Поисками сути русской души занимались великие мыслители России и Европы, пишет Lidovky. К их зачастую мистическим гипотезам автор статьи прибавил некоторые исторические факты. Он попытался понять Россию умом, пользуясь трудами известных философов и социологов. Разумеется, теми трудами, что западному представлению о России ближе.
*************************************************************************
Русская душа широкая и загадочная. Умом Россию не понять. Она идет особым путем, и в нее можно только верить. Причем русские ленивы, склонны к крайностям и живут, только чтобы поучать мир. Старо-новый спор о национальном характере снова оживился в России в 90-е годы ХХ века, когда его участники попытались объяснить особенности русского варианта марксизма, то есть большевизм.
Но, главное, они хотели понять, почему провалились реформы. Россия оказалась не способной принять западный капитализм, гражданское общество и демократию. Сегодня мы так же упорно ищем ответ на вопрос, как русская специфика отражается на восприятии войны и мира.
Русские, прежде всего, глубоко религиозны. Они ищут абсолютное добро и на основе православного мистицизма выстраивают целостное мировоззрение, не переставая задаваться вопросами о смысле истории и жизни. Религиозное значение они также приписывают страданиям и лишениям, принимая их смело как часть покаяния. Федор Михайлович Достоевский, например, полагал, что ориентация на Бога мешает русским принимать земные ценности, в том числе частную собственность, и поэтому они не могут развить полноценный капитализм.
А историк и философ Георгий Петрович Федоров, как и многие другие, показал связь между социализмом, стремящимся к идеализму, и интересом к православию. По его мнению, Московская Русь стремилась не к богатству и славе, а хотела стать святой и подчиняла этой цели свою политику.
Подобное же впечатление русские произвели на немецкого путешественника Шубарта. В России он встретил людей, следующих Евангелию, живущих в мире и любви, не стремящихся к власти и не пытающихся переделать мир ради своего материального блага. Они хотели только одного — перенести на Русь божий порядок. Причем не только ради собственного спасения, но и для спасения всего человечества
Большевики утратили традиционную веру, а не идеалы и культурные элементы, с ней сопряженные. Однако дерзость атеистов, желающих поставить человека на уровень Бога, пробуждает Сатана, и поэтому стремление Советского Союза добиться большого блага в итоге принесет только большое зло, как пророчески предупреждал Лосский.
Другая русская черта — мессианство, сопровождаемое мессионерством и желанием исправлять мир, который, на удивление русских, сопротивляется. Кроме того, хочется добавить, что спасение мира контрастирует с неспособностью спасти саму Россию и навести порядок у себя дома. Как бы там ни было, комплексом спасителя страдал даже Достоевский, который о русских говорил, что они братья всем народам, так как с незапамятных времен перенимают все что можно у других народов. Таким образом, судьба русских — в общечеловеческом, и русская культура способна подавить однобокость и противоречия Запада, которому у нее следовало бы поучиться.
Русские мечтают о совершенстве. Но достигнуть его бывает трудно, что быстро становится понятно, и поэтому русские выбирают бездействие. Средний, компромиссный результат им не интересен. Эта неспособность к умеренности связана с континентальным климатом: короткие лета требуют чрезвычайной мобилизации сил, а бесконечные зимы погружают крестьянина в праздность.
Интересно также русское сочетание доброты, которая время от времени сменяется эпизодами чрезвычайной жестокости. Сердечность и мягкость, которые проявляются, в том числе, в гуманном обращении с пленными, опять-таки коренятся в православии и поисках абсолютного добра. А взрывы, разрушения и убийства — оборотная сторона того же самого.
Для русских характерна любовь к свободе и особый индивидуализм, кроющий в себе склонность к анархии. По мнению Достоевского, европейцы со своим стабильным характером, дисциплиной, профессиональной специализацией похожи на стариков, а русские остаются вечными и спонтанными детьми.
Негласный договор между правителями и подданными заключался в том, что народ не будет бунтовать против нефункционирующей системы, а та, в свою очередь, не будет наказывать за несоблюдение правил. Отсюда известная игра в труд ("вы делаете вид, что трудитесь, а мы делаем вид, что платим вам"), игра в заботу ("мы делаем вид, что заботимся о вас, а вы делаете вид, что подчиняетесь") и игра в согласие ("вы открыто провозглашаете высшие ценности, а мы вам оставляем ваши личные").
