Были в мировой истории военные противостояния, длившиеся несколько десятков лет! На психику и здоровье участников таких конфликтов сроки оказывали необратимое действие…
Да что там говорить! 30-45 дней боев в режиме нон-стоп уже меняли человека. Каким образом?
Марченко
Есть такой профессор (сотрудник Военно-медицинской академии) – Андрей Марченко. Заведует в названном научном учреждении кафедрой психиатрии. Он-то и вывел срок 30-35 дней. Материалом для изучения состояния солдат служили документы о 1-й Мировой войне – диагнозы тех, кто попадал в госпитали. Позже в клиники…
После месячного пребывания в горячих точках среди армии Германии тогда обнаружилось до 7% людей с отклонениями неврастенического характера. Если в начале этого срока на 360 военнослужащих приходился 1 «псих», ближе к концу войны такой человек был на каждые 20.
Британцы оказались «слабее». У них неврастеник уже в начале той бойни присутствовал на каждые 30 бойцов, а к концу – на каждые 11! Марченко первым стал изучать вопрос…
Американцы
Янки с докторскими степенями чуть позже тоже накинулись на «медицинские документы». Но уже не начала, а середины прошлого столетия. Неких Роя Сункса и Уолта Маршанда заинтересовали солдаты Второй мировой войны. К чему привели их исследования? Они прибавили к «дедлайну» еще 10 дней. Мол, военный может находиться на передовой до 45 дней, не теряя здоровья («нервов»)! А дальше и руки будут дрожать, а потом и по психической части начнутся отклонения. Пусть и не в первый же день… Причем, портила психику часто не штыковая атака (во время нее видишь глаза того, кого должен проткнуть) а ее… ожидание! Факт.
Если солдат находился на передовой более 9 месяцев – это уже не просто нервнобольной. Это человек, которому потом не обойтись и без психиатрической реабилитации. С другой стороны, в тылу раненый или «отпускной» воин мог находиться не более 13 месяцев. После них он уже сильно привыкал к мирной жизни и воспринимал фронт с таким же напряжением, как 1 раз!
Доктор Динтер
Человек, названный в заглавии (немец, написавший монографию «Герой или трус…»), в свое время сделал несколько интересных выводов. Месяц на линии фронта является неким пределом – границей между нормальным состоянием нервной системы и психического восприятия мира и неадекватностью. «Душевные» заболевания (как и нервные) выводили человека из состояния боеготовности. Ротация личного состава - необходимость, обусловленная всем, что описано выше.
Акклиматизация среднестатистического человека к условиям боестолкновений проходит 15-20 дней. Железы привыкают к повышенным нормам выработки таких гормонов как адреналин, эндорфин и многих других. Все эти секреты обеспечивают работоспособность в состоянии стресса.
Далее у организма происходит привыкания ко всему этому ранее непривычному «богатству». Человеку теперь привычно производить эти вещества как заводу продукцию в новых нормах. Теперь (если боец не сошел с ума от страха до начала этого «производства») он не сойдет с ума.
Не сойдет до тех пор, пока измученные железы не «крикнут» «Мы больше не можем производить ЭТО». Где-то к 25 дню естественная подпитка воинского тела гормонами прекращается.
Начинается стресс, которому система иммунитета уже ничего не может противопоставить. И тут 2 варианта – или временное возвращение в тыл (для восстановления), или старт всяческих отклонений. Первый «звоночек» – апатия. Второй – депрессия (человеку наплевать даже на еду). Третий – появление сначала нервных, а потом и психических отклонений. То есть к тем самым первым 20 дням прибавьте указанные выше 25 суток выработки гормонов и получите… 45 дней.
После этого срока, по словам американцев (их генералитет прислушался ко всем названным ученым) происходит необратимая деградация личности (не все «душевные» болезни излечиваются).
А сейчас людей вообще стараются вводить в бой как можно реже.
