Сегодня у меня есть немного очень личного мнения о романе Гая Хейли «Опустошение Баала» — истории о том, как все ордена-наследники Кровавых Ангелов собираются вместе, чтобы отразить нашествие тиранидов.
Вообще Хейли пользуется вполне заслуженной популярностью в комьюнити. У него есть не вполне удачные работы, но в «Опустошении…» он явно разгулялся вовсю.
Сам сюжет достаточно прост. Учитывая, что худлит от «БЛ» пишется на основании бэка, он редко удивляет читателя глобальными вотэтоповоротами (разве что «ГВ» дает на это отмашку, имея в виду заделы на будущее развитие бэка). Смысл книги — в героике и пафосе, и этого тут будет даже не много, а очень много. Впрочем, в отношении наследников 9-го легиона переборщить с пафосом невозможно.
Кого мы увидим в «Опустошении…»?
Данте.
Магистров и офицеров многих орденов-наследников.
Других жителей Империума и Галактики, в том числе жуков.
Баал.
Сам Баал непригоден для проживания неулучшенных людей, поэтому там находится только крепость Кровавых Ангелов — Арс Ангеликум. Но на защиту родного мира КА пришлось встать и смертным обитателям спутников Ваала. Между прочим, Хейли даст и картины жизни на этих спутниках.
«Три недостатка было у Кухулина: он был слишком молод, слишком смел и слишком прекрасен». Данте не Кухулин, он, наоборот, слишком стар — если не считать заключенного в дредноут Бьорна, он, наверное, старший из живущих КД, он взвешен и осмотрителен, а красота сына Сангвиния у него давно сменилась старческими морщинами. Такой главный герой нетипичен для героической боевой фантастики. Но «Опустошение…» — не совсем боевая фантастика. Это скорее эпос в духе старинных ирландских скел, и в то же время Хейли отступает от классических штампов обоих жанров, представляя нам личную трагедию Данте — старика, обреченного видеть, как гибнет все, что ему дорого, и держащегося на чувстве долга.
Сложность в борьбе с тиранидами заключается, собственно, в самих тиранидах — крайне многочисленных и почти неистребимых тварях, к тому же они создают тень в варпе и мешают даже позвать на помощь кого-нибудь еще. Но у Кровавых Ангелов и их братьев есть и отдельные «демоны»: Красная Жажда и Черная Ярость, неотступное преследование со стороны Кхорна, частая для Космодесанта сороковника разобщенность орденов-наследников и большая разница в их боевой доктрине и мировоззрении. Нам покажут, например, конфликт между офицерами разных орденов, один из которых не подчинился другому. Дело даже не в том, прав он или нет, а в том, что отсутствует четкая вертикаль командования. Данте, к слову, это понимает.
Хейли сумел грамотно выстроить повествование и дать нам насыщенный экшн, не скатываясь в болтерпорно: все сражения как-то двигают сюжет без провисаний, в то же время доставляя сами по себе — иногда катарсическим гримдарком, иногда остроумными решениями по использованию, например, особенностей планеты в борьбе с тиранидами, иногда напряженностью между персонажами.
Во всякой саге есть не только линия главного героя, но и более мелкие линии героев, появляющихся, чтобы эффектно погибнуть или свершить собственный подвиг: так складывается полотно настоящего героического эпоса. Хейли также снабдил свою сагу множеством выразительных эпизодов, иногда не особо существенных для развития сюжета, но впечатляющих. Например, все, что связано с деятельностью Мефистона, — эти моменты отдают почти хоррорной фантасмагорией. Елки, до чего же странные штуки хранятся в закромах Арс Ангелика… (и, как всегда, в мире гримдарк фа фьюче посреди высоких технологий внезапно есть факелы из натурального дерева; правда, Хейли все-таки обосновал их существование тем, что в некоторых помещениях отсутствуют любые приборы). Или присоединение к общему сбору Рыцарей Крови. Или удивление и неодобрение капитана Эрвина при виде смертных сервов Кровавых Ангелов: в его ордене смертные не смеют так свободно разговаривать с космодесантниками. Или моменты с Расчленителями. Как хотите, но реликварий с последним пером Сангвиния — одна из самых трогательных вещей во всей Вахе.
Эпизоды с кхорнитскими демонами показались мне, скажем так, необязательными. Не то чтобы совсем лишними, но избыточными. В то же время они очень доставляют.
О смертных: Уйгуя всю дорогу хотелось у…бить лопатой. И за отношение к родне, и за общее малодушие. При том, что большинство смертных в книге как раз проявляют массовый героизм.
Подобно старинным сагам, «Опустошение Баала» показывает нам историю — часть непрерывного потока, где каждый герой вырос из прошлого, опираясь на него, и своими руками создает часть будущего. Для Данте это буквально: ему, бедолаге, после всего даже на покой уйти не придется. Для юного Тевса — метафорически, да и сам он своего рода символ возрождения Кровавых Ангелов после трагедии. Про Тевса, кстати, есть приквел — рассказ «Тевс с Баала».
