Одиночество и беспомощность сгущают тьму ночи вокруг до непроглядности. Ни огонька надежды. Как выберется из этой темноты маг?
САМАЯ ТЁМНАЯ НОЧЬ
Темнота уже залила большую кухню, утопив сначала углы, потом очаг и полки, и стол, и даже сидевшего на стуле человека.
Темнота уже залила весь дом, кухню и разумного, а теперь лезла в самое его сердце.
Человек сидел за столом, уложив ладони на гладко выструганные доски, и теперь разглядывал их, доски и ладони, ковыряясь в своих мыслях.
Мысли были совсем невесёлые, под стать тьме кругом.
Если бывают в жизни тёмные, чёрные дни, то этот, сегодняшний день, явно из них.
Таких тёмных дней, собравших в себе столько бед, не случалось у мага давно.
Давно...
Кир убил мотылька. Штаатсмейстер узнал о ней. Принуждал подписать договор. Кир взял деньги и завершил свой договор с ней. Йен предал, разболтав - опять! опять!! - кому-то о её присутствии. А может быть, не разболтав, а сообщив — и от этого было ещё больнее.
Полдня в ратуше, полдня в порту. Никто не захотел продать лодку женщине. Ни один из продавцов не согласился! Многие не хотели даже разговаривать!
Вернувшись вечером после бесплодных попыток приобрести необходимое, маг обнаружила пустой дом.
Дверь сбита с петель, на столе так и не съеденный завтрак.
Вещей Кира нет. Йена нет самого. Впрочем, и Кира нет тоже.
Одна. Мучительное одиночество заставляет уже с приязнью думать даже о штаатсмейстере... Впрочем, нет, о нём — нет.
Нет лодки. Нет возможности искать каналы, нет доказательств для Совета, нет возвращения в Ириду, нет спасения мира.
В Храме Безымянных есть Око. Через него, при известном умении, можно заглянуть во многие другие миры. Даже во Вседух.
Можно увидеть его, а он увидит тебя.
В Храме Ириды есть Колодец Миров... Если... Совсем всё будет плохо. Если не окажется других возможностей, Колодец может стать спасением.
Но... Её, изгнанного магистра, не допустят ни в Храмы, ни даже в Ириду.
Если бы была лодка... Можно было бы даже не спрашивать разрешения. Можно было бы никому ничего не доказывать, а просто прорваться.
Да, на это ушла бы большая часть её сути, но...
Маг представила гибель мира. Она как-то уже тонула в нетленном небытии Вседуха. Теперь так утонуть предстояло всему, что она знала.
Виноградники Остеи, дети-маги Славии, Шас Кела с её светлыми глазами и косой на плече и нахалка Маришка, и мудрая Леничка, и тяжёлая основательная Урса с её хрупким древесным лесным. И где-то бредущие по дорогам доппли, маленький Джоэль и суровый Морфа. И падиш Ра Анви с его огнём в сердце, и белокрылы с их дикой моралью, и... демон... демоны.
И Йен. Кареглазый, мягкий умница Йен, великолепный архитектор, будет уничтожен вместе со своими мостами, ажурными башнями и храмами. Вместе со сложными конструкциями заклятий, возведённых когда-то в единении с ней, оживших её силой.
Всё это будет уничтожено, потеряно навсегда. А если и останется, то в пустом мире, без тех, кто мог бы этим воспользоваться, восхититься. Пройти мостом, принести дань уважения в Храме, ахнуть и залюбоваться величием парящих городов.
Лодку надо достать.
Как смешно: спасение мира зависит от того, достанет маленький бессильный маг лодку или нет.
* * *
Охотник проваливался всё глубже и глубже, пока не достиг слоя, в котором уже не было стен. Странные, уродливые дети этого места тут всё ещё были. Яркими точками, звёздами.
Охотник обходил их осторожно, стараясь не задеть случайно.
Что он узнал? Что она тут была — яблоко и ваниль — демон облизнулся. Белая, нежная. Великолепная, как... королева!
Язык демона снова пробежал по его тонким губам.
Королева, которая принадлежит ему, ему!
Надо только догнать!
Догнать... А её увели.
Дикарь. Человеческий король. Падиш. Шах. Как он там себя зовёт?
Увёл её!
Охотник с рычанием устремился по мутным почти-облакам изнанки туда, где, как ему казалось, каменный город заканчивался. Туда, где была Пустошь.
Догнать! Отнять!
Теперь, покопавшись в голове девчонки, он знал, как она выглядит. Её лицо. Взгляд из-под тёмной пушистости ресниц, серебро волос и улыбка, мягкая, одобряющая.
Всё это помнила... Шас, и всё это помнил теперь Охотник.
* * *
Утро случилось морозным и свежим,
Маг стояла босиком на крыльце опустевшего дома. Это крыльцо выходило на задний двор, закрытый со всех сторон стенами и деревьями.
Маг шагнула с порога в свежий пух нового снега.
Сначала обожгло почти нестерпимо, но, если стерпеть, станет просто свежо и светло.
Маг собралась с духом и протанцевала первый круг. Повороты и шаги давались с трудом, но запнуться было нельзя.
Сорочку она прикрыла широкой тонкой мантией Йена. Она не сковывала движений и совсем не мешала вытанцовывать на снегу колдовство сил и удачи.
Маг заряжалась.
Копила энергию красоты и вдохновения. Внутри себя, пытаясь сдерживать прекровь и не ошибиться в движениях танца.
Второй круг был свободнее - на втором круге можно было танцевать так, как просил дух и тело.
Маг напевала, касалась снега, вертелась по кругу, прикрыв глаза и радуясь прикосновению снега и ветра, солнечным бликам там, за веками, на лице и в волосах.
Морозу, свету, чистоте, свободе, своей силе. Утро полно света, новое, сильное.
Рене танцевала.
Солнце было за неё, снег был за неё. Разумные были за неё. Кто осмелится ей помешать?
После второго круга, когда захотелось его закончить от усталости, маг упала в снег.
На спину, раскинув руки, ощущая, как мягкий нестойкий снег тает под тёплым телом, затекая ручейками к самой коже.
А над головой сияло небо, полное прозрачной лазури и золотого солнца.
- О, великие безымянные боги! Ваш мир прекрасен!
Маг улыбалась. Было хорошо, тепло от силы внутри и холодно и трезво от снега и солнца снаружи.
А теперь можно и за дела приняться.
Она перевернулась и села на колени, потянулась, укладывая волосы в узел и ахнула огорчённо.
На крыльце сидел давешний человек. Тот самый, в круглых очках.
Маг поднялась, тяжело опираясь на колено.
- Что вы тут делаете?! - на языке вертелось несколько злых пожеланий, но их пришлось сдержать. Негоже магу желать зла.
Он сидел на пороге, привалившись к косяку, когда маг его окликнула, вздрогнул, выпрямился. Зачем-то стащил очки и стал протирать рукавом.
Маг прошла мимо, задев его плечо подолом.
Человек посидел, словно сомневаясь, и пошёл за ней.
Мага не оказалось в кухне. Только брошенная мокрая мантия на стуле. Человек провёл по ней пальцем и огляделся.
В кухне не пахло съестным. Холодно и пусто. Человек поправил очки и присел перед печкой, открыл дверцу доложил туда дров, поискал спички:
- Что вы тут делаете?
- Х-холодно... Кофе... Вот...
Человек оправдывался, как школяр, не выучивший урока.
Сегодня на нём были короткие штаны, чулки и сапоги, камзол, что-то вроде кафтана и даже шарф с плащом.
- Сегодня вы одеты по-человечески. Янк?
- Юджин Янк, миледи, - он снял шляпу и мял её в руках, - Лучше просто Юджин.
Маг рассматривала его так, что он засмущался, опустил глаза, сглотнул нервно.
- Юджин, значит...
Маг отодвинула его, присела возле печки — Янк сглотнул. Совершенно неприличная поза, но ей, видимо, плевать или невдомёк.
- Надо было бы уголь выгрести... Ну да ладно...
Стряхнула с ладони огонёк, и дрова разгорелись.
- Проверьте вьюшку, Янк, мне не достать.
Видя его растерянный взгляд, указала пальцем. Сама подвязывала фартук за спиной. Фартук Йена, огладила его ладонью.
Оглядела чужую кухню, шкафчики, мешочки и горшочки.
- Что ж, кофе так кофе.
* * *
На кухне пахнет кофе, горит огонь в печурке и солнце бросает солнечные полотна на пол и стол кухни.
Маг пила кофе, обхватив кружку обеими руками. Поглядывала на человека за одним столом с ней.
Тот не расслабился даже за кофе. Всё оглядывался и пил кофе осторожно, будто боялся, что выгонят, но виду не подавал. Вид имел лихой и равнодушный, будто пить кофе вдвоём с женщиной, особенно по утрам — ему не привыкать. И вообще, вы обо мне ничего не знаете, миледи маг, а я...
Маг усмехнулась.
- Юджин Янк, вас послали следить за мной.
- Нет!- испуганные бездонные глаза уставлены на странную. «Ведьма?!»
- Я не спрашиваю.
Юджин сгорбился над кружкой, даже немного уменьшился, скрутился в круглое и бестолковое. И беспомощное.
Маг вдруг узнала в нём свой голод. Голод по близости.
- Что?! - человек напугался, увидев её взгляд.
- Всё хорошо.
Маг встала, прошлась по комнате. Золотой свет сиял в её волосах и на коже. Каблуки чётко и звонко, будто каплями, обозначали её шаги.
Маг коснулась мантии на спинке стуле.
Она пахла. Маг смяла её шелковистую ткань, запах стал сильнее, поплыл волнами.
Маг потянула носом, позволила себе чуть выпасть из яви.
Запах...
Так пахнет скрипка: лаком и деревом. Так гудят её струны в покое — низко, и даже в костях тела отдаётся их звук.
Маг прикрыла глаза, чтобы ничего не мешало.
Запахом полнилась вся кухня, весь дом был обжит Йеном и пах, пах, пах... Остатками его магии. Его прекровью, которая всё же оставалась ещё в его сути.
По сути Йен всё ещё оставался магом.
Но хлопьев- лепестков уже не было. Раньше — были, лаковые, тёмно-коричневые, как полированное дерево, с тонкой светло-золотистой, словно свежие доски, окантовкой.
Сейчас не было. Только запах.
Маг открыла глаза: в яви слишком много забот, чтобы можно было стоять так, забыв обо всём.
- Вам плохо? - человек даже вскочил, тянул к ней руки.
Маг отпрянула, выставила ладонь перед ним.
Чужой, незнакомый, явно не слишком нормальный. Человек. Тверд.
- Простите, мне пора уходить.
Человек постоял, кивнул, будто сам себе. Нашёл шляпу, и, трогая перо пальцем, вдруг сказал:
- Они взяли его, пока вы были на совете.
Маг развернулась, подалась вперёд, еле выдохнула:
- Что?!
- Штаатсмейстер отдал приказ схватить вашего... Этого... - тверд кивнул на кухню.
Маг нахмурилась, левой рукой постукивала себе по губам, задумавшись, правой мяла и мяла тонкую ткань мантии Йена.
- Я знаю, я тверд. Мне говорили, что люди для вас - пыль... И... Но... Это подлость! Так нельзя!
Маг посмотрела на Юджина. За стёклами его нелепых и неудобных очков — серые глаза, кажущиеся большими и особенно беззащитными из-за этих стёкол. Он сжимал кулаки, всё ещё продолжая сутулиться.
Рене вдруг осенило:
- Юджин, сколько вам лет?
Тот покраснел мучительно и жарко, отчего стали заметнее его веснушки. Кадык на шее двинулся, будто он подавился чем-то.
- Шестнадцать.
- Боги...
Маг рассмеялась, тихо, переливчато и коротко. Приложила ладонь ко лбу. Покачала головой.
- Почему вы, люди, тверды, почему вы позволяете детям... - маг прошлась в одну сторону, в другую, уперев руки в бока, остановилась напротив человека, - Фуф...
- Юджин, где они его держат, вы знаете?
- В подвале ратуши есть... острог. Я могу показать!
Маг, натягивая перчатки, поглядела на него из-под ресниц:
- Вы понимаете, чем вам грозит помощь мне?
Тот опять покраснел и решительно кивнул.
Так решительно, что стало ясно: абсолютно не понимает.