Гора Торатау, вместе с шиханами Юрактау, Куштау (Шахтау с 1950-х годов используется как сырье для предприятия «Сода») представляют собой уникальные памятники природы Башкортостана. Горы сложены органогенными известняками нижнего Пермского периода (299 млн лет), состоящими из скопления окаменелостей различны х представителей древних организмов: брахиопод, водорослей, губок, иглокожих, кораллов и других. Гора Торатау с 1965 года имеет статус памятника природы. Вместе с тем, она также тесно связана с историей Башкортостана средних веков.
После распада Золотой Орды, в XV веке большая часть Башкортостана вошла в состав Ногайской орды как особая территория со своим административным центром. Управление осуществлялось при помощи номинальных наместников Ногайской орды, местом пребывания которых являлся город Башкорт (ныне на территории г.Уфы), известно также, что их резиденция (ставка) находилась на горе Торатау.
Ногайские наместники имели большую самостоятельность и фактически являлись единовластными правителями (ханами) Башкирии. Так, например, в «Истории усерган», говорится, «Турахан. Нәһер Иделдә Туратағ димәктә мәшһүрдер. Аның сарайы урыныдыр. Башҡорт халҡына билистиҡлал хан улмыштыр» («Турахан. Место его дворца (ставка) находился на горе Торатау около Агидели. Он был самовластным ханом башкирского народа»).
Остатки ханской крепости на Торатау сохранились вплоть до середины XVIII века. Выдающийся исследователь истории и географии Башкортостана Петр Иванович Рычков (1712 — 1777) в своем труде «Топография Оренбургской губернии» (написан в 1755 г.) пишет: «Тура-Тау, Кош-Тау, Юрак-Тау, три высокие горы на Белой реке по течению ее с правой стороны в Юрматынской волости, одна от другой версты по три или по четыре. На первой (т.е. на Торатау. — А.Я.) имеется земляная крепость, где по сказанию башкирцев живал некоторый нагайский хан».
Таким образом, еще в середине XVIII века на горе Торатау имелись остатки крепости (ставки) Турахана — «самовластного хана башкирского народа», упоминаемого в «Истории усерган», причем, у местных башкир-юрматынцев были живы предания о ханской крепости.
Гора Торатау имеет большое значение для башкирского народа не только в историческом, но и в духовном плане. Как, например, для христиан пещера в Гафурийском районе Башкортостана, в которой, по преданию, произошло явление иконы Божьей Матери.
Башкиры издревле почитали Торатау как священное (культовое) место, где хоронили своих аулия (святых). По преданиям, на священной горе местные жители часто становились свидетелями сверхъестественных явлений (карамат), явлений аулии или пророка Хызыр-Илья6. О причинах нахождения здесь ставки ногайских ханов в XV—XVI веках, управлявших Башкирией, не трудно догадаться. Правители использовали священное место для завоевания доверия местного населения.
Спустя несколько столетий после присоединения к России, башкиры попрежнему с большим почтением и трепетом относились к священной горе Тора - тау. Об этом ярко свидетельствуют путевые записи русского ученого-этнографа Лепехина И.И. (1740 — 1802), посетившего башкирский край летом 1769 года в ходе Академических экспедиций. Вот что он пишет: «В одиннадцати вёрстах от Стерлитамакской пристани, по нагорному берегу реки Белой, видна последняя из высочайших гор близ Оренбургской дороги в Уфу, Тура Тау (Городковая гора) прозываемая. Вышина её, смотря по небольшой отлогости, по которой на гору взойти можно, сажен ста с два составит. Башкирцы к горе сей имеют особливое почтение и почитают её за освящённое место. В старину, по их сказкам, жительствовал на ней нагайский хан со своим семейством, а после служила она прибежищем богобоязливым и уединённым мусульманам, которых они угодниками называют».
Башкиры с большим почтением и трепетом относились к Торатау и не желали, чтобы на священное место ступала нога посторонних людей, они отказывались сопровождать членов экспедиции на гору: «...никто из них на сию гору с нами идти не хотел, отговариваяся разными обетами, которыми они горе должны, и которые ещё не исполнены: ибо без исполнения обетов влазить на гору никто не может, разве кто похочет сам себе быть злодеем...», — пишет Лепехин.
Не сумев отговорить Лепехина и его спутников, башкиры приводили примеры, что может случиться с теми, кто неуважительно относится к священной горе: «...говорили, что не упоминая о книге Чингыз, в которой много о сей горе писано, два домашние примера сказать довольно. Один татарин, презирая сие священное место, и в возмездие башкирскому заблуждению на горе напакостил. Но сия попытка даром ему не прошла: ибо весь его род в короткое время вымер. Мор начался с его сына, который умирая видел разных хищных зверей, сходящих с горы и готовящихся терзать его тело и всего семейства. Другой, гоняясь за лисицею без всякого обета и в посмеяние забравшийся на гору, растерзан был медведем», — пишет Лепехин.
В конце-концов башкиры были вынуждены согласиться сопровождать путешественников, местное начальство не посмело, наверное, отказать просьбе столичных гостей. Священная гора не очень дружелюбно встретила непрошенных гостей. Подул сильный ветер, начался дождь. Путешественники, не осознавая и не оказывая хоть какое-то почтение к священному месту, начали рвать на склоне горы священное для башкир растение — артыш (можжевельник). Это переполнило терпение башкир.
«Мы были на конце горы, как рвали сие растение. Один башкирец, который казался нам самым усердствующим, бежа к нам по горе делал всевозможные знаки, дабы мы его тут подождали (ибо бывший тогда сильный ветер и дождь голоса его не допускали до ушей наших) и прибежав спрашивал: на какую потребу мы ломаем артыш агачи, и с какими обетами? Но как мы ему сказали, что мы берем его только для любопытства и не видим никакой причины делать обеты, то он нам отвечал с выговорами, что мы их принудили войти на гору против их воли, при том делаем другое преступление, что берем с горы дерево без всякой надобности и без всякового обета, ибо сие им даром пройти не может», — пишет Лепехин.
Исходя из вышеизложенного, можно сделать следующий вывод: Торатау ценен не только как уникальный природный памятник, где можно найти под ногами окаменелости древних организмов, живших 299 млн лет назад, но и как исторический объект. В XV—XVI веках Торатау являлся одним из центров управления Башкирией. Здесь находились резиденции (ставки) наместников Ногайской орды, «самовластных ханов башкирского народа». Археологические исследования на Торатау могли бы дополнить средневековую историю Башкортостана новыми открытиями.
Но в первую очередь Торатау является священным местом для башкир и для всего мусульманского населения Башкортостана, как горы Аушкуль (Учалинский р-н РБ) и Нарыстау (Миякинский р-н РБ). Такие культовые объекты играют важную роль в консолидации, воспитании мусульман и противостоянии радикальным течениям ислама, проникающих в республику извне.
Автор: Азат Ярмуллин.
Historical Value of Mount Toratau
Toratau Mountain, along with Yuraktau and Kushtau shikhans (Shakhtau shikhan has been used as raw material for the Soda Company since the 1950s) are unique monuments of nature in Bashkortostan. The mountains are composed of organogenic limestones of the lower Permian period (299 million years), consisting of a cluster of fossils of various species of ancient organisms: brachiopods, algae, sponges, echinoderms, corals and others.
Toratau Mountain has had the status of a nature monument since 1965, but it is also closely related to the history of Bashkortostan of the Middle Ages. Following the fall of the Golden Horde most part of Bashkortostan became part of the Nogai Horde as a special territory with its administrative center in the 15th century. The administration was carried out with the help of the nominal governors of the Nogai Horde living in the town of Bashkort (now the territory of Ufa City), but it is also known that their residence (headquarters) was on Toratau Mountain.
The Nogai governors had a great deal of autonomy and were in fact the absolute rulers (khans) of Bashkortostan.
Remains of the khans’ fortress on Toratau were preserved until the middle of the 18th century. An outstanding researcher of the history and geography of Bashkortostan Petr Rychkov (1712— 1777) wrote in his work “Topography of the Orenburg Province” (written in 1755): “Tura-Tau, Kosh-Tau and Yurak-Tau are three high mountains on the right bank of the Belaya River in the Yurmatyn district, the distance between them making three or perhaps four miles. On the first (i.e. Toratau. — A.Ya.) there is an earthen fortress, where, according to the Bashkirs, a Nogai khan lived.”
Thus, there were remains of Turakhan's fortress (headquarters), “an autocratic Khan of the Bashkir people”, mentioned in “The History of Usergan”, on Toratau Mountain. Moreover, local Yurmaty Bashkirs still kept legends about the Khan's fortress as far back as the middle of the 18th century.
Toratau Mountain is of great importance for the Bashkir people not only in historical but also spiritual terms. It is of the same importance as the cave sacred for Christians, where, according to the legend, the revelation of the icon of the Mother of God took place in the Gafuri district of Bashkortostan.
The Bashkirs have venerated Toratau as a sacred (cult) place where they buried their aulias (saints) since ancient times. According to the legend, the local people often witnessed supernatural phenomena (karamat) on the sacred mountain, aulias or the prophet Khyzyr-Ilyas3 were seen. The reason for location of the Nogai khans’ headquaters here in the 15— 16th centuries is obvious. The rulers of Bashkiria used the sacred place to gain the confidence of the local population.
A few centuries after joining Russia, the Bashkirs still treated the sacred Toratau Mountain with great respect and awe. This is vividly evidenced by the travel records of the Russian scientist-ethnographer Lepekhin I.I. (1740— 1802), who visited the Bashkir region during academic expeditions in the summer of 1769. Here is what he writes: “Eleven miles from the Sterlitamak pier, along the upland bank of the Belaya River, the last of the highest mountains near the Orenburg road to Ufa called Tura Tau (Borough Mountain) can be observed. Its height, judging by a small slope, which is a good way to climb up the mountain, makes a hundred yards. Bashkirs have special reverence to this mountain, and worship it as a consecrated place. As the legend implies, a Nogai khan with his family lived on the spot in the olden times, and after that it served as a refuge for the God-fearing and secluded Muslims, whom they call saints”.
The Bashkirs treated Toratau with great honour and awe and did not want any outsiders to enter the holy site and hence they refused to accompany the members of the expedition to the mountain: “...none of them would go with us up this mountain, dissuading us with different vows, which they had to solve, and which had not yet been fulfilled: for without the execution of vows no one could climb the mountain, unless someone is going to be a villain to himself...”, Lepekhin writes.
Having failed to dissuade Lepekhin and his companions, the Bashkirs illustrated examples of what could happen to those who disrespected the sacred mountain: “...they said that even without quoting the book Chingyz, that has much record of this mountain, one or two instances could be cited. For example, a Tatar, despising this sacred site, and in retaliation to the Bashkir delusion, did something rotten on the mountain. But the man didn’t get away with such impertinence, for all his family died out in a short time. The pestilence began with his son, who, while dying, saw various predatory animals descending from the mountain and preparing to tear him and the whole family to pieces. Another man, chasing a fox without making a vow and mocking at the mountain, was torn to pieces by a bear”, Lepekhin writes.
In the end, the Bashkirs were forced to agree to accompany the travelers, as the local authorities evidently did not dare to refuse the request of the capital's guests. The sacred mountain gave the uninvited guests an unfriendly reception. A strong wind was blowing, and then it began to rain. The travelers, not realizing and not even paying any respect to the sacred place, began to pluck artysh (juniper) plant, which is sacred for Bashkirs, on the mountainside. This exhausted all patience of the Bashkirs. “We were at the end of the mountain plucking this plant. One of the Bashkirs, who seemed the most zealous, ran to us on the mountain making all sorts of signs, so that we waited for him there (because of the strong wind and rain his voice did not reach our ears) and running up he asked us: “What for are you plucking the artysh agachi and with what vows?” But as we told him, that we had been taking it out of idle curiosity, and saw no reason why we should make vows, he reprimanded us severely that we had forced them to go uphill against their will, and now committing another offence taking a tree from the mountain for no good reason without vows, as one would definitely pay for it”, Lepekhin writes.
Proceeding from the above, we can draw the following conclusion: Toratau is valuable not only as a unique nature monument, where you can find fossils of ancient organisms that lived 299 million years ago, but also as a historical object. In XV—XVI centuries Toratau was one of the centers of control of Bashkortostan. The residences (headquarters) of the governors of the Nogai Horde, “autocratic khans of the Bashkir people” were located here. Archaeological research on Toratau could supplement the medieval history of Bashkortostan with new discoveries.
But first of all Toratau is a sacred place for the Bashkirs and for the whole Muslim community of Bashkortostan, like the Aushkul mountains (Uchalinsky district of the Republic of Bashkortostan) and Narystau mountain (Miyakinsky district of the Republic of Bashkortostan). Such religious sites are of primary importance in the consolidation, education of Muslims and confrontation with the radical currents of Islam penetrating the republic from the outside.
