В 2018 году легенда советского хоккея, двукратный олимпийский чемпион накануне 80-летнего юбилея дал больше интервью авторам «СЭ» Юрию Голышаку и Александру Кружкову для их знаменитой рубрики «Разговор по пятницам». В приведенном отрывке – эпизод ухода Александра Кожевникова из «Спартака» глазами Бориса Александровича.
– Мемуары Кожевникова читали?
– Кто-то дал книжку, вон, лежит. Полистал. Наткнулся на эпизод, где расписывает, как уходил из «Спартака». Вы же к этому подводите?
– Мы и цитатой запаслись: «Объективно Борис Майоров уже на тот период выглядел, извините, ходячим анахронизмом. И для игроков ничего не желал делать. Бирюк, живущий исключительно своими интересами. Взгляды его на хоккей, принципы развития игры тоже представлялись мне давно устаревшими…»
– Начнем с того, что Кожевников изложил свою версию ухода из «Спартака». А я расскажу, как было на самом деле. Разумеется, не приказывал приехать ко мне на дачу. С какой стати?! Он сам явился, без звонка, уж не знаю, кто адрес подсказал. Лето, отпуск. Вдруг распахивается калитка. Кожевников: «У меня к вам разговор» – «Загоняй «Волгу», заходи…» – «Нет-нет, лучше в машине». В машине так в машине. А сзади девушка сидит. «Невеста моя», – представил Кожевников.
– Симпатичная?
– Да я и разглядеть-то не успел. Едва что-то не к месту сказала, он вскипел: «А ты вообще идти отсюда!» Открыла дверь и пошла в сторону леса. А с Кожевниковым диалог продолжаем. «Жениться собираюсь. Нужна квартира. Дадите – останусь в «Спартаке». Нет – ухожу» – «В команде очередь на жилье. Шесть игроков ждут. Занимай, седьмым будешь» – «Так не пойдет» – «Ну а чем ты лучше других? «Спартак» для тебя что – кормушка?! Приехал из Пензы – клуб сразу дал тебе однокомнатную. Ты женился, развелся, квартиру оставил супруге. Потом второй раз женился, получил двухкомнатную. После развода и ее оставил. Устраивай личную жизнь, но клубу выкручивать руки не надо» – «Тогда в «Крылья» уйду» – «Ради бога». Всё.
– Ясно.
– Еще он приводил в пример ЦСКА. Мол, там очень дружный коллектив, не то что в «Спартаке». Но это смотря, как оценивать. Кожевников жил в доме на Фестивальной, где много армейцев. Выпивал с ними, устраивал рейды по кабакам на улице Горького – от Белорусского вокзала до Манежа.
– Мы слышали, была в хоккейном ЦСКА такая фишка.
– Вот-вот. Заглянуть в каждый ресторан по пути, заказать шампанское или что покрепче. Наверное, в его понимании это – дружба. В «Спартаке» таких алкогольных традиций, слава богу, не было.
Я-то от Кожевникова что требовал? Работать так, чтоб не возникало претензий. Ни в игре, ни на тренировках. Больше ничего не нужно. А у Саши интерес один: кое-как потренироваться, поскорее убежать и нажраться где-нибудь. После выходного позволял себе с выхлопом явиться на тренировку. Я раз предупредил, второй. На третий штрафанул.
– Больно?
– На двести рублей. Чуть меньше его месячной зарплаты. Конечно, после такого Майоров будет неугоден. Но я не Кулагин, который на многое закрывал глаза, а перед матчем говорил: «Кожевников, ты опять режим нарушил. Если завтра две не забьешь – пожалеешь…» На следующий день тот рвет и мечет, забивает, отдает. В раздевалке Кулагин светится: «Ладно, Саша, прощаю».
– Игрок-то хороший?
– Ванька-встанька.
– ???
– Так в команде его называли. За странное катание. Ноги, будто не разгибает, непонятно, как на льду держится, того и гляди упадет. При этом забивной, чутье на гол великолепное.
