шелестел листвой да скрипел рассохшимся стволом, в котором уже давным-давно образовалось дупло. В это-то дупло человек и собирался сейчас спрятать что-то. Ну что же, он сохранит эту вещицу, раз уж для его человека это так важно.
Егор Андреич опустил пакет на дно дупла и отошёл в сторону. Поглядев задумчиво на вяз, он снова произнёс:
- Я вернусь. Жди.
После чего развернулся и, раздвинув кусты так, что в них образовалась лазейка, скрылся из виду. Вяз вздохнул, сегодня человек не остался с ним, не завёл беседу, как обычно. Значит, что-то случилось у него в той, другой жизни, о которой он ему постоянно рассказывает. Вяз осторожно ощупал чёрный свёрток, едва касаясь его тонкими фибрами своей деревянной души и вздрогнул. Листья его затрепетали тревожно, ветви закачались, древняя кора, покрытая глубокими морщинами и трещинами, съёжилась. В пакете был человеческий дитёныш, но уже давно неживой. Ему было б.о.л.ь.н.о перед с.м.е.р.т.ь.ю, он страдал. Вяз ощутил это каждой своей клеточкой. Он перестал дышать на миг. И после тихо заплакал, поглаживая свёрток с малюткой, лежавший в темноте дупла, невидимыми ладонями, и капли влаги с шелестом закапали вниз, на землю.
Егор Андреич бросил беглый взгляд на наручные часы – он опаздывает уже на полчаса. Что там делает Лера? Надеюсь, никуда не ушла снова, на поиски очередных приключений. И когда она повзрослеет? Ведь уже подросток. Егор Андреич выехал на главную улицу и прибавил газу. Ничего, сейчас вмиг домчит. Минут десять и будет на месте. Тамара сегодня на дежурстве, так что у него будет время купить новую сетку и поставить на место старой, так, что она ни о чём не догадается, а также обдумать всё и решить, как поступить дальше. Происходящее казалось ему кадрами из мистического фильма, не верилось, что это всё может быть на самом деле. А ведь он смеялся над стариком, который хотел предостеречь его, помочь ему, считал Степана Афанасьевича потешным и даже временами назойливым. Впереди показался светофор. Егор Андреич нажал на тормоз и начал сбавлять ход, чтобы остановить машину. Горел красный свет. Внезапно он ощутил сильное жжение за грудиной, п.о.ж.а.р вспыхнул внутри неожиданно и резко, нестерпимо захотелось согнуться. Липкий холодный пот выступил на лбу и спине. В глазах начало темнеть. Егор Андреич сразу понял, в чём дело и лишь одна мысль успела мелькнуть в его сознании, прежде, чем он отключился:
- Лишь бы никого не задавить и успеть остановиться.
Машину вынесло за светофор, отчаянно сигналили другие участники движения, но ничего этого Егор Андреич уже не слышал.
Тамара нервно стучала пальцами по подколенникам гинекологического кресла, стоя в смотровом кабинете, и глядя в окно. Осмотр новеньких она закончила. Сейчас нужно идти в ординаторскую и расписать подробное лечение для каждой пациентки. Но отчего же на душе так тревожно, так мерзко, просто кошки скребут? И ещё всё так безмерно раздражает. Позвонить снова домой что ли? Проверить, ушла ли в школу Лера. Тамара Викторовна уже стянула перчатки, бросила их в контейнер с дезраствором, вымыла руки и потянулась в карман за телефоном, как тот вдруг зазвонил сам. Она быстро вынула его и поднесла к лицу, на экране высветился совершенно незнакомый номер.
- Здравствуйте! Скажите, пожалуйста, Вы мама Валерии?
- Д-да, а Вы кто?
- Меня зовут Николай, я живу возле ипподрома, по улице Агрохимиков, тут у нас ещё пруд как раз расположен.
- Та-а-к, - произнесла Тамара, чувствуя, как ноги её становятся ватными, а внутри всё холодеет, - И?
- Ваша дочка играла здесь и упала в воду, стала тонуть, - голос Николая плохо был слышен за помехами, - Но вы не волнуйтесь! С ней всё в порядке. Я как раз выходил со своего двора и увидел, что происходит. Девочку я вытащил. Но вот рюкзачок её, вместе с телефоном, утонул всё-таки. Надеюсь, вы не станете с меня за это взыскивать.
- Господи, да какой рюкзачок?! О чём вы? Конечно, нет. Спасибо Вам! Куда приехать? Скажите адрес? Лера у Вас?
- Да, я привёл её к себе домой. Вы не подумайте ничего! А то ведь времена сейчас такие, припишут чего доброго всякое. У меня жена с ней. К счастью, девочка вспомнила Ваш номер наизусть, и я вот, позвонил Вам. Мне вызвать скорую или п.о.л.и.ц.и.ю?
- Нет-нет, что Вы, не нужно никого вызывать. Сейчас мы приедем за ней. Она ведь в порядке?
- Да, пьёт чай, жена её укутала в одеяло. Вы сухие вещи захватите с собой. А то она вся насквозь промокла.
- Да-да, хорошо! – Тамара еле владела языком, но страх уже понемногу стал отпускать – с дочкой всё в порядке, - Адрес скажите, пожалуйста. Ага, так. Поняла Вас. Ждите.
Тамара черкнула на клочке бумажке, подвернувшемся под руку, улицу и номер дома и, прикрыв глаза, сделала глубокий вдох.
- Так. Успокоиться. Всё уже позади. Сейчас позвоню Егору, чтобы он срочно ехал за Валерией. Погоди-ка… Егор! Действительно! А почему он до сих пор не там и не забрал ребёнка? Ничего не понимаю. Это на него не похоже. Неужели случилось что-то ещё?
Она постучала пальцем по экрану, выбрав номер Егора из списка вызовов, и нажала на имя.
- Абонент временно не доступен, - донеслось из динамика.
- Чёрт побери! – воскликнула Тамара, - Что же делать-то?
И тут телефон зазвонил вновь, и снова на экране был неизвестный номер. Тамару уже откровенно трясло.
- Да? Слушаю, - произнесла она в трубку дрожащим голосом.
- Добрый день! Серов Егор Андреевич является Вашим супругом, верно?
- Да…
- С Вами говорит доктор Мамонтов из пятой горбольницы. Серов сейчас в р.е.а.н.и.м.а.ц.и.и. За его жизнь борются доктора. Вы ведь тоже наша коллега, верно? Я с Вами лично не знаком, но знаю, что вы оба с мужем врачи. Так что, скажу прямо – всё очень сложно и серьёзно. И.н.ф.а.р.к.т. и одновременно с этим авария на дороге. Просто какое-то дикое стечение обстоятельств. Приезжайте сюда. Я Вас встречу.
- Я…я… на дежурстве, - Тамара присела на краешек стула, губы её стали свинцовыми и едва шевелились, она не понимала что происходит, - Но… я сейчас попробую подмениться… Да… Конечно, меня подменят. Я скоро приеду.
Она закончила вызов и уставилась невидящим взглядом в окрашенную бежевой краской стену. Что вообще творится?
- Ты знаешь, что, - ехидно пропел внутри голос бабки Шуры и захихикал, - А я тебя предупрежда-а-ала, девка, предупреждала-а-а-а!...
(продолжение - читайте здесь)
Иллюстрация - художник Здзислав Бексиньский.
