Только Господь Бог может претендовать на повсеместное первенство в деле выдумывания, создания и творения чего бы то ни было. В литературе часты заимствования. Шекспир и Крылов, Лондон и Верн, Пушкин и Уэллс брали идеи, сюжеты и образы, исследованные до них.
Джентльмен-икс и бандит слились органично в типаже Арсена Люпена. Потому прозаик-маринист Колбасьев Сергей Адамович взял в эксплуатацию этот образ таинственного мстителя в повести, посвящённой его годам учения в гардемаринах. Образ то, изобретённый отнюдь не им! А реминисценция, как отголосок или дань памяти, когда он же, легендарный одесский капитан Колбасьев, собственной персоной, и вдруг, появляется в кинофильме "Мы из джаза"! Закономерно будет продолжить эту цепь заимствований и мне.
История, о которой пойдёт речь, как калька событий из жизни Морского кадетского корпуса Петрограда описанных Колбасьевым, только переложенных на позднесоветское время. Она имела место быть на старшем курсе. Может на четвёртом, может на пятом, но точно не на шестом. В заключение одного из построений первой роты судоводителей слово взял наш комсорг Володя Радаев и объявил о всеучилищном конкурсе рот на лучшую ленинскую комнату.
“Трудом Ленина дело крепи!” — этот лозунг невольно ассоциировался с социалистическим соревнованием во всех возможных областях. Теперь роты высшей мореходки состязались в искусстве оформления ленинских комнат. Не буду утверждать наверняка, но думаю, это был единственный раз за всё время учёбы, когда наша рота заняла первое место в соцсоревновании!
Итак, вечером того дня, как раз в ленинской комнате, и собрались самые сопричастные, самые неравнодушные, самые вовлечённые курсанты. Думали-планировали, что надо сделать, изменить, улучшить в убранстве нашей ленинской комнаты. Взоры их обратились на стенд с портретами политбюро. Этот стенд был всегдашней головной болью для нас. Только купишь актуальный набор этих роскошных портретов на мелованной бумаге, оформишь иконостас святых ликов, а там корректура. В книжном магазине уже продают новые наборы с портретами. Кто-то поменял должность, кто-то выбыл или наоборот вошёл, кто-то почил. Сколько раз за годы учёбы у нас менялся этот стенд? — Многократно! Короче говоря, в списке “маст-ду” появился первый пункт.
— А давайте покрасим стены и потолок в революционный красный цвет!
— Банально… Это ж, как пить дать, придумают механики! — ответил кто-то обескураженно.
— Надо мыслить шире, по-ленински, по-новаторски! — поддержали другие.
— Первооснова — лозунги! Крупными буквами, на кумаче, под потолок по всему периметру комнаты!
— А где наше собрание сочинений? Должно быть 55 томов. Дай-бог, половина на месте!
Да, те аккуратные синие томики, отпечатанные в типографии издательства “Правда”, находили широкое применение в повседневном быту. Кто-то подопрёт дверь или окно, чтоб не закрывалось. Кто-то заместит томиками сломанную ножку тумбочки. Или подставка под утюг — лучше не придумаешь! Пришлось прошерстить всю роту и вернуть книги на место. Пришлось даже побеспокоить нашего Ди́ду, так курсанты любовно прозвали одного из наших товарищей. Тот, однажды, сидя на своей койке, примерялся попадать ногой в тёплый тапочек. Многократный опыт подсказал ему, что необходимо несколько приподнять коечку, тогда уж точно не промахнёшся. Под четыре ножки его кроватки легли синие томики, которые в точности отрегулировали необходимую высоту. И вот теперь нашего Диду пришлось опустить с ленинских идеологических высот. А те тома, что с глубоким следом железной ножки от его кровати, те встали на полку, в ряд, в точности соответственно своему номеру.
“Мозговой штурм” в ленинской комнате продолжался. Наш коллективный генератор идей выдал уникальное решение, которое непременно предстояло воплотить на практике.
Родилась идея под бодрый мотив общераспространённой песни того времени нёсшейся из динамиков телевизора:
“Я в мир удивительный этот пришёл
Отваге и Правде учиться.
Единственный друг – дорогой Комсомол,
Ты можешь на нас положиться.”
Припев хором:
“Мы пройдем сквозь шторм и дым,
Станет небо голубым…
Не расстанусь с Комсомолом,
Буду вечно молодым!”
Транслировался концерт из Колонного зала Дома Союзов.
“В грядущие дни, как во все времена,
Недобрым метелям кружиться…"
И надо же кому-то было обратить внимание на белоснежные шёлковые объёмные шторы, заполняющие собой пространства между знаменитых колонн.
“Заветной весны высота не взята..."
Опять припев, а на заднем плане — ниспадающее роскошество штор!
“Не расстанусь с Комсомолом,
Буду вечно молодым!”*
— Пренепременно у нас должны быть такие же шторы! — выпалил кто-то.
— Это “бомба”! — поддержали другие.
Дело закипело. Многие проявили свои таланты. Кто организационный, кто художественный… Оказалось, мама Андрея Мохвина профессионально шила. Она и изготовила те шторы, точь-в-точь как в Доме Союзов, с объёмными горизонтальными волнами от пола до потолка.
В назначенный день, когда высокая комиссия осматривала ротные ленинские комнаты, когда проректоры Чевризов и Самсон прибыли к нам, всё было на высоте. Лики политбюро, тематические стенды о текущем политическом моменте, свежая стенгазета, лозунги на особом ленинском языке, ровные ряды томов сочинений вождя за стеклом, телевизор под покрывалом, шторы — те, что “точь-в-точь”… Воздух в ленинской комнате благоухал “Красной Москвой”! А что: если в ведро влить пузырёк одеколона от фабрики “Новая заря” и вымыть пол, то аромат будет! Центр внимания фокусировался на рукописном портрете маслом — копии портрета Ленина кисти Народного художника СССР Налбандяна. Под портретом на алом бархате стоял гипсовый бюст, опять же, дорогого вождя мирового пролетариата.
Всё перечисленное великолепие справедливо и заслуженно обеспечило нашей роте первое место в том конкурсе.
При чём тут "Арсен Люпен", курсантская фронда, неуловимый возмутитель спокойствия и его отвратительные выходки, описанные писателем Колбасьевым? — спросит читатель. Признаюсь, когда читал его повесть “Арсен Люпен”, то временами ощущал даже стыд за писателя. — Зачем так безбожно врать? Не могло быть такого!
Так вот, оглашены результаты того конкурса. Наша ленинская комната признана лучшей. Знамо, к нам потянулись курсанты со всех рот мореходки. Разумеется, всем хотелось взглянуть на нашу ленинскую комнату. Только глядеть было не на что!
На следующий день после объявления результатов обнаружилось, что все стены, портреты, шторы, всё-всё… забрызгано чернилами! Некто инкогнито злонамеренно и нещадно расплескал несколько флаконов чернил и туши на наши труды. Труды, враз ставшие бесполезными!
Все стенды, ступенями сколоченные из фанеры, портреты политбюро, белоснежные объёмные шторы оказались испорченными. Портрет Ильича был под стеклом. Он серьёзно не пострадал, его отмыли. Бюст из гипса приобрёл внушительное пятно на куполе и сделался похож на действующего тогда генсека… Конфуз был шедевральный!
Так вот, теперь я всё более и более склонен думать, что не врал писатель Колбасьев. Всё в его книжке правда! А наш Арсен Люпен, как и у Колбасьева оказался неуловим. Остался неизвестным для широких масс первой роты СВФ выпуска 1989 года.
__________
* слова Н. Добронравова, 1970 г.
19 апреля 2023 года.
