Прежде чем говорить о многогранности Нелли Матвеевны я хочу сказать о том, что лежит в основе этой многогранности. В ее основе лежат женские чары. Эти чары есть только у женщин. Почему это так, я скажу в конце, чтобы не отвлекаться от наших баранов. Если сказать очень кратко (все подробности в конце) то эти чары состоят в том, что Неличка, общаясь с человеком, заботится при этом только о том, чтобы этому человеку было с ней как можно лучше, как можно комфортнее.
Вот несколько примеров того, что у нее при этом получается.
Наша дочь Ниночка в ходе журналисткой работы подружилась с жителем Вены, и тот оказался у нас дома. Я решил попотчевать гостя замечательной музыкой, сочиненной Ф. Листом в Вене. Музыка по-настоящему зазвучала у меня не сразу, а, когда это произошло, то стало уже поздно пленять гостя музыкой, так как его уже пленила, буквально захватила в плен беседа с Нелли Матвеевной, и гость ни на что иное не реагировал.
У нас в гостях бывали видные ученые, которые заходили ко мне, но их вниманием неизменно завладевала Нелли Матвеевна. Это ведь такой редкий случай, когда ты совершенно неожиданно получаешь полное удовольствие от общения с человеком, умеющим слушать и слышать, и этот человек ухитряется вести беседу так, как для тебя лучше всего. При этом ты сам не знаешь и не имеешь никакого понятия, что именно для тебя лучше всего, а она это отлично знает. Не только знает, но и поступает именно так, как тебе лучше всего.
Знание того, как надо, и поступки не у всех женщин совпадают. Как-то накануне Дня 8 Марта я рассказал мужчинам после научного семинара о замечательной особенности женщин знать, что доставляет удовольствие при общении с ними. На это я услышал, что женщина, если она и знает, как доставить удовольствие, то поступает при этом наоборот! Так вот, Нелли Матвеевна наоборот никогда не поступает.
Мы отдыхаем в Кисловодске. Это горный курорт, в котором полагается ходить в горы. Это там наибольшее удовольствие, которого больше нигде не найдешь. Мы с Нелей Матвеевной это усвоили и ходили в горы. Однажды нас обогнал мой знакомый. Это значительный человек, возглавлявший в Ленинграде крупную фирму с большим научно-исследовательским центром и рядом заводов. Я сотрудничал с этой фирмой. Человек поздоровался со мной и извинился, сказав, что нас обгонит, так как привык ходить быстро. Однако он нас не обогнал, а шел нашим темпом до самого Большого Седла и обратно, увлекшись беседой с Нелей Матвеевной. После этого в Ленинграде к услугам Нелли Матвеевны была машина. По вечерам он сам заезжал за ней и устраивал ей экскурсию по городу. Благодаря его помощи Нелли Матвеевна защитила в Ленинграде докторскую диссертацию. В Москве, где ее знали, была очередь на три года, а в Ленинграде в престижном Педагогическом Институте имени Герцена очереди не было, так как там уже провалили подряд три докторские. Наш знакомый обеспечил нас во время защиты транспортом, а, главное, поселил оппонентов в лучшие гостиницы города, Институт, который обязан был это сделать этого не мог, без чего защита не могла состояться. Тогда оппонент должен был присутствовать на защите.
Во время самой защиты только чары Нелли Матвеевны спасли ее от провала. Совет в назначенное время не начался, так как не было кворума. Два часа все собравшиеся на Совет ждали в коридоре членов Совета, которые не спешили на Совет. За это время Нелли Матвеевна, прогуливаясь по коридору, очаровала разговором о педагогической науке и своих результатах одного члена Совета. Он оказался весьма авторитетным членом Совета, который спас защиту от провала. У Нелички была прекрасная работа, которую по мнению крупных ученых москвичей можно было защитить, где угодно. Однако в работе была и Ахиллесова пята. В педагогике непременно надо сравнивать результаты, полученные предлагаемым и обычным преподаванием. Для этого надо две группы, в одной из которых ты преподаешь хорошо своим методом, а в другой преподаешь из рук вон плохо обычным методом. Надо, чтобы в одной группе ученики знали все, а в другой они бы ничегошеньки не знали. Но этого мало. Еще надо доказать, что ученики в каждой группе абсолютно одинаковы. У Нелли Матвеевны не было возможности для такого классического педагогического эксперимента. Она работала в обычной школе, а не в учебном центре, ведущем педагогические исследования. За это вполне могли провалить работу. Вопросы по этому поводу были со стороны тех членов Совета, которых два часа ждали. От провала работу спас тот человек, которого Неличка сумела очаровать. Он выступил в поддержку работе, рассказав ее так, как это было надо Совету.
Но вот кончилась успешная защита, оформлены все бумаги, что в те времена и особенно в чужом городе представляло собой титанический труд. Кто нес наш чемодан – тяжеленный чемодан – из гостиницы на вокзал? Ни за что не угадаете!!! Наш чемодан нес, не дав нам к нему даже притронуться, сам профессор Юрий Михайлович Сухаревский. Это москвич, который приехал в Ленинград в фирму, которая помогла нам с защитой. Он в этой фирме узнал о защите и зашел к нам в гостиницу поздравить Нелли Матвеевну. Их беседа так затянулась, что на вокзал нам пришлось по Невскому бегом бежать.
Ю.М. Сухаревский профессиональный превосходный пианист, который был одно время лучшим пианистом мира. Он был лучшим учеником знаменитого Игумнова – основателя славной советской пианистической школы, лучшей в мире. Игумнов плакал у него на плече от восторга за своего ученика, который превзошел своего учителя и должен был блестяще продолжить начатое им дело. Но этого не получилось. Юрий Михайлович бросил музыку из-за интриг в мире искусства. Он должен был на конкурсе Шопена в Варшаве получить первую премию и мировое признание. Но вместо него послали Брюшкова, который играл намного хуже Сухаревского, но получил на этом конкурсе и первое место и мировое признание. В знак протеста Ю.М. бросил музыку и занялся наукой, став выдающимся ученым. Он был одним из основателей и научной опорой Акустического Института Академии Наук СССР. Он создал Филиал Акустического Института на Черном море в Сухуми.
Юрий Михайлович, по приезде ко мне в наш Институт, непременно заходил к нам домой. Он давал нам превосходный концерт на нашем рояле и с огромным удовольствием беседовал с Нелей Матвеевной. А Нелли Матвеевна заботилась о том, чтобы Юрию Михайловичу было у нас дома уютно и комфортно. Она готовила вкусную еду, от которой нельзя оторваться и приглашала на концерт очаровательных женщин.
Как-то они встречались и в Москве. И Нелли Матвеевна и Юрий Михайлович были своими людьми в музее Пушкина. Директором этого музея был муж московской подруги Нелички. Они зашли в Музей Пушкина, в котором Юрий Михайлович давал иногда концерты, и там целых два часа он играл специально для Нелли Матвеевны. Они с Ниночкой были по специальному приглашению Юрия Михайловича на его концерте в доме Ученых, где он играл концерт Грига для фортепиано с оркестром.
С Ю.М. Сухаревским меня познакомил другой крупный ученый и тоже поклонник Нелли Матвеевны, Михаил Александрович Исакович. О нем наш Габриэль Семенович Горелик говорил, что он племянник академика Л.И.Мандельштама и очень похож на него. Его дядя академик Л.И.Мандельштам создал знаменитую научную школу физиков, одну из лучших в мире.
М.А.Исакович имел своеобразное хобби, которое было в духе его знаменитого дяди. Он бескорыстно и очень эффективно помогал молодым, талантливым людям войти в большую науку и проявить себя там. Он часто приезжал к нам в город с научными докладами, бывал у нас дома, с удовольствием беседовал с Неллей Матвеевной, очень интересуясь ее педагогическими успехами. Он внимательно читал все ее книжки, а перед их выходом из печати настойчиво спрашивал меня: «Как бук, когда она выйдет?». Под «бук» он однозначно понимал книги, публикуемые Нелли Матвеевной. В нашем институте по приезде М.А.Исаковича к нему выстраивались очереди из молодых научных сотрудников, жаждущих рассказать ему свои научные результаты. В Акустическом Институте Академии наук СССР М.А.Исакович возглавлял теоретический отдел. Крупнейший (по 1000 страниц в каждом из 12 номеров в год) мировой журнал по акустике JASA (М.А. называл его просто «джаз») попадал не в библиотеку Института, а на стол к М.А., который по этому журналу делал обстоятельный доклад для всего Института. Только после этого журнал отправлялся в библиотеку.
Если бы не мощная, умелая и настойчивая поддержка М.А , то мне нипочем бы не пробиться в большую науку. В начале своей научной деятельности я выступал с научными докладами в Москве, останавливаясь при этом в квартире М.А., который в это время беседовал со мной, задавая сложнейшие задачки по физике, которые он любил выдумывать. Этим он любил заниматься и будучи у нас дома в гостях. Мне и Нелли Матвеевне приходилось разгадывать многочисленные парадоксы, которые М.А. придумал специально для нас. Мы успешно справлялись с его задачами, что стоило нам огромного умственного напряжения, так как это были по-настоящему чрезвычайно трудные задачи.
Мы были в квартире М.А. и вместе с Неллей Матвеевной. В его квартире был огромный концертный рояль, вроде нашего. Сам М.А. при нас на этом рояле не играл и вообще рояль стоял там не для того, чтобы на нем музицировал хозяин квартиры. М.А. опекал не только ученых, а и московских молодых талантливых музыкантов, которым было негде и некому играть. Они собирались в квартире М.А. и играли там под аккомпанемент его рояля. Скрипки и другие инструменты они приносили с собой.
С М.А. Исаковичем меня познакомил Г.С.Горелик, взявший меня с собой на Всесоюзную Конференцию по акустике, проводившуюся в Ленинграде. Это была единственная такая конференция, на которой я присутствовал только в качестве слушателя без своего доклада. Во время этой конференции М.А.Исакович устраивал для своих друзей, среди которых благодаря Г.С. Горелику, был и я, экскурсии по городу. Он прекрасно знал город и был знатоком архитектуры. Он приводил нас в места, в которых можно было любоваться видом и рассказывал почему и как фасад здания был рустикован. В это время М.А. рассказал свою новую научную идею, которую он не знал, как осуществить на практике. Меня это так заинтересовало, что я придумал, как можно, каким методом реализовать научную идею М.А. Готового метода для этого не существовало и мне пришлось придумать для этого свой оригинальный метод. Это стало темой моей кандидатской диссертации, которую мне удалось завершить в аспирантский срок только благодаря помощи со стороны М.А., подсказавшего мне идею для завершающего ключевого опыта.
Габриэль Семенович Горелик – наш учитель – переехав в Москву не терял связи с нами. Он часто приезжал в наш город, иногда просто затем, чтобы покататься со мной и Нелли Матвеевной на лыжах и побеседовать с Неллей Матвеевной. Они часто беседовали о жизни. Во время этих бесед Г.С. переводил нам с французского (Г.С. француз – он в детстве жил и воспитывался во Франции) краткие изречения знаменитого Ла Рош Фуко, которые в то время не были еще изданы на русском языке. Эти изречения были краткими, парадоксальными, например, утверждалось, что человек, которому ты сделал добро, непременно отплатит тебе, но только не добром, а гадостью и даже злом и будет тебя за твое добро не любить, а люто ненавидеть. В то же время эти парадоксы Ла Рош Фуко оказывались, в основном, правильными и все подтверждались жизнью.
Среди тех умнейших и выдающихся людей, с кем беседовала Нелли Матвеевна, нельзя не упомянуть еще одного человека, который проникся симпатией к Нелли Матвеевны с самых пеленок. Это ее правнучка Танечка. Она, будучи еще совсем малышкой, прибегала к Нелли Матвеевны, вцеплялась в нее, и они подолгу беседовали. Эту малышку невозможно было оторвать от Нелли Матвеевны. Это продолжается и по сию пору, когда этой малышке стало уже 15 лет. Почему это происходит? Главная причина в том, что Танечка с самого рождения отличалась своим умом. Для того, чтобы получать удовольствие от бесед с Неллей Матвеевной необходимо быть в первую очередь очень умным человеком, много уметь понять и оценить. Танечка именно такая девочка.
Одно время Танечка переписывалась со мной по электронной почте. Это были очень короткие послания. Некоторые ее письма были такие, что я хвастался ими ее бабушке и нашей дочери Ниночке. Ниночка чрезвычайно эмоциональна. Читая письма Танечки, она от испытываемой ей восторга вдруг принималась хлопать в ладошки и прыгать на одной ноге по всей квартире, восклицая при этом: «Какая девочка! Какая же она умница! Как она пишет, как точно и правильно!»
У Танечки есть сестра Ниночка. Тоже очень умная девочка и еще вопрос, которая из двух сестер умнее, так как Ниночка отличается на научных конкурсах, как одна из лучших среди москвичей. Ниночка тоже тянется к Нелли Матвеевне, но не с таким бешеным рвением, как Танечка.
Ну а теперь подробнее о женских чарах. Это я пишу специально в конце, так как, если Вам про чары неинтересно, а интересно только про Нелли Матвеевну, то дальше можете просто не читать. Тем более, что дальше идет всякая мура. Это все мои домыслы, которым грош цена.
С женскими чарами я знаком с 4 летнего возраста. Тогда я испытал сильное чувство ужаса на цирковом представлении, испугавшись льва. Успокоить меня и приучить к искусству было поручено двум девочкам, участвовавшим в том цирковом представлении. Девочки выполнили эту задачу при этом очаровав меня так, что я считал, что это не девочки, а добрые феи, которые пришли ко мне из сказки. Про это у меня есть рассказик. Следующий раз меня очаровали две девочки, жившие в нашем доме. Про это у меня тоже есть рассказ. Их чары проявились при таких обстоятельствах и при таком дурацком моем собственном поведении, что уже тогда, хотя я не отличался ни умом, ни сообразительностью, понял в чем суть этих девчоночьих чар.
Их суть в том, что девочка всем своим поведением, а не только разговором делает так, чтобы тебе с ней было бы лучше всего. При этом она знает, как тебе лучше гораздо лучше самого тебя. Поведение тоже чисто девчоночье, так как оно включает взгляд. Особый девчоночий взгляд, который описать словами невозможно. Его надо видеть и ощутить его действие.
Почему это получается только лишь у девчонок и у женщин, у которых это даже лучше получается, чем у девчонок. Потому, что у женщин замечательная голова. Замечательно не только то, на что накладывают косметику, а и то, что находится внутри под ней.
Моя умная дочь с этим решительно не согласна и считает меня чудаком, вообразившим неизвестно что. Она считает что бабы дуры, в мужики умные. Все так и только так и считают. Но на самом деле это далеко не так. Совсем не так. Женщины рожают детей. Для этого у них внутри есть целая автоматическая фабрика, выпускающая уникальный продукт. Управляет этой фабрикой голова женщины. У мужчин нет этой фабрики и нет соответствующей этому головы. В женской головке есть программа, выдающая чары, а в мужскую голову эта программа не встанет, мощности мозгов для нее не хватит. Однако есть же и дуры. Они ведь есть. Почему? Потому что мощный мозг дает только возможность и больше ничего. А чтобы ее реализовать мозг надо тренировать.
Движениями человека тоже управляет мозг. Взгляните, как могут двигаться девушки, выполняя упражнения художественной гимнастики, и Вы убедитесь сразу в двух вещах и в значении тренировок, и в возможностях женской головки.
Я с огромным удивлением увидел, что девочки со мной дружат совсем иначе, чем мальчишки. Сначала это мне даже не нравилось, но постепенно я это оценил. Оценил и подумал, что для того, чтобы так дружить совсем не надо быть девочкой. Ничего девчоночьего нет в том, что ты думаешь, как себя вести и ведешь себя так, чтобы твоему другу было хорошо. Ну что в этом девчоночьего? Ничего! И мальчик может и не только может, а и должен стараться вести себя также.
Это я понял не сразу, потому что дурак. Надо было бы это сразу усвоить. Я понял это только уже будучи школьником после встречи с удивительным мальчиком. Про эту встречу у меня тоже есть рассказ, так как очень многое в моей жизни поменяла эта встреча. В частности, только благодаря ей я играю на рояле.
Этого мальчика отличал удивительный девчоночьи взгляд, по которому сразу можно было сказать, что этот мальчик девочка и его необыкновенные знания и уменья, которые мальчику его возраста абсолютно недоступны, так как этому мальчику, судя по его еще совсем девичьему голосу и нежному личику не больше лет, чем было в это время мне.
Существуют три самых популярных жанра литературы – это романы, детективы и фантастика. Женщины писательницы ухитрились все эти три жанра соединить в один новый жанр, который, судя по Интернету, очень полюбился читательницам. В романах пишут про любовь, в детективах про любовь не пишут, так как там дело начинается с убийства, а заканчивается нахождением преступника и подробностями преступления. Интересно до ужаса, интрига бешеная, а любовь туда не лезет, никак не вставишь.
Так вот женщины придумали такой жанр, в котором такая же бешеная интрига, как в детективе, ничуть не меньше, но в котором видное место отведено и любви. Этот жанр основан на переодевании девушки в мальчика или мужчину. В жизни этого нет, но на то это и фантастика, а зато сразу возникает интрига как получилось такое переодевание, в чем его причина и вторая интрига не менее сильная о том, как девушке выйти из роли и отдаться любви. В одном из таких романов девушку отговаривают от этой опасной затеи быть в роли мальчика тем, что ее сразу же узнают. Ее маскарад раскроется, говорят ей, стоит ей на кого-либо взглянуть. Узнают по взгляду, узнают и по уму, так как мальчик не может быть столь умен и образован, как она.
Все это так, но на самом деле и есть, но узнать девушку по этим признакам может только девушка. У меня это не вышло. Мой мальчик обладал и особым девчоночьим взглядом и был умен и образован на уровне взрослого человека и не всякого взрослого, а только самого выдающегося взрослого, а я и то и другое счел явным доказательством того, что это именно мальчик, так по моим понятиям никакая девчонка такого уровня ума и образованности достигнуть не может. Девчоночий взгляд может быть и у очень умного мальчика, так как в глазах именно ум светится. Общение с этим мальчиком, который не кичился ни умом, ни образованностью, ни другими своими умениями, а вел себя со мной исключительно мило в точности так, как когда-то вели со мной себя девочки. Вот, ведь, подумал я, и мальчик способен так себя вести с мальчиком.
А я то что! И я буду также! Это подтолкнули меня к тому, чтобы попытаться мне вести себя с мальчишками так, как дружили со мной девочки. Я это попробовал и убедился в двух вещах. Во-первых, в том, как это трудно дается, а, во-вторых, в том, как это эффективно действует на мальчишек. Последние прониклись ко мне такой симпатией, что защищали меня от хулиганов. В школе меня хулиганы не трогали, так как у меня были мощные защитники, к которым я относился по-девчоночьи.
КОНЕЦ
