У нашей бабушки кто-то завёлся.
Не могу понять, что бы это значило, но мама так и заявила папе – мол, поздравляю, у бабушки кто-то завёлся. И ничего хорошего мама теперь не ждёт.
Лезть к бабушке с прямыми вопросами неудобно. Хожу кругами, разглядываю бабушку и думаю: кто у неё завёлся, зачем завёлся и почему для нас это плохо?
Меня зовут Трофим, мне пять лет. Маму и папу я люблю, а бабушку вообще обожаю. Так сложилось, что она проводит со мной больше времени, чем мама и папа вместе взятые. Водит меня в садик, после работы забирает из садика, сидит со мной в очередях в детскую поликлинику и каждый вечер стоит на кухне около плиты.
Мама готовить не любит, она слишком современная. Вечерами мама висит на сайтах женской эмансипации и гормонального саморазвития, ходит на йогу и топит за свободную личность. Если увидите в сети фотку женщин, оседлавших тренажёры в спортзале – вполне возможно, моя мамочка позирует среди них.
Моей бабушке Алине Матвеевне пятьдесят два года. Этот возраст ей никто не даёт, хотя она не ходит на йогу и не парится о гормональном саморазвитии. Иногда меня принимают за её сына, а не внука. Интересно, кто или что заводится у бабушек в пятьдесят два года? И где он сидит?
Внешний осмотр бабушки ничего не дал. Впрочем, нет. Вру. Я заметил, что бабушка стала чаще менять причёски. И немножко чаще красится. И даже иногда надевает юбки выше колена. Папа говорит, что ноги у его тёщи классные и у меня нет оснований ему не верить.
***
Баба Алина забирает меня из садика в пять часов, возвращаясь со своего комбината. Она умеет ездить на машине, но в последнее время полюбила пешие прогулки.
Утром в садик мы идём одни, зато вечером на выходе из сада нас встречает Илья Семёнович. Он кто-то вроде бабушкиного сослуживца. А может, просто знакомый. Илья Семёныч несёт бабушкину сумку, а иногда несёт меня самого. От него густо пахнет дорогим хвойным одеколоном. Вырасту – куплю себе такой же.
Мы идём втроём, держась за руки. Если я иду посередине, то держусь сразу за две руки и кажется, будто я внук между бабушкой и дедушкой.
Ничего особенного мы не делаем. По пути баба Алина разговаривает с Ильёй Семёнычем обо всякой всячине. Он называет её «наша Малина Матвеевна». При тёплой погоде мы ненадолго присаживаемся на лавочку у проспекта и едим что-нибудь сладкое, пока бабушка не скажет:
- Пора дальше, дома ещё работы воз!
Возле нашего двора Илья Семёныч прощается, просит бабушку почаще «забегать в приват-чат» и целует в руку. Почему только в руку? Нормальный такой дядька, мог бы и в щёку бабушку поцеловать, как я на ночь. Меня стесняются, что ли?
***
В прошлую субботу баба Алина оделась, накрасилась и куда-то исчезла. Перед этим она наготовила нам еды на весь день, однако мама всё равно была недовольна, потому что вместо эмансипации ей пришлось самой мыть посуду, возиться с бельём и «наступать на горло внутренней свободе».
По возвращении баба Алина привезла разные гостинцы. Мне почудилось, что от неё пахнет знакомым хвойным одеколоном. И тут разразилась буря! Бабушка выслушала от мамы целую кучу упрёков.
- По-женски я тебя понимаю! – кричала мама. – Завела кого-то – на здоровье! Но давай в разумных пределах, мама, без фанатизма и глубоких корней! Встретились – разошлись. А если он вздумает протянуть лапы к нашей квартире? Ты об этом подумала?
- У него всё есть, - защищалась баба Алина. – Зачем ему наша квартира, она вам с Трошкой перейдёт.
Мама взвилась пуще прежнего, закричала, что ей не надо второго папу, и ещё много кричала непонятного. Баба Алина ничего не возразила. Повязала фартук и пошла перемывать за мамой всю халтурно вымытую посуду.
- Бардак да и только, - сказал под нос папа, не отрываясь от ноутбука. Он всё слышал, но не вмешивался в женский скандал.
Что творится в нашем доме?
***
Это какая-то цепная реакция! Дома ругань, и тут ругань. Сегодня, когда мы шли из садика, баба Алина разговаривала с Ильёй Семёнычем на повышенных тонах.
- Я не тороплю, Малинушка, - загадочно говорил Илья Семёныч. – Просто знай – я согласен хоть сейчас…
- Не могу! – спорила бабушка. – Куда я дитя дену? Мои эмансипированные разве за ним досмотрят? Надька уже не помнит, в какой стороне рынок, а в какой – садик.
Я до того затупил, что не сообразил, кого они имеют в виду.
- Баба Лина, - вмешался я. – Что у тебя за дитя? Откуда оно? Мальчик или девочка? Это оно у тебя завелось?
Баба Алина с Ильёй Семёнычем стали хохотать и слегка помирились этим смехом.
- Вместе приходите жить! – подмигивал Илья Семёныч. – Я не против, места хватит! Ты же ещё не был у меня в гостях, Трофим!
- Я готов хоть сейчас, - вызвался я. – С бабулей хоть на край света пойду!
- Ребёнок должен жить с матерью, - упрямо ответила бабуля. – Айда, Трошка, блины жарить. Дяде Илье пора домой и нам тоже.
- Стойте! – сказал я. – А целоваться разве не будете? Если что, я и отвернуться могу.
Они опять хохотали, Илья Семёныч сказал, что пятилетний ребёнок умнее двух полувековых чудаков. И целовались не в ручку, а как следует – губы в губы. Домой бабушка входила в хорошем настроении.
Я горд собой. Наверное, вырасту великим примирителем цивилизаций, если рэпером стать не получится.
А вот разведчик из меня неважнецкий. Я так до сих пор и не выяснил – кто завёлся у бабушки?
(окончание - здесь)
(использованы иллюстрации из открытого доступа)
Мира и добра всем, кто зашёл на канал «Чо сразу я-то?» Отдельное спасибо тем, кто подписался на нас. Здесь для вас – только авторские работы из первых рук. Без баянов и плагиата.
Спасибо, что дочитали до конца! А если вам интересны врачебные байки и медицинский ликбез - рекомендую канал моего дзен-коллеги Доктора Знаева.