Гаузен возвращается в поместье барона, чтобы спасти Салочку.
Когда велит добрался до поместья барона, уже стемнело. Стража по большей части разбрелась по казармам, а коридоры верхнего этажа пустовали. Алабес ждал в своих покоях в чрезвычайно оживленном настроении. На его щеках алел багряный румянец:
– Гаузен! Мальчик мой! Как же я рад тебя видеть. Мне донесли, как ты набросился на этого мерзавца. Мои подручные сбежали, за что будут наказаны... Но тебя я могу только наградить!
После этих слов Алабес налил из кувшина с вином полную чашу и придвинул ее Гаузену.
– Отдохни с дороги, ты заслужил кубок-другой. Я сам, как видишь, уже принял.
После этих слов барон мерзко засмеялся и продолжил радоваться:
– Как же хорошо стало. Ни одной птицы! Не будут кричать мне по ночам… Кхм, а ты чего не пьешь, Гаузен? – вновь забеспокоился барон.
– Отравишь меня так же, как и солдат принца Ворона, – исподлобья посмотрел на него Гаузен.
– Да что ты понимаешь, скудоумец?! – вспыхнул барон. – Кто это тебе сказал? Почему он не сказал это мне?! Я думал, что он уже был мертв… Тогда. До того, как он просто пришел и начал смотреть. Не ругался, не проклинал! Такой гордый! Он всегда был выше этого… Выше всех! Пялился на меня молча, а потом развернулся и ушел, будто я пустое место!
– Довольно слабое оправдание предательства, не находишь? - хмуро перебил Гаузен.
– И что? Ты мне на совесть давить пришел? - сжал губы барон.
– Зачем мне это? Я прекрасно знаю, что такие, как ты, с легкостью прощают себе любые злодеяния, - мрачно подытожил Гаузен, но барон не сдавался:
– И вообще, нашел кому верить! Темная магия давно разъела его душу. Еще ребенком он читал запрещенные книги. А каким он был заносчивым! Никогда не смеялся, даже над самыми забавными шутками и проводил бесчеловечные эксперименты!
Однажды в детстве он оживил пчелу, представляешь? Это же вредное насекомое, которое только жалит и жужжит!
– За день я нагляделся на вредоносных букашек… Но худшая из них стоит передо мной, – добавил Гаузен в голос угрозы.
– Да как ты смеешь?! – вспыхнул барон.
– А вот как! – резко вскочил с места Гаузен и вбил кулак собеседнику в гортань.
Барон ударился об стену, осел и тихо захрипел:
– Да я тебя… Ко мне… Стража…
– Что? Не слышу! – издевательски приложил ладонь к уху Гаузен и в ярости сжал зубы. – Ты давай погромче – этаж-то пустой. Напились все, наверное, на радостях, что принца Ворона больше нет.
– Думаешь уйти отсюда живым… – злобно просипел Алабес и закашлялся.
– Чего мне думать? Раздумья – удел умных и коварных, мне до таких далеко. А ты, я смотрю, совсем кашлем измучился. Горло прополоскать не желаешь? – с ненавистью поднес Гаузен чашу.
– Там нет яда… – испуганно выпучил глаза барон.
– Тогда тебе бояться нечего, – успокоил его Гаузен и слегка ткнул в живот клинком сабли. – Или сейчас вино окажется в твоем брюхе… Или я проделаю в нем дырку, и залью его туда. Какой вариант выбираешь?
Барон медлил, и тогда велит силой раскрыл ему рот и залил туда всю чашу. Похрипев еще немного и покашляв, барон закатил глаза и грузно осел.
Гаузен обыскал тело и вытащил ключи. Прикинув, где прячут Салочку, он тихонько выбрался из комнаты и пошел по коридору.
– Барон, это вы? – внезапно раздалось из-за двери. В хныкающем голосе Гаузен узнал преданного слугу Алабеса. Вместо ответа он достал связку, сверил замок и бороздки и, подобрав верный ключ, отпер дверь. И тут же резко сдавил слуге горло, чтобы тот не закричал.
– Пощадите… – просипел Тополь.
Гаузен, не получив серьезного сопротивления, отвлекся и кинул взгляд в угол. Там сидела Салочка, прижав колени к подбородку, и испуганно смотрела на него.
– Салочка! Он ничего не сделал тебе?
– Нет, он сам бедняжка… – грустно помотала головой.
Гаузен приобнял Салочку за плечи и направился к выходу, но тут слуга вцепился ему в ногу и заканючил:
– Пожалуйста, не забирай ее. Я и пальцем бы ее не тронул! Ко мне никто не был так добр. У нее такое чистое сердце, она такая милая…
Стенания прислужника барона грозились перейти в завывания и крики. Гаузен заглянул ему в глаза. И увидел там страх, мольбу и безысходность.
– Салочка, отвернись, – бросил он девушке.
Когда она повернулась, то увидела, что перед ней сгорбился слуга в лохмотьях и капюшоне.
– Тополь? – прикрыла она ладонью рот от удивления.
– Это я, Салочка, – тихо ответил Гаузен и взял ее под руку.
– Гаузен, тот котелок, что прохудился… У меня кончилась соль, и я взяла соль твоего дяди, – сбивчиво повинилась девушка.
– Салочка! Зови меня Тополем. Точнее, вообще никак не зови, – тревожно зашептал юноша и резко зажал себе ладонью рот. Девушка рефлекторно повторила жест и, похоже, все поняла.
На верхнем этаже они так никого и не встретили, а этажом ниже барон экономил на свечах. Гаузен же гнусаво бормотал:
– Барон Алабес приказал отвести пленницу на вечернюю прогулку…
Лохмотья Тополя так воняли, что никто из слуг и стражи не приближался. К тому же, все были уверены, что Тополь беспрекословно исполнит любой приказ хозяина.
Вскоре имение достаточно отдалилось, Гаузен скинул чужую одежду, и они вместе с Салочкой побежали во весь опор.
Когда стало ясно, что погони нет, они остановились. Велит тихо обнял Салочку и посмотрел ей в глаза:
– У меня есть для тебя история о принце Вороне. Новая… и последняя.
Уже после, при свете дня, Гаузен раскрыл Книгу Знаний, связался с Лин и подробно описал все, что с ним произошло.
– Получается, Лин, принц Ворон дал новую жизнь своим соратникам, а я ее забрал? – вздыхая, подытожил он.
– Простой вопрос, – ответила ему девушка, которая находилась сейчас во дворце Книзании. – Ты видел, как вороны что-то ели?
– Я не помню, – призадумался Гаузен. – Ковырялись, да, но ели…
– Тогда другой вопрос: Что за камень был у него на пальце? – уточнила Лин.
– Голубой, – вспомнил Гаузен.
– Это сапфир. Элемент неба, воздуха, – проступили слова. – Он владел магией иллюзий, возможно, сам того не зная. Он воссоздал друзей по памяти в виде воронов, чтобы облегчить тяжесть вины. Но он не смог бы ничего поджечь. И тем более не смог бы никого оживить…
Возможно, потому его и не нашли во время побоища. Магия иллюзий может скрывать носителя даже без его на то воли. Поэтому после слуги барона не могли пристрелить и напасть – те, кто в него целились, его не видели. Или видели не в том месте.
А ты не видел его. Ты попал по нему случайно.
После этих слов Гаузен больно прикусил губу.
– Но не вини себя, – продолжила Лин. – Так бывает с теми, кто обладает могуществом, целиком не осознавая его источников и масштабов. Иллюзии могут быть очень сильными, иметь не только форму, но и твердость, достаточную, чтобы схватить подвеску или раскрошить панцирь насекомого.
– Спасибо за разъяснения, Лин. До свидания, – написал Гаузен и закрыл книгу. Про себя он подумал, что если бы девушка была рядом, то наверняка вовремя разобралась в сути дела и многого бы удалось избежать. Но он оставил эти мысли при себе, потому что на бумаге они бы могли прозвучать обвинительно. А Лин обвинений не заслуживала.
Вспомнив про медальон Салочки, с которого все началось, он достал его из сумки и вернул девушке.
– Покатал маму с папой в небесах, – весело покрутила она украшение в руках и надела обратно на шею. – А что с Картошкой?
– Картошка… – замялся Гаузен. – Он не умер. Он улетел в небо и растворился в облаках.
После этого заверения девушка просияла.
– Благодаря твоей улыбке, Салочка, эта история заканчивается хорошо, – погладил ее по щеке Гаузен, тоже улыбнувшись.
Но насчет конца Гаузен снова заблуждался.
Спустя время они наведались-таки на ярмарку. Все было хорошо, велит купил ей конфет – и девушка очень радовалась. Гаузен уже собирался уходить, но Салочка засмотрелась на фокусника. Выглядел он как обычный бродячий артист, с нечёсаной седой бородой и в мешковатом балахоне. Но вот он снял с головы колпак… И достал оттуда ворона. Ворон взлетел с его ладони, сделал круг и вернулся как ни в чем не бывало.
Гаузен дождался конца выступления и подошел поближе. Фокусник уже прятал инвентарь, но из-под длинного бездонного рукава сверкнуло сапфирное кольцо.
Велит вплотную встал к нему, заглянул в глаза и произнес:
– Принц Ворон.
Тот закрыл глаза на несколько мгновений, и, вздохнув, ответил:
– Арон. Меня зовут Арон. Принц Ворон был один, а Аронов по дорогам бродит немало.
Гаузен промолчал.
– Пришел завершить дело? – тихо уточнил фокусник.
– О чем ты? – переспросил Гаузен.
– Я все знал с самого начала, – грустно усмехнулся Арон. – Что было у тебя в сумке до встречи со мной?
– Ворон, – припомнил Гаузен.
– А где ты до этого хранил ее?
– Всегда рядом с собой, – пересохшими губами ответил велит. – Я… Я этого не хотел.
– Признаться, я ждал этого, – спокойно кивнул Арон. – Что придет кто-то, устранит меня и я исчезну навсегда. Если бы на твоем месте были люди Алабеса – они бы тысячу раз удостоверились, что я мертв по-настоящему... И, каюсь, не хотел я давать им этой победы.
Я думал, ты поступишь как негодяй... А ты повел себя как герой, как борец за справедливость. И это одновременно радует и печалит.
– Я никому не скажу, – заверил Гаузен.
– Теперь там не до меня… – покачал головой Арон. – Безвластье. Ты ведь убил обоих моих братьев…
– Но ты рассказывал про двоих братьев… – ошарашенно выдохнул Гаузен.
– Я рассказывал про СВОИХ братьев, – тихо уточнил Арон.
– Тополь был твоим братом? – сдавленно вымолвил Гаузен.
– Незаконнорожденным, – печально подтвердил фокусник.
– Я только ударил его о доски, чтобы не поднял тревогу, – сознался Гаузен.
– Много ли ему было надо? Алабес постоянно избивал его. Когда-то я лично приказал не брать его в тот злосчастный поход. Но после Алабес как с цепи сорвался. Во всем видел угрозу власти. Но ему мало было уничтожить Тополя. Он хотел его сломать...
Но я не виню тебя. В любом случае, вряд ли ему долго оставалось... Алабес платил дань хаслинам, наверняка они поставят своего человека. Может теперь, когда меня нет, люди поймут, кто их настоящий враг, – мрачно подытожил принц.
– Я смотрю, в твоей свите тоже изменения. Избавился от нее, - не найдя других слов, после неловкого молчания припомнил воронов Гаузен.
– Ну, почему же от всей? Кое-кто остался, - грустно улыбнулся фокусник и свистнул. С неба слетели два ворона, раскормленный черный и белый поменьше.
– Ничтожество! – гаркнул черный и начал задирать белого.
– Они еще помирятся, – виновато объяснил фокусник, закрывая белого ворона ладонью от ударов клювом.
– Какой миляга! – воскликнула Салочка.
– Добрая! - столь же радостно ответил ей белый ворон, и девушка погладила его по холке.
Спасибо за внимание! История завершена. Ее начало можно ПРОЧИТАТЬ ЗДЕСЬ.
Остальные рассказы можно найти в отдельной рубрике.