Маг не подпишет договор под принуждением. Даже если осталась одна. Что же сделает штаатсмейстер?
ПОДПИСЬ МАГА
Штаатсмейстер рассматривал её.
- Миледи, Баррида нуждается в вас и в вашем мастерстве!
Штаатсмейстер наконец изволил сойти со своего возвышения, подошёл к ней, протянул листы договора.
- Договор, взгляните, миледи! Все параграфы, как обычно в договоре мага и города. Вот здесь есть уточнение...
Он провёл кончиком пера по строкам, зачитал:
- «По мере сил и возможностей», то есть город не будет требовать от вас больше того, что вы можете. Ведь так, Янк?
Янк, терзая руки, поднялся, поправил очки:
- Да, в точности так!
Маг оглядела зал. Десятки лиц обращены к ней, жаждут её силы, как удобного инструмента для решения своих проблем. И им невдомёк, что сил-то как раз и не осталось почти. Только чтобы жить.
Заберут и последнее, перед тем, как Вседух пожрёт и затопит их всех, вместе с теми, кого ещё можно было бы, кого ещё стоит спасать.
- Я отказываюсь от договора.
Оглядела собрание, взглянула на штаатсмейстера, чуть склонилась:
- Прошу меня простить, у меня ещё были дела сегодня!
И развернулась, чтобы уйти. Загомонили, кто возмущённо, кто понимающе, кто укоряюще, кто просяще — голосов много, загудело от голосов. Кто-то даже вскочил.
Маг слышала, но не оглядывалась, не останавливалась.
До дверей оказалось так далеко! Столько шагов!
Только бы выйти! Так далеко! Каждый шаг может стать последним. Сейчас остановят, вернут, не отпустят.
Не окликнули. Не вернули.
Почти поверив в свободу, маг распахнула двери. И перед ней сомкнулись алебарды стражников.
Она взглянула на одного, взглянула на другого. Им не привыкать подчиняться без раздумий.
- Миледи! - штаатсмейстер торжествовал, - Подпишите договор и можете заниматься своими делами.
Он уложил листы на пюпитр и протягивал ей перо, чуть помахивая им. Так, что кончик трепетал в воздухе.
* * *
Маг развернулась. Тонкая улыбка, почти намёк на улыбку, приподнятые уголки губ, играла на её губах.
Взгляд из-под ресниц, странный, таинственный, непонятный хотелось истолковать... как знак особого расположения.
Тяжело опираясь на посох, приподняв юбки, чтобы не споткнуться, она вновь проделала весь этот путь от дверей по каменным плитам пола до центра зала.
Каждый шаг — звонкий поцелуй каблучка и камня.
- Вы принуждаете меня, штаатсмейстер.
Тот всё ещё держал перо. Белое, пушистое, наверное, оно стоило недёшево.
- Думаю, и сталь на моих руках так же не была случайностью.
Штаатсмейстер сморщился:
- Во имя предвечного, зачем вы мне всё это говорите?
- Договор по принуждению маг заключать не может. Великие безымянные не одобрят этого. И, если мага за это нарушение ждёт всего лишь порицание, смертному тверду уготована гибель. Богов много, какой из них захочет вас убить — сказать заранее сложно.
- Вы, маг, угрожаете человеку?
Маг мягко качнула головой:
- Нет, что вы, штаатсмейстер.
- Подпись, маг. Немедленно! - человек говорит сквозь зубы и маг понимает, что сейчас он решится на насилие другого рода. Не постеснявшись никого из своих же советников.
Маг взглянула искоса, из-под тёмных пушистых ресниц, и перо в пальцах человека стало потрескивать. Тот поднёс его к лицу поближе — сморщился. От пера пахло жжёным волосом. Он перевёл взгляд на мага, треск усилился, перо вспыхнуло и загорелось.
Человек бросил его на бумагу договора, и бумажный лист стал чернеть и заворачиваться краями.
В зале зашумели. Кто-то бросился за водой, кто-то тащил с плеча плащ, тушить плащом, повскакивали с мест, кто-то куда-то бежал, кто-то кричал, кто-то командовал - суета и паника.
Штаатсмейстер, скривившись, не мог оторвать глаз от пламени на пюпитре. Потирал обожжённые пальцы.
Мага рядом уже не было. Маг уходила. Прижимала руку к средоточию, закусив губу и чуть пошатываясь. Никто не решился ни остановить её, ни помочь ей.
Каждая попытка творить магию оборачивалась сейчас болью. Это пламя не стало исключением. Больно!
Прекровь можно было брать столько, сколько нужно, но она не держалась в теле, как пища не держится у того, что слишком долго голодал.
Вырывается наружу и рвёт тело. Снова и снова.
Маг остановилась, оперевшись о высокую чёрную спинку скамьи. Совет всё ещё пытался почти в полном составе потушить неугасимое пламя. Плащ, накинутый на полыхающий пюпитр, уже горел.
Почти так же, как горело в груди, где-то там, за рёбрами. Бо-ольно! Значит, осталось совсем немного попыток сотворить магию. Совсем немного. Как странно понимать, что смерть близка, что она реальна и вполне может случиться и с ней тоже.
Почти запланировано. Хотелось разодрать рёбра и выпустить этот огонь наружу. Смерть почему-то не удивляла и даже не огорчала, видимо:
- Слишком много на сегодня открытий...
- Что?
Маг подняла голову. Возле неё стоял высокий человек в круглых очках и короткой мантии.
Он смотрел вопросительно и сам был весь, как вопросительный знак: вопрос и в согнутой спине, и в руках, судорожно поджатых и суетящихся у груди и даже в сползающих на кончик носа очках. Ему абсолютно не шла мантия и синие тесные, обтягивающие мосластые ноги, штаны. Они завершались нарядными, как игрушка на дереве новогодья, шариками штанов-буфов. Бархатный громадный берет свисал пером к носу.
- У вас все здесь так одеваются?
- Н-нет, - смутился человек, - Только... ннааа совет.
- Хорошо.
Маг обошла его и двинулась к выходу, уже почти оправившись от заклятия, она шла так быстро, как только могла.
Человек не отставал:
- Миледи, позвольте проводить вас?
Маг хмыкнула:
- По заданию... Этого... Как его там? Как его, вообще, зовут?
- Нет, я...
- Янк? Да, так он вас называл... Думаю, не стоит вам меня провожать. Благодарю!
Янк мял в руках сдёрнутый с головы берет. Бархат, стиснутый пальцами, беспомощно топорщился ворсинками в стороны:
- Вас не выпустят одну... Там, внизу, у главных дверей, стража... и...
Маг остановилась:
- Что ж, тогда... тогда проводите.