В классической версии проектирования все просто: военные набросали свое техническое задание (исходя из военно-морской доктрины), проектант нарисовал эскизный проект, показал заказчикам, те сказали, что все ОК или дали свои замечания, выдвинули хотелки, обсудили, сделали Технический проект, подсчитали (ориентировочно) бюджет, государственные мужи выделили финансирование на строительство, определились с закупаемым оборудованием. После чего закупили оборудование, проектант разработал под него РКД, все можно начинать строительство. Так в идеале.
Но, у нас так никогда не было, а потому, люди не связанные с этой темой не могут понять, почему идеи, подсмотренные в других странах уже после закладки корабля, реализуются у нас. А, вот потому.
У нас, как правило, проектирование всегда велось «на коленке», одновременно со строительством, причем, «концепция» постоянно менялась. "Ну и что, что вооружение поменяли, проектант, ты ж умный, придумай, как сделать!" Мы ж не англичане какие, чтобы по проекту строить (впрочем, англичане тогда тоже так иногда делали)
На начальном этапе головной болью проектанта являлись военные, которые хотели получить корабль со скоростью 100 узлов, с осадкой менее метра, и вооруженный не менее, чем пятьюдесятью 20-дюймовыми пушками.
На стадии технического проекта, в бой вступали «радетели государева бюджета», которые старались обкромсать проект так, как будто, деньги эти в бюджет не закладывались, и выплачивали ни их из своего кармана (впрочем, как знать, куда утекала «экономия»).
Потом в бой вступала «тяжелая артиллерия» в виде закупок: «Не… вы что с ума сошли? Мы это купить не можем! У нас санкции!!» (шутю) или «Да, вы что, вы знаете сколько будет стоить изменение сроков поставки?!». В общем, все было традиционно, с «ларьками» для поставки оборудования, всякими схемами закупки, сменой поставщиков, и в конечном этапе, с переделками проекта. Насчет санкций и ларьков я не шучу. Отчасти Россия до революции решила эти проблемы, но ее втянули в Первую Мировую, закончившуюся гибелью государства. В СССР, который пытался производить все сам, эти проблемы были минимизированы, но случилась Вторая Мировая, подорвавшая экономическое здоровье страны. После войны снова начали решать эти проблемы, но, там были свои проблемы (о них как-нибудь потом).
В случае с черноморскими броненосцами типа «Екатерина II» все было точно так же. Я просто вижу ситуацию изнутри, поэтому, мне многие «телодвижения» более понятны, нежели «классическим» историкам.
Про броненосцы «мутантов Балтийского моря» мы немного рассказывали. Я все понимаю, болезнь роста и все такое, но четыре броненосца, которые задумывались однотипными, вышли все разными.
Ну, казалось бы 4 одинаковых броненосца, три из которых строились одновременно. Типовые решения: головной идет с коэффициентом 1,3 (отработка документации), второй дает стоимость 1.1, третий 1. Оборудование сначала импортное, потом наше. Но все вышло совсем не так. Почему? Санкции, однако…
Смотрим две-три ключевых позиции, от которых зависит боеспособность корабля: бронирование (на тот момент это была важная позиция), скорость хода и главный калибр. С проектированием кораблей этого класса было все чуть проще (и сложнее) их проектировал Морской Технический комитет, который и разрабатывал технический проект и спецификацию оборудования и материалов (укрупнено). Рабочие чертежи делала сама верфь (как сейчас делается за рубежом). Проще, потому, как военные сами разрабатывали технические решения, сложнее, потому, как бурное вмешательство чинов и августейших особ в процесс проектирования.
Зарубежным фирмам проще: они сделали проект, сдали заказчику. Хотите что-то изменить? Нет вопросов: платите! У нас все не так. Много раз сталкивался с ситуацией, когда наш заказчик, привыкший к тому, что проектант мгновенно выполняет все его хотелки (часто за те же деньги), слал множество изменений, требований, корректировок задания. Зарубежный проектант терпеливо собирал, их, подшивал, но… игнорировал. Потом, после завершения проекта, он их собрал, проанализировал, уточнял кое-какие детали, и задавал вопрос: «Вы хотите, чтобы мы все это внесли в проект?» (Ответ понятен: «Канэшна хачу!») Хорошо, с вас еще столько-то миллионов «иностранных рублей». Внесение изменений в проект на ходу, в ходе строительства, всегда чревато ошибками и переделками. («Завод, почему в пользуетесь 9-й ревизией документа, хотя уже выпущена 25-я?!»). Ладно, это лирическое отступление, вернемся к нашим броненосцам. Тогда все было не так критично.
Взяли прототип уже построенного корабля, доработали, получили теоретический чертеж. С набором корпуса тоже все просто: система клетчатая (разработанная господином Ридом). Главное получить теоретический, чтобы потом на плазе развертку обшивки сделать. Провели на теоретическом чертеже ватерлинию, получили водоизмещение, прикинули весовую нагрузку, и получилось, что будет 9900 тонн. А, вот дальше начались метания.
Обычно, когда хотят закидать (ну, вы поняли, чем) наших судостроителей, их обвиняют в постоянном перевесе (мол безграмотные, не могут посчитать). Неправда все это, все могут. Дело совсем в другом.
Что считать?
На момент начала строительства, у нас как всегда еще нет готового проекта, а потом в этого проект начинают впихивать «невпихуемое».
С корпусом все просто: до того, как определились с силовой установкой и артиллерией, уже начали заказывать сталь для набора (на Брянских заводах), штевни (в славном городе С.-Петербурге). Одновременно в Николаеве начали модернизировать эллинг №7, его размеры составили 47х120 метров (несмотря на южную погоду, под открытым небом круглый год строить не будешь).
Корпус уже был заложен в Николаеве 14 июня 1883 года (причем, поначалу, даже без названия), а с артиллерийским вооружением и силовой установкой ясности еще не было. Спустя две недели после закладки в Николаеве «Екатерины II» в Севастополе на стапелях РОПИТ заложили на «Чесму» и «Синоп» (но «официальная» закладка состоялась только 30 сентября).
По контракту, РОПИТ делал все, кроме машин, насосов, брони, артиллерии (с обслуживающими системами), шлюпок и якорей. А, всего этого, не было даже в проекте, и никто ничего еще не заказывал.
К концу 1883 года, наконец, определились с бронированием, (решение МТК от 12 декабря 1883 года) и в 1884 году успели заказать (и своевременно получить) бронеплиты из Великобритании. 137 плит для «Екатерины II» и 265 для «Чесмы» и «Синопа». Интересно, что 265 пополам не делится, и если все же поделить, получится 132 плиты на корабль. 9 плит не хватает. Недопоставка? Нет, скорее всего, наоборот, должно быть 132 плиты на каждый корабль, в первом случае, возможно, описка.
Их изготавливала фирма «Кэмэл» в Шеффилде» (та же, что катала броню для «Петра Великого»). У того были еще английские башни Кольза, но их пока не заказывали. С артиллерией шли метания. Не заказывали и силовую установку.
Сначала решили ставить башни «Форж и Шантье», (но дорого, за лимит выходим). Потом, за счет сокращения дальности плавания (прежде всего, сократились запасы угля и угольные ямы), высвободились лимиты нагрузки масс, и началась «жадность Заказчика».
Решили, что башни не обязательны (в них душно от пороховых газов), а, потому, сделаем-ка мы орудия на вращающемся столе, скрывающиеся на период заряжания за барбетом (невращающимся барабаном). За счет этого, установка получается легче, проще (опять же экономия), за счет этого решили усилить огневую мощь корабля, добавив орудий главного калибра до шести (3х2х12дм). Лейтенант Рассказов (автор достаточно неудачного артиллерийского лафета) вообще предлагал увеличить количество орудий до восьми (4х2х12дм), но в лимиты нагрузки масс не влезли.
Было принято решение принять шесть орудий на «снижающихся станках» системы Монкрифа («английской системы»), которые заказали на заводе Андерсона, и два станка даже смогли поставить, но…
У нас деликатно пишут о том, что остальные станки должны были изготовить на Балтийском заводе, по образцу английских, но (якобы) по опыту эксплуатации первых двух станков, от них было принято отказаться, (мол, смысла нет…).
Нет, все это малость не так. Пока шли метания, внезапно случилось обострение отношения с «Туманным Альбионом» (о чем писалось ранее), с прекращением поставок из оного в Россию («Санкции, знаете ли, мы не можем»).
«Чесму» называют вторым броненосцем в этой серии, но спущена воду он был первым (по воле судьбы). Просто Император заехал сначала в Севастополь, а, лишь потом в Николаев (надо ж под начальство подстраиваться). При спуске «Екатерины II» очень переживали, что она будет иметь слишком сильную инерцию и врежется в противоположный берег, придумали хитрую систему рвущихся тросов, а в результате она застряла на стапелях (из-за перекоса). Сошла спустя сутки, сама собой (после отъезда начальства), после того, как уровень воды в реке поднялся. Ну, спустить-то спустили, а, дальше?
Паровых машин нет, артиллерийских станков нет. Есть голые корпуса (без начинки) и ставить туда… нечего. На «Екатерину» хотели даже ставить паровую машину (б/у) с императорской яхты.
«Да, что ты аффтар выдумываешь?! У НАС на Балтийском заводе все построили!» Ну, как «у нас»… Балтийский завод был основан двумя истинно русскими людьми, с исконно русскими фамилиями. Деньги дал русский купец 1-й гильдии сахарозаводчик Матвей Егорович Карр (он же Мэтью Джордж Карр), а организовывал все обладающий «нужными» связями русский механик Марк Львович Мак-Ферсон (он же Мердох Джордж Макферсон), владелец небольшой мастерской на берегу Невы (и по совместительству, бывший старший механик царской яхты). ИТР на заводе был иностранным, рабочие – русскими.
Иностранный капитал всегда стремился на русский рынок, и имел здесь достаточно прочное лобби, вытесняя русского производителя с наиболее прибыльных направлений (благо, было на кого опереться).
В марте 1874 года завод полностью перешел во владение британской компании «Baltic iron ship building & engineering Co ltd». В 1877 году произошел «ребрендинг», добавились в акционеры государственные особы и члены царской семьи, и компания стала называться «Русское акционерное Балтийское железоделательное, судостроительное и механическое общество».
Самого Мак-Ферсона к этому моменту уже на свете не было, но завод к тому моменту уже прочно сидел на Госзаказе, (но, почему-то стоял на грани банкротства). С 1877 года (после ребрендинга) завод возглавил севастопольский грек, бывший городской голова Севастополя Михаил Ильич Кази (уникальный человек, о нем рассказ отдельный), который сумел за счет строительства небольших кораблей по Госзаказу восстановить завод.
Благодаря старым связям (и английским акционерам) удалось получить ряд комплектующих и документацию из Великобритании, и завод сумел выполнить заказ на две паровых машины двойного расширения («почти наших», совсем как в случае в ПГУ ТЭС в Крыму),
А, вот с орудийными станками немного не вышло. Их под «коммерческую продукцию» не спрячешь. Потому, остальные станки остались «не снижаемыми».
«Ну, и что, подумаешь! Так даже лучше!» Ну, как сказать лучше… «снаряд, пролетая над палубой в 4 футах движением воздух наносит ущерб корпусным конструкциям». Да, при стрельбе, ударной волной не только палубу портило (повреждая настил), но и за счет недостаточного гашения энергии отката орудия значительные нагрузки испытывали и корпусные конструкции. А, так, действительно… ничего (и так сойдет). Ну, и сами орудия стояли почти открыто (потом для них купола и навесы начали придумывать всякие). Броненосец вышел с перевесом, но чуть меньшим, чем у «братьев». 10920 тонн (1 тыс. т. перебора за счет изменения бронирования, более тяжелых машин, дополнительного оборудования, и.т.д.).
В общем-то, ничего, выкрутились, но второй броненосец «Чесма», строившийся одновременно, получил другую машину: тоже двойного расширения, но… бельгийскую. Даже «Вики…» что-то постеснялась об этом писать. Фирма «Джон Коккериль» - фирма старая, ранее специализировавшаяся на строительстве паровозов. Она-то и поставила две своих паровых машины для броненосца. В ту пору Бельгия испытывала бум развития. За счет чего? Король Бельгии Леопольд II приобрел в ЛИЧНУЮ собственность страну под названием Конго. Ну, так в качестве «пригородной дачи», и получал неплохие деньги с продажи каучука (правда, население Конго снизилось вдвое, но это мелочи, король-то не виноват). И чтобы деньги продолжали работать, а не лежали мертвым грузом, король начал вкладывать их… (нет не в виллы, и не в яхты), а в промышленность, что и приносило ему дополнительный доход. «Джон Коккериль» фирма известная, сейчас ее активы входят в «Арселор». Один из старых заводов фирма перенесла из Бельгии в Таганрог, эта же фирма вкладывалась в «Наваль-Руссуд». Ладно, это отдельная история. Остановимся на «Чесме», которая получила две бельгийских машины.
Принято писать, что «Чесма» имела лучшие машины, мол, на испытаниях броненосец не выдал нужную скорость из-за «неопытности кочегаров». Потом он тоже не выдавал спецификационную скорость (даже с «опытными» кочегарами). Котлы, которые заказывались до этой всей ситуации, выдавали недостаточное для этой машины количество пара.
Бельгийцы указали на эту проблему, предложили добавить к имеемым шести нагнетательным вентиляторам, еще шесть, улучшив тягу, (а, как следствие, производительность котлов), но броненосец спешили ввести в строй, и от этой идеи отказались. Так и ходила она 13 узловым ходом (а, машины, и правда, хорошие были, служили честно). Зато броненосец получил новые 35-калиберные пушки, что (отчасти) радует, но перевес возрос на 150 тонн. По итогу, вместо искомых 9900 тонн, получилось 11312
Третий броненосец этой серии «Синоп» простоял чуть дольше (спущен на воду только в 1887 году, после урегулирования отношений с Великобританией), зато получил новую импортную двухвальную машину тройного расширения английской фирмы «Нэпир и сыновья». Одну, но, двухвальную.
Пушки на нем стояли 30-калиберные (чуть легче), но перевес никуда не ушел, т.к. он получил 16 котлов вместо 14. Как результат Водоизмещение 11380 тонн. Страшного ничего нет, но осадка увеличилась на 20 см, и часть броневого пояса ушла под воду.
Четвертый «брат» «Георгий Победоносец» строился позже, (начат постройкой в 1889 году). Как и Чесма он получил 35-калиберные орудия. Он вышел самым «непохожим». Машины английские, но две (и, другие, «Модли и сыновья». Броню изрядно «ужали», но она осталась импортной, только покупали ее у французов («Шнейдер»). Дейдвуды, кронштейны, валы, насосы из Англии, рулевая машина тоже.
А, так броненосцы чисто наши. Конструкционная сталь, заклепки, рабочие руки (то, что из-за рубежа везти смысла не имеет) – все это наше. А, вообще, этот «бег по граблям» уже утомил: одни и те же ошибки, одни и те же ситуации.
Возникает наивный вопрос: ну, с тремя броненосцами спешили, понятно, ну, а четвертый-то сами почему не сваяли? А, потому…
Промышленность вам, это не просто так, ей нужно заниматься (а, лень, и думать нужно). «Рулить» же проще. Может, от того и зародилась наше заблуждение: мол придет зарубежный дядя, нам счастье построит. Не придет, а если придет, то «построит» нас, а не счастье, и будет у нас с вами наше Конго (но, дядя –то не виноват, он просто денежку зарабатывает).
