Гитарист Extreme Нуно Беттанкур недавно пообщался с Hair Nation. Во время беседы Нуно рассказал о своём методе записи в домашних студиях, а также о знаменательном дне, когда Эдди Ван Хален появился во время записи новой песни Extreme "Rise". Ниже приведён отрывок из беседы.
«Недавно речь зашла о "Rise", я в последнее время много занимался прессой. Я давал интервью для гитарного журнала, и мы, поскольку это был гитарный журнал, говорили о "Rise" и начале соло: "Начало соло похоже на "Eruption" или на тот штрих, который использовал Эдди". И я ответил: "Абсолютно точно". И тут я буквально застыл, я смотрел на экран, и он подумал, что Zoom подвис. Он говорит: "Ты всё ещё там?" А я отвечаю: "Я в порядке". И тут меня осенило, что в тот день, когда я записывал соло для "Rise", я работал один, как обычно. И я уже упоминал о том, что не принимаю никакой помощи от кого-либо.
Я отключаюсь, когда записываю свои гитарные партии. Мне нравится быть эмоциональным в этом смысле. Я стараюсь не быть слишком техничным и не говорю: "Окей, давайте сделаем это правильно". Я, как вы можете увидеть в видео, стараюсь зажечь, сделать несколько проходов и посмотреть, что получилось. И Гэри это знает. Все знают это обо мне по старым записям. "Идите все домой, оставьте меня в покое, не входите в комнату. Не предлагайте мне чашку кофе, не спрашивайте, всё ли у меня в порядке". И вдруг мой телефон зазвонил. Я был наверху в своей студии, это моя гостиная. Мы записывались в шесть, и вдруг звонит Гэри и говорит, что собирается на ланч, но он знает, что лучше не звонить мне, пока я играю.
На самом деле это был первый раз, когда Гэри позвонил мне за три года. Но он внезапно снова звонит мне, я не отвечаю. Потом он начинает писать мне смс, а я в этот момент буквально душой играю "Rise", которая есть на этом альбоме. И я помню, что играл, это была концовка, потому что я шёл к ней. И это быстрая часть, и вдруг я думаю: "Мне это нравится". Все думают, что я считаю, когда играю. А я такой: "Нет, что это? Что я только что сделал?" Знаете, это просто ощущение. Так что я пытаюсь понять, что я сделал, что это была за вещь, которая была вдохновлена ритм-секцией.
И он снова написал мне, я схватил телефон, говорю ему: "Чувак, оставь меня в покое". А он говорит: "Нет, ты должен спуститься ко входу в дом. Кое-кто хочет тебя видеть". А я такой: "Нет, я не выйду. Я записываю соло". А он: "Спускайся сейчас же". И я такой: "Господи Иисусе. Гэри никогда не реагировал так, как сейчас, что происходит?" Мне нужно время. У меня странный дом в Голливуде. Вроде дом небольшой, но чтобы спуститься из моей студии, нужно время. Я спускаюсь, открываю дверь, собираюсь накричать на него, а там Эдвард. Да. И это было совсем недавно. Это было в 2019 году, когда мы заканчивали работу над альбомом, и тут я думаю про себя: "Ладно, это хорошая причина".
А Эдвард говорит: "Как дела, чувак?" Душевные объятия, поцелуй. Мы поговорили минуту. Пока мы стояли там, машина пронеслась на скорости вокруг места, где я живу. На Голливудских холмах дороги очень узкие. Эта машина вылетела из-за угла, там нет тротуаров. И этот парень проезжает мимо нас, поворачивает за угол, останавливает машину, мотор всё ещё работает, он выходит из машины, подбегает и видит нас с Эдвардом. Он начинает кланяться. Он буквально встаёт на колени и кланяется. Я уверен, что это было для Эдварда, а не для меня, но, наверное, он думал, что ему мерещится. И он сказал: "Что происходит? Привет, Эдвард, привет, Нуно". А потом сел в машину и уехал.
Не попросил фото, не попросил автограф, просто хотел выйти и убедиться, что он видел то, что видел. Так что это тоже произошло, что не имеет никакого отношения к этой истории. Но Эдвард играл с Гэри некоторые из новых вещей Вольфа, которые, как мы все теперь знаем, выходили. И он как отец гордился, как будто он сыграл на всех инструментах. А потом он сказал нечто действительно крутое: "Только между нами: я хочу сказать, что Van Halen возвращаются, и мы собираемся уйти так же, как пришли, — с Майклом. Мы планируем выступление, прощальный тур, но сделаем это по старинке".
И я такой: "Потрясающе. Давно пора, очень давно". Он даже сказал что-то вроде: "Ты знаешь, Вольф протягивает руку Майклу". Это было очень круто. А потом он добавил: "А как же новый альбом? Гэри сказал мне, что это крутой альбом. Я должен его послушать". А я, как Дева, как идиот, говорю: "Он уже почти готов, и я хочу дать его тебе послушать целиком". И я сейчас жалею по понятным причинам, что не дал ему послушать соло "Rise". Потому что оно было создано под его влиянием. Он говорит: "Хорошо, я вернусь, дайте мне знать, когда всё будет готово. Мы вернёмся. Гэри. Береги себя". Крепко обнял, попрощался. И, конечно, он так и не вернулся по понятным причинам, потому что вскоре после этого он скончался. Это был тот день, когда я работал над "Rise", это было так странно, что я не задержал его тогда, и я забыл об этом потом».
