Как известно, с 1734-го года в Самаре работала Оренбургская Комиссия. Государственное учреждение, возглавляемое «птенцом гнезда Петрова», ученым-географом и государственным деятелем Иваном Кириловым, занималось важными делами – налаживало торговлю с народами Средней и Центральной Азии и подготавливало их дальнейшее присоединение к России.
Планировало строить пристань на Аральском море. Так же организовало создание системы укреплений на юго-восточной границе Башкирии – общим числом 53 крепости и 40 редутов и форпостов. Кроме того, в состав комиссии входили различные учёные, занимавшиеся исследованием и описанием разнообразных ресурсов заволжских земель.
Эта яркая страница истории породила впоследствии ряд легенд, согласно одной из которых выстроенные для Оренбургской экспедиции каменные дома в перестроенном виде сохранились до наших дней в районе нынешней Хлебной площади – по ул. Алексея Толстого, 19-25. Туристам на экскурсиях показывали расположение таких «объектов» экспедиции , как гостиный двор, госпиталь с аптекой, коммерческое училище, канцелярия с домовой церковью, дом начальника, каторжная пересыльная тюрьма, подворье и присутственные места. Так же рассказывали про якобы стоявший по нынешнему адресу А. Толстого, 25 домик основателя Ставрополя (нынешнего Тольятти) Василия Татищева, возглавившего Оренбургскую экспедицию после смерти И. Кирилова.
При этом из подробных отчетов экспедиции известно, что описанной инфраструктуры она не имела, размещалась в деревянных избах, жила тесновато и не особо комфортно. Тот же В.Н. Татищев писал о бытовых условиях следующее: «Двор, на котором обосновался Кирилов был весьма худ, для стужи жить неможно, в канцелярии уместица было неможно». Другой сотрудник – генерал А.И. Тевкелев – дополнял картину: «В Самаре в доме, в котором жил статский советник Кирилов, хоромы были теплые, нехолодные. Изба Кирилова имела пять покоев. Из них в четырех покоях обито холстом и выбелено. Поблизости стояли две людские избы, трое сеней, в одних очаг, два погреба ветхие, конюшня небольшая, сарай небольшой ветхий. Подьячие и секретари занимали две избы во дворе Кирилова. Те приказные служители, которым не хватило места, размещались по разным обывательским избам, что совсем не способствовало соблюдению порядка делопроизводства, и было не без утеснения».
Сама городская застройка в те времена отличалась хаотичностью и состояла из коротеньких безымянных улочек и отдельно стоящих деревянных домов вперемешку с огородами. Улица Казанская была обозначена на первом городском геометрическом плане, составленном землемером Сахаровым, только в марте 1894-го года – спустя 60 лет после завершения работы Оренбургской комиссии, а нынешнее ее расположение сложилось только после образования Самарской губернии и утверждения нового плана в 1853-м году. Уместно будет вспомнить и чудовищный пожар 12 июня 1850-го года, после которого деревянных домов в городе практически не осталось, так что максимум, на что можно надеяться – что нынешняя усадьба из нескольких строений действительно стоит на месте бывших изб Оренбургской экспедиции.
Кто и когда в действительности выстроил усадьбу, могут подробно рассказать архивы Самарской городской Управы и окладные книги по начислению налога на недвижимость. До 1861-го года весь квартал по нынешней улице Алексея Толстого между ул. Крупской и Комсомольской был занят деревянными постройками самарских купцов Щеткина, Лазарева, Никонова и мещанина Блинова. В 1861-м Федор Иванович Никонов, получив соответствующее разрешение, выстроил на своем усадебном месте двухэтажный каменный дом.
Стилистика его близка «образцовым проектам» тех лет – с лучковыми перемычками оконных проемов, обрамленных «тянутыми» наличниками и прямыми сандриками с круглой бровкой, прямоугольными подоконными нишами и развитым венчающим карнизом на фигурных кронштейнах. Нарядность зданию придает трехоконный мезонин с арочными окнами, увенчанный по центру фигурной аттиковой стенкой с окном-люкарной и парапетными столбиками на крыше
Через 10 лет, купив соседнее дворовое место купца Щеткина, возвел на нем строение под нынешним №19. Протяженное здание смешанной этажности в стиле кирпичной эклектики со сдержанным традиционным декором имело строгий деловой облик. Как сообщал в рубрике «хлебная торговля» справочник «Вся Самара» , здесь, «в собственном доме Никонова», находилось «Русское общество вывозной торговли – одна из крупнейших частных контор Империи по продаже муки и пшеницы оптом».
В 1873-м году владелец сделал между двумя зданиями объемный пристрой, ставший в итоге правой частью дома №21. В нижнем этаже дома-пристроя разместилась прямоугольная проездная арка, слева – парадный вход с вывешенным над ним массивным прямоугольным эркером.
За высокими часто расположенными полуциркульными окнами второго этажа читается пространство большого парадного зала
Примыкающее к дому с мезонином слева здание (сейчас имеющее №23) в аналогичной стилистике было выстроено купцом Константином Ивановичем Курлиным примерно в те же годы, позже – так же продано соседу Ф.И. Никонову.
В своей обширной усадьбе с несколькими домами, лавками, каменной баней, каретником и конюшнями Федор Никонов проживал с семьей почти четверть века – до переезда в 1897-м в особняк на Дворянской. Все помещения усадьбы были сданы внаем, в одной из квартир жил во время приездов в Самару «блудный сын» - художник Иван Никонов.
Кстати, именно вымышленная связь с Оренбургской экспедицией стала основанием для включения усадьбы в список ОКН под названием «Комплекса строений Оренбургской экспедиции». Под далеким от истины названием исторический ансамбль благополучно находился в защищенном статусе, а вот после «установления истины» полуторавековая купеческая усадьбу из реестра памятников просто исчезла - как и охранный статус
использованные в статье фото взяты из открытых источников винтернете
