– Николай Максимович, вы поставили спектакль «Фея кукол». Насколько я понимаю, это впервые в истории Академии, что Мариинский театр в репертуар поставил вашу «Фею кукол»? И там же какая-то фантастическая история с этим балетом...
– Нет, это дело в том, что это было в репертуаре Мариинского театра еще при жизни Константина Михайловича Сергеева. Когда он это первый раз сделал.
– Тоже в исполнении Академии?
– Да, это были восьмидесятые годы. Потом, к сожалению, когда его не стало, новое руководство, естественно, хотело стереть о Сергееве память. Почему-то те дамы не любили Сергеева, они уничтожили весь его репертуар, а когда я пришел, я просто помню в своем детстве, что я один раз видел этот балет в исполнении учащегося Ленинградского хореографического училища моего поколения, я им очень завидовал, что они в таком красивом спектакле участвуют. Я восстановил это, сейчас он идет в моей редакции, там использована хореография братьев Легат начала века и Сергеева, естественно. Ну я что-то просто подделал, чтобы это было немножко динамичнее, и Мариинский театр это поставил в репертуар, мы регулярно исполняем это.
На самом деле, если хотите, чтобы ребенок очень полюбил балет, можете смело его ввести на «Фею кукол», он получит удовольствие. Я думаю, что любой человек получит, потому что это очень красиво, это Бакст, это первая работа Бакста в балете.
– Там же какая-то красивая история, что он именно поселил этот балет у себя в Петербург, у вас в Петербурге же, не из Парижа, не из Вены.
– Это в Гостином дворе происходит. Но самая красивая история в том, что Бакст был влюблен в этот момент, делал предложение своей избраннице, которая в дальнейшем стала его женой. И он посредством этого балета объяснился ей в любви. В комнате, в которой это начинается, над дверью висят ее портреты, когда открылся занавес, все поняли, ну кто был в курсе, что вот он делает уже официальное предложение. И по сей день он там висит.
– Я не так давно была за кулисами Мариинского театра, там у них как раз недалеко от сцены есть такой цех с реквизитом, и там висел портрет в овальной такой раме. И мне сказали, это портрет Вагановой, Цискаридзе всегда его возит с собой, когда куда-то едет. Я была заинтригована, это портрет Вагановой или это портрет невесты Бакста?
– Я думаю, что это портрет невесты Бакста. А, нет. Это правда, портрет Вагановой: мы когда едем куда-либо, есть замечательный – это еще из советских времен остался – такой задник, улица Зодчего Росси, и ее иногда перекрывают таким ламбрекеном и вешаем вот этот портрет Вагановой, как символ нашей школы.
Я вообще на самом деле люблю такие вещи. Это и есть на самом деле культура уважения традиции. Потому что этот человек очень много сделал в истории русского балета, почему бы перед ним лишний раз не покланяться?
