Сегодня хочу рассказать о красивом. Это о спектакле "ЛЕОНАРДО" театра МОДЕРН. Он из тех, посещение которых можно приравнять к посещению картинной галереи. Так замечательно выстроены все сцены, что почти каждая может служить объектом фотосессии. Для иллюстрации прилагаю коллаж с использованием фото с сайта театра (фото с поклонов на телефон для такой работы считаю несерьезным)
Великолепные костюмы Ирэн Белоусовой, отлично поставленный свет, интересное музыкальное сопровождение. Через строку в списке создателей упоминается имя режиссера Юрия Грымова. Для воплощения своего замысла — постановки по роману Дмитрия Мережковского «Воскресшие боги. Леонардо да Винчи», — Юрий Вячеславович кроме общего руководства взял на себя функции художника-сценографа, художника по свету, ответственного за музыкальное оформление.
Любит режиссер масштабные проекты. Большое количество действующих лиц - около тридцати, — и это, вероятно, не все упоминаемые в романе. На роль Леонардо приглашен Дмитрий Бозин. Мной этот выбор воспринимается двояко. Пластика его прекрасна, движения грациозны и завораживающи, но вот в голосе столько механистичности и замороженности (хотя нет ни капли виктюковской вычурности), что это раздражает и вызывает неприятие. Возможно, именно этого эффекта и добивался режиссер, ведь он рассматривает Леонардо как личность, через которую несут свой месседж одновременно Христос и Антихрист.
Художественная и изобретательская гениальность сочетаются в Леонардо с редкостным равнодушием к последствиям того, что могут принести его изобретения людям. Допустим, что разработка военных орудий и опыты по созданию мин с наибольшей убойной силой оправданы заботой о безопасности государства, в котором живешь. Но безэмоциональность к гибели человека, решившего выступить испытателем сконструированных Леонардо крыльев, в очередной раз ставит перед зрителем вопрос: насколько изобретатель ответственен за последствия применения изобретений. Для Леонардо чужая смерть — всего лишь издержки на пути науки.
Постулат об отрешенности от человеческих чувств и абсолютной свободе, если хочешь следовать своему пути художника и творца, приводит гения к внутренним запретам иметь привязанности и к одиночеству. Самое большое проявление чувств зритель видит лишь в момент, когда Леонардо слышит весть о кончине Моны Лизы. Остроумное световое решение: цветные краски меркнут, сцена и герои на ней становятся черно-белыми.
Крепко привязывают внимание зрителя к сцене вплетенные в сценическое повествование отсылы к работам мастеров Возрождения. Что-то очевидное, как Тайная вечеря или Сикстинская капелла, что-то быстро мелькающее, как Дама с горностаем или Витрувианский человек, а что-то ощущаемое, как фрагмент Страшного суда Микельанджело, но не поддающееся четкой идентификации.
Хотя, если у вас насмотренность больше, то вы, возможно, сможете подсказать, какая художественная работа лежит в основе «живой картины».
