Часто изобретение стеклянных пуль приписывают Роману Федоровичу Унгерну. Мол, это был такой кровожадный и неординарный человек, что даже своих врагов хотел убивать не "по человечески". То ли специально с подвывертом, то ли чтобы сильнее мучились.
Стеклянные пули изобрел не Унгерн. Скорее всего, их изобрели задолго до него. Но он был первым военачальником, который применил их в крупномасштабных боевых действиях.
4 февраля 1921 года, после трехдневного штурма, части барона Унгерна, прорвали все три линии обороны китайского гарнизона и ворвались в Ургу. Унгерновцы уже почти не стреляли - вышли патроны, бились шашками и штыками, резались на засапожных ножах. Жаркий бой разгорелся за пункты питания китайской армии, кашевары люто бились двухметровыми половниками, отсекали пальцы и кисти казаков короткими китайскими мечами. Сохранилась легенда о мяснике-маньчжуре, двухаршинного роста, который дрался огромным мясницким топором, с ревом разрубая головы и дробя кости. Несколько сабельных ударов не могли свалить его, гигант не сдавался, пока не был застрелен унгерновским офицером. Интересно, что сам офицер, подъесаул, имя его не сохранилось, был убит наповал буквально через час, при взятии отделения ургинского отделения китайского банка, пулей выпущенной с чердака соседнего дома.
Унгерновские бойцы не ели по двое-трое суток, не могли согреться, ночевали в снегу, потому тридцативедерные котлы, кипящие на огромных костраж, манили их, как Эльдорадо. Китайским кашеварам и обозникам, некуда было бежать, строевые части отступали так стремительно, что хозчасти оказались в окружении. Сдаваться свирепым, оборванным, почерневшим от стужи бородатым казакам, было страшно. Битва за пищепункты оказалась не менее кровопролитным эпизодом штурма Урги, чем уличные бои в ургинском Маймачене и взятие здания компании "Монголор".
Казаки хлынули в лагерь, обжигаясь, голыми руками вычерпывали кипящую похлебку и огненный рис, утоляли терзающий их изнутри голод.
Унгерн прибыв на место боя, только посвистал от удивления, помахивая ташуром, при виде сраженного гиганта-маньчжура и сложенных в рядок павших казаков, со сложенными на груди руками. Приказал интендантам резать скот, варить суп и чай, захваченный у китайцев, мобилизовать местных пекарей и срочно испечь хлеба на тысячу человек.
В Урге шел повальный грабеж китайских лавок и складов, суровый до дисциплины Роман Федорович, не вмешивался двое суток, люди исстрадались неделями в открытой зимней степи, остановить их было невозможно. Но трогать дома и лавки монгол и русских строго воспрещалось. Двое казаков обокравших монгольскую лавку, немедленно были повешены на воротах, жуткими типами из комендантского эскадрона полковника Лоуренца.
На третий день, разгул был жестко пресечен, по приказу Унгерна. Бойцы Лоуренца секли наиболее буйных ташурами, били в морды и тащили в городскую тюрьму, освобожденную от русских беженцев и колонистов, которых запихнули туда китайцы, при подходе Унгерна.
Порядок был восстановлен, началась планомерная ревизия захваченного имущества и военного снаряжения. Огромное количество винтовок, холодного оружия, пулеметы, пушки, обширные склады с продовольствием и амуницией - было все, не было одного. Не было патрон в нужном количестве. Китайцы отражая штурм, боеприпасов не жалели, а основных склады китайских оккупационных войск были сосредоточены в кяхтинском Маймачене и на военной базе в Чойрыне.
Унгерн озадачился. Взятие Нийслэл-хурэ (Урги) было лишь важным эпизодом, предстояли тяжелые бои за очищение оставшейся территории Монголии. Остро нужны были патроны. Положение было не безнадежным, на складах нашлись значительные запасы пороха и капсюлей. Уже на четвертый день, сотни монгольских женщин и ребятишек, вышли на сбор стреляных гильз. На китайских позициях, в местах уличных боев, они нагребали мешки гильз, переворачивали спресованный снег, пронизанный ярко-красными нитками. Рвение было обоснованным, кульки с гильзами тянули прямо к зданию ургинского отделения Китайского банка. Там, гильзы принимали на вес интенданты, тут же рассчитывались китайским ямбовым и биллонным серебром.
Не было лишь свинца, лить пули. В это время, на Романа Федоровича вышел инженер-землеустроитель Всеволод Игнатьевич Лисовский, с предложением организовать производство по отливке винтовочных пуль из стекла. Вероятно, рекомендовал его Владимир Рерих - брат знаменитого художника, служивший у Унгерна интендантом и приятельствовавший с Лисовским.
Унгерн был человеком всегда ценившим инициативу, Лисовский получил деньги и карт-бланш. В короткое время, было развернуто производство, изготовлены патроны со стеклянными пулями, в количестве достаточном на первое время. Лисовский действовал энергично и не только обеспечил производство, но и следил, чтобы новые боеприпасы поступили в войска.
Уже 10 февраля произошло первое применение нового боеприпаса. Генерал Резухин получил сообщение, что по Калганскому тракту к Нийслэл-хурэ движется крупный отряд китайцев. 2000 китайских солдат двигались из военной базы Чойрын, на усиление ургинского гарнизона, не зная о его падении.
Резухин оперативно выдвинулся навстречу китайцам с двумя неполными конными сотнями, часть всадников накануне получила патроны со стеклянными пулями. Китайцы, видя свое превосходство, начали теснить унгерновцев, завязалась перестрелка.
Первые попадания в людей и лошадей стеклянных пуль, произвели на китайских солдат ужасающее впечатления. Пули, влетая в тела, разлетались на множество осколков, производя разрывное действие. Практически любое попадание оказывалось смертельным. Китайцы дрогнули. Неведомое оружие оказало деморализующее действие на них.
Через короткое время, напуганные китайцы сдались. Белые взяли пленных и богатые трофеи. В дальнейшем, пули из стекла широко применялись в частях Унгерна при освобождении территории Монголии от китайских оккупационных войск.
