Гаузен и принц Ворон спасают от чудовища деревню, но жители не слишком рады этому и просят спутников убраться.
Вскоре Гаузен замедлил шаг, и принц его нагнал.
– Они просто не хотят, чтобы я помогал, – после долгого молчания, наконец, вымолвил принц Ворон.
– Мерзавцы они просто неблагодарные, – сердито махнул рукой Гаузен.
– Твари! Твари ползучие! – присев на плечо, гаркнул велиту на ухо ворон.
– Видишь? Даже птица неразумная – и то соображает. То есть, прости, Бенедикт, куда более разумная, чем эти крестьяне.
– У них свои причины… – все тем же мрачным глубокомысленным тоном произнес принц. – Не стоит творить добро, если ждешь благодарности.
– Не понимаю, почему ты так спокоен? Об тебя же ноги вытерли! – продолжал разоряться Гаузен.
– С годами понимаешь, что можешь изменить все меньше, и начинаешь больше ценить спокойствие… – воздел очи к небу принц.
– Отговорка тех, кто не собирается сражаться! – раздраженно перебил Гаузен. – Лучше скажи мне, разве от битвы с жучилищем у тебя кровь в жилах не закипела?
Принц промолчал.
– Что? Никогда до этого не сражался? – предположил велит.
– Я сражался, – мрачно кивнул принц Ворон.
Он посмотрел ввысь и, помолчав, добавил:
– Ты много что рассказал и показал мне за сегодня. Поделюсь же и я своей историей. В замке, в относительном мире и согласии, жили двое братьев. Но однажды пришла весть, что хаслины готовят набег на их земли.
Брат уговаривал плюнуть на судьбу деревень и укрыться в замке. Я отказался, ведь владел магией. План был в том, чтобы опередить их – поджечь корабли, не давая врагу высадиться. Один брат остался, а я набрал войско и отправился к побережью, где ожидался флот врага. Я был молод и самонадеян – мне представлялось, что как только одно-другое судно загорится, остальные уплывут в панике.
Ближе к вечеру, на половине пути мы встали на привал. Но предатель отравил еду, а после побежал к врагу. Соратников же, так и не проснувшихся, просто перерезали как скот…
В этот момент голос принца наполнился печалью, он воздел очи к небу, а вороны в нем разволновались.
– Никто не ожидал, что я вернусь. Но я вернулся. Я очнулся под грудой тел. Других насадили на колья и ушли. Некоторые были еще живы, но знаешь, Гаузен… Когда видишь в глазах страх, безысходность и мольбу... Понимаешь, что если не сделаешь, что должен. То принесешь гораздо больше страданий.
Вот тогда я вспомнил, как обещал соратникам, что каждый из них вернется домой и заживет беззаботной жизнью….
– Мечтателям свойственно обещать несбыточное, – мрачно помянул Гаузен строчку из какой-то книги.
– Это не мечта. Я свое обещание выполнил…
Я здорово ошибся в силе своей магии. Мне не удалось никого оживить. Быть может, было слишком поздно… Или яд лишил меня сил.
Но мои соратники вернулись. Все до единого.
После этих слов принц посмотрел на небо. Вороны кружились уже медленней и тише.
– Они изменились. Но это по-прежнему они. Разве не заслужили они спокойствия и вольной жизни?
– Они тебя просили? – вспылил Гаузен. Он был потрясен историей, но она казалось ему очередной отмазкой принца. – Одна ведьма скуки ради хотела превратить меня в ворона и засадить в клетку. Чем ты лучше ее?
– Смотри, они же свободны, – вновь привычным жестом взмахнул рукой в небо принц.
– А чем им еще заниматься? – съязвил Гаузен. – Летать и каркать! Они даже не говорят нормально, не говоря о прочих людских привычках!
– Но ведь если они спокойны – значит счастливы? – дрогнувшим голосом задался принц.
– Разве ты не видишь, что живёшь на руинах? – грубо одернул Гаузен. – Ты бы лучше о людях подумал! Приди к ним, убеди, что хочешь им помочь – и они выгонят Алабеса и отстроят замок! Барон относится к ним хуже, чем к скоту! А про тебя говорит, что твои вороны нападают на крестьян и выклевывают им глаза!
– Тот, кто свершил злодейство, после всегда ищет виноватых за свои поступки, – отстраненно посетовал принц, но Гаузен не отставал и схватил его за ворот:
– Он украл у меня Салочку и собирается убить ее! Помоги мне вытащить ее! Не знаю как! Быть может, покажешь тайный ход в его поместье… Или твое колдовство поможет. Испепели издали! Натрави воронов!
– Мой путь завершен. Я не могу… Ты не понимаешь, – грустно покачал головой Ворон.
– Что не понимаю? Пока ты не стал изгоем – ты был героем. Стань им снова хотя бы еще на один раз!
Не дождавшись ответа, Гаузен выхватил саблю и направил ее на принца:
– Я заставлю тебя!
Тут из кустов раздался подозрительный скрежет натягивающейся струны. Не дожидаясь свиста тетивы, Гаузен плечом сбил принца с ног. Арбалетный болт пролетел поверху, но птицы, еще недавно спокойно кружащиеся в небе, будто взбесились.
Воздух почернел в момент. Видны были только разводы от рассекающих с нечеловеческой скоростью пернатых тел и гневные птичьи крики, сквозь которые доносились возгласы нападавших.
Гаузену тоже досталось. Похоже, вороны решили, что он собрался убить их хозяина.
– Прекрати! Я тебя спасал!
– Я не могу остановить их! Они защищают меня! – раздался сквозь мглу голос принца.
Птичьи тушки больно бились о бока, один из воронов на лету поцарапал клювом щеку. Не выдержав, Гаузен начал беспорядочно размахивать саблей во все стороны, одновременно пытаясь убежать:
– Прочь, свора пернатая!
Внезапно клинок проткнул что-то, по размеру и твердости совершенно не подобающее птице. Гаузен от неожиданности дернулся всем телом назад и упал на спину. Чернота постепенно рассеивалась.
Он потрясенно смотрел, как вороны резко взмыли ввысь. Вернее, казалось, что они не летят, а падают в небо, перебирая когтями и крыльями, будто подхваченные каким-то невидимым потоком. Вскоре птицы превратились в черные точки и растворились в розовом вечернем небе.
Поднимаясь, Гаузен обернулся. Только сейчас он заметил, что клинок его сабли покрыт кровью.
Он рванул к принцу Ворону. Тот лежал на траве. Как всегда спокойный, только бледнее прежнего. Его строгая черная рубашка почти вся затекла густой кровью.
В ужасе от того, что нечаянно сотворил, Гаузен похлопал его по щеке, понимая, что это не спасет. Звать помощь было бесполезно, да и кого? Крестьяне далеко позади, и даже наемники, похоже, в панике убежали.
Гаузен поднял тело, удивившись, каким принц Ворон оказался легким – словно у него тоже были птичьи кости. Он понес его в руины замка. Когда он добрался до них, уже вовсю темнело. Гаузен спустился в подвал и отыскал в склепе каменный гроб с отодвинутой крышкой.
Велит положил внутрь принца и посмотрел на него в последний раз. Глядя на лицо, которое почти не было видно из-за полутьмы, он, помолчав, произнес:
– Когда-то я служил одному принцу. У него был ручной ястреб. Но ручным он был только для принца, а меня норовил клюнуть или цапнуть когтями, даже когда я кормил его.
Я ненавидел его хозяина всем сердцем, проклинал его. Он был самый подлый, самый коварный человек из всех, что я встречал. Но если бы вместо него был ты… Возможно, я служил бы принцу до сих пор. И вряд ли бы жалел об этом.
Больше ему добавить было нечего. Он знал принца Ворона всего ничего, но на душе было скверней, чем в любой момент этого неудачного во всех отношениях дня. С тяжелыми мыслями Гаузен пошел прочь. У него осталось одно дело. Самое главное.
Спасибо за внимание!
Начало истории можно ПРОЧИТАТЬ ЗДЕСЬ.
Остальные рассказы можно найти в отдельной рубрике.