"К Перми у меня очень нежные чувства. Я люблю этот город, город моей юности», - призналась мне дочь Каверина Наталья Вениаминовна (1924-2014), когда я встретилась с ней в 2009 году.
- Как папа относился к своим «Двум капитанам»?
- Это, конечно, очень популярная книга, большую роль сыгравшая в обеспеченности нашей семьи. Но папе больше была дорога другая его книга – «Перед зеркалом». Я её тоже очень люблю. Книга о трагическом пути русской эмиграции. Среди приятелей Льва Александровича (брат Каверина – прим. ред.) был один учёный. Перед смертью он привёз папе пачку писем – переписку между ним и женщиной, которую он любил с малых лет. На их основе и был написан роман.
– Семья первой читала книги отца?
– Первой рукописи видела мама. Отцу важна была наша реакция, он часто нам читал отрывки из своих будущих книг.
– Который фильм ему был больше по душе?
– Ему нравилась и первая экранизация - фильм, снятый режиссёром Владимиром Венгеровым, где роль Сани Григорьева играет Александр Михайлов. И второй, шестисерийный, фильм тоже хорош. Спектакль «Норд-ост» по «Двум капитанам» мне тоже понравился. Очень жаль, что произошла трагедия…
МЕНЯЛИ ВОДКУ - НА ОБУВЬ И ПРОДУКТЫ
- Наталья Вениаминовна, а как вы попали в Пермь?
- В Пермь, точнее - в Молотов, мы - я, мама и братишка - эвакуировались поздней осенью 1941 года. Поезд из блокадного Ленинграда шёл несколько недель. Около Ярославля мы попали под бомбёжку. Помню, в поезде было много раненых и эвакуированных, не хватало мест. У нас были «боковушки», и, помню, я постоянно падала на пол…
- А папа тогда остался в Ленинграде?
- Да, он работал там корреспондентом ТАСС, затем «Известий», письма нам писал почти каждый день. Только когда уехал в Полярный, писем от него не было, мама очень волновалась. Жили мы в «семиэтажке»…
- В гостинице «Центральная»? Ваш отец писал, что эта «семиэтажка» в жизни эвакуированных «сыграла огромную роль – крыши над головой во время большого шторма».
- Это было действительно так. Гостиница в войну была превращена в коммуналку, в которой ютились многие знаменитости, эвакуированные из Ленинграда. Нам дали крохотную комнату, жили мы на пятом этаже. Было очень шумно, дети играли в коридорах.
Мы тогда не понимали, что такое война, и как-то не особенно чувствовали её дыхание.
Через полгода я уехала под Краснокамск, в деревню Чёрная, где был организован лагерь для детей эвакуированных писателей. В Краснокамске закончила девятый класс.
Город мне вспоминается почему-то задымлённым, и снег, помню, везде был чёрный.
Вернулась спустя некоторое время в Пермь я очень гордая - с мешком картошки, заработанным в колхозе.
Мама, конечно, обрадовалась, еды в те годы не хватало. Папа, когда узнал, где мы, присылал довольствие, которое выдавали ему. Вот так мы и меняли водку - на обувь и продукты.
И можно сказать, что именно в Краснокамске определилась моя будущая жизнь.
В городе произошло массовое отравление – кто-то выдал метиловый спирт за этиловый. Мы помогали в госпитале ухаживать за больными. Многие слепли и умирали. Вот тогда я и решила посвятить свою жизнь медицине.
Меньше года проучилась в Пермской медицинской академии.
Папа нас вскоре забрал. Но я выучилась и дослужилась до профессора, доктора медицинских наук.
Долгое время заведовала лабораторией фармакологии и кровообращения Российской академии медицины.
- Позже вы приезжали в Пермь?
- Два раза. И уже не в Молотов, а именно в Пермь. Один раз - с мужем, у нас был теплоходный круиз, одна из остановок была в Перми. Второй раз - на какой-то пленум.
К Перми у меня, конечно, очень нежные чувства. Ведь это город моей юности.
С удовольствием гуляла по городу, каждый раз заходила в «семиэтажку», в театр оперы и балета.
В театр мы с матерью и братом, а позже – с отцом, конечно, ходили постоянно. Ведь тогда был эвакуирован в Молотов Ленинградский академический театр оперы и балета им. Кирова…
- Так герой «Двух капитанов» Саня Григорьев «вместе» с Кавериным побывает на постановке на «Лебедином озере» и будет восхищён Галиной Улановой… А когда отец приехал в Молотов?
- О том, что мы в Перми, он узнал не сразу. Будучи военным корреспондентом, он находился в командировке на Северном флоте, в Мурманске и Полярном. И не знал, куда нас эвакуировали.
Командование флота предоставило ему отпуск для того, чтобы он отыскал семью. В августе–сентябре 1943 года он нашёл нас.
ОТЕЦ НЕ ГУСАРИЛ
- Почему ваш отец стал Кавериным? Почему выбрал фамилию в честь гусара, дуэлянта-забияки и разгульного кутилы Петра Каверина? У Вениамина Александровича был гусарский характер?
- Скорее, гусарский лихой характер был у его брата – Льва Александровича Зильбера, который стал создателем советской школы медицинской вирусологии. Уникальный был, конечно, человек. Интереснейшая судьба – отсидел около десятка лет в лагерях; несмотря на отсутствие условий, занимался и там научной деятельностью, спас жизни сотням заключённых, погибавших от авитаминоза. Неоднократно ему предлагали заняться бактериологическим оружием, но он каждый раз отказывался. Там же, в шарашках, начал исследования рака.
Кстати, он, как и отец, тоже получил Сталинскую премию за научную деятельность. И это – после лагерей! Вот он – да, настоящий гусар! Коля, мой брат, пошёл, кстати, по его стопам, стал вирусологом. А папа - нет, не гусарил. Пожалуй, я не смогу сказать, почему он выбрал такой псевдоним. Он был работяга. Писал каждый день. Девиз «ни дня без строчки» - это про него. Он был режимным человеком, как правило, день у него был расписан по часам. Любил пошутить.
- Александр Пушкин про своего приятеля Петра Каверина писал: «Друзьям он верный друг, красавицам – мучитель»… Может быть, поэтому? Ведь ваш отец не поставил свою подпись под известным письмом еврейских общественных деятелей Сталину против врачей, защищал опальных литераторов…
- Друзьям он действительно был верный друг. Он выступал в защиту Михаила Зощенко, с которым его связывала многолетняя дружба, оба они состояли в «Серапионовых братьях».
- Это после известного доклада секретаря ЦК Андрея Жданова в 46-м?
- Да, после того как Жданов объявил, что недопустимо выпускать в печать таких «пошляков и подонков литературы, как Зощенко» и Ахматова, которая «является типичной представительницей чуждой нашему народу пустой безыдейной поэзии». После чего обоих перестали печатать. Кстати, я сама возила Ахматовой деньги. Материальное положение её было тяжёлое. И сочувствующие ей помогали чем могли. Позже, в 1970-е годы, отец выступал в защиту и Александра Солженицына.
- Отец - писатель, мать - тоже детская писательница. Сами не пытались писать?
- У меня вышло несколько книжек. Но это научные работы.
- А ваши дети?
- По стопам отца пошла дочь Татьяна, она – известный переводчик и редактор переводной литературы. У моего брата, Николая, три дочки, все в Америке, ни одна из них не пошла по гуманитарной линии.
Текст: Марина Сизова
«Пермские новости», 2009 год, и «КП-Пермь», 2013
О Каверине можно прочитать в моих статьях здесь:
- Дочь писателя Вениамина Каверина: Я помню чёрный снег Краснокамска. Именно здесь определилась моя будущая жизнь
- В каком из эвакагоспиталей Перми лежал Саня Григорьев, герой «Двух капитанов» Вениамина Каверина
