Небольшие деревеньки идут одна за одной. Иногда между ними с десяток километров, но чаще — два-три, не больше. Россыпь деревень разделяют поля, ровно разрезанные лесополосами. Есть и реки — Мокрые Ялы, Шайтанка и Кашлагач. Благодатное, Владимировка, Никольское, есть и более замысловатые названия населённых пунктов — Красная Поляна или Заветное Желание. В каждом — всего лишь несколько улиц, в основном частные дома, а ещё парочка магазинов, в селе побольше — школа, почта и прочие заведения.
ВСУ знают, что в сёла приезжают гуманитарные конвои, привозят оставшимся жителям самые необходимые вещи. В очередной рейс с гуманитарной помощью под руководством крымского священника Дмитрия Кроткова отправился и я, чтобы принять участие в благом деле помощи нуждающимся.
«ТОЛЬКО ЧАС,КАК ЗАКОНЧИЛСЯ ОБСТРЕЛ»
Егоровка — село в Волновахском районе, в 30 километрах от города, основано в 1842 году переселенцами из Черниговской и Харьковской губерний. 205 жителей села участвовали в Великой Отечественной, 129 из них погибли в борьбе с врагом. Все участники войны получили ордена и медали — об этом рассказывает том о Донецкой области «Истории городов и сёл Украинской ССР». По последней переписи населения в Украине в 2001 году, в Егоровке проживали почти тысяча человек. А ещё здесь работали Дом культуры и школа.
Сегодня село находится практически под круглосуточным огнём укронацистов. Здесь до позиций ВСУ и Угледара меньше десяти километров. Никто из здравомыслящих людей не даст ответа на вопрос, зачем Украине бить по селу, в котором осталось около 50 человек пожилого возраста и нет военных? При этом стоит отметить, что российские военные не наносили удары по селу в самом начале специальной военной операции, — Егоровка, как и сама Волноваха, находилась в оккупации Украиной. Разрушать село и убивать мирных жителей начали уже ВСУ во время отступления и продолжают это делать сегодня. В результате обстрела вооружёнными формированиями киевского режима летом в Егоровке погибла женщина 1945 года рождения.
«Стало хуже, чем было раньше. Они злые, вот пытаются на нас выместить свою злость. Только час назад закончился обстрел. Если бы наши не сбивали, то от села уже давно ничего бы не осталось», — рассказывает один из жителей. Задаю ему вопрос: зачем бить по практически пустому селу? «Они знают, что тут остались жители. Смотрят с беспилотников, на какой улице появилось движение, в каком дворе собака залаяла, потом туда бьют», — получаю ответ.
Ещё ближе к позициям ВСУ располагается Никольское. Подобстрельное село практически под самим Угле- даром наши войска освободили ещё в середине марта прошлого года, и с этого времени оставшиеся его жители стали заложниками ситуации — улицы легко простреливаются, а по домам постоянно прилетают «приветы» от «захисников Украины». Стрелять по селу начали в первые дни специальной военной операции — нет, не воинские соединения России. Обстрелы, так называемые «тренировочные», устраивали киевские боевики. Местные жители в спешке покидали свои дома, от которых сегодня практически ничего не осталось.
В Никольском располагается один из самых больших православных монастырей Донецкой Народной Республики — Свято-Успенский Николо-Васильевский, основанный в 1998 году. Сегодня монастырь — своеобразная религиозная Брестская крепость. Это главная мишень нацистов в селе, они знают, что на его территории всё ещё остаётся братия обители. Боевики устраивают прилёты по монастырю ежедневно. Один из примеров — 2 марта они выпустили по селу шесть снарядов натовского калибра 155 миллиметров. Погиб мирный житель 1963 года рождения.
«ДВА ЛИМОНАДА И МАКАРОНЫ»
В Благодатном в советское время находилась центральная усадьба колхоза «Шлях до комунізму», за которым были закреплены 2138 га сельскохозяйственных угодий, в том числе 2022 гектара пахотных земель. Сегодня все бывшие колхозные поля вокруг Благодатного, как, впрочем, и вокруг всех остальных сёл Волновахского района, усыпаны «лепестками» и заминированы. Поэтому с накатанной тяжёлой военной техникой дороги лучше никуда не съезжать и не сходить.
Посёлок городского типа Благодатное — чуть дальше от позиций киевских боевиков и ближе к Волновахе, но всё равно постоянно находится под прицелом террористов. Очередной прилёт зафиксирован 16 марта. Причём в Благодатном вэсэушники практикуют прицельное сбрасывание боеприпасов с беспилотников — жителей здесь много, открыта школа.
Магазин в селе пока один. Сюда приходят местные жители за всем необходимым, благо категорий товаров в нём много, но ассортимент небольшой. Есть даже кое-какая одежда и обувь. Передо мной в очереди два человека — солдат, взявший десять котлет в тесте по 70 рублей за штуку, и местная женщина. «Мне два лимонада и макароны», — делает она заказ. Продавец интересуется, не нужен ли свежий хлеб. Покупательница отрицательно машет головой. «Пекарня где-то рядом?» — спрашиваю продавца. «Да, соседний дом», — ответила она, заодно принимая наличные от меня за бутылку воды. Картой здесь не расплатишься.
«ШТАНЫ ЕСТЬ КАКИЕ-НИБУДЬ МУЖСКИЕ?»
ВСУ всеми силами стремятся не только уничтожить остатки былой мирной жизни, но и всячески осложнить и без того опасную работу волонтёров. Недавно боевики попытались разрушить мост через реку Мокрые Ялы, по которому в село Керменчик доставляются гуманитарные грузы.
Мы, изнеженные благами, не можем даже представить, в каких условиях живут люди практически на передовой, какие у них потребности и о чём думают. Ко мне в Керменчике подошёл мужчина и спросил: «Штаны есть какие-нибудь мужские?». Мы стали искать в мешках с одеждой. Нашли. Мужчина взял и, поблагодарив со словами, что ему больше ничего не нужно, пошёл к своему дому. Дому с плёнкой вместо стёкол в окнах, с покосившимся, не раз починенным деревянным забором.
Людям здесь нужно всё — свечи, бытовая химия, продукты, лекарства, одежда. В сёлах есть дети, которые родились уже во время войны, — они не знают, что продукты можно просто купить в магазине, а лекарства — в аптеке. Не знают, что такое электричество, а жить на пороге гуманитарной катастрофы со своими родителями для них — норма. Страшно представить, что бы с людьми произошло, если бы не неравнодушные волонтёры, которые рискуют своими жизнями и привозят им, хоть и не так много, но самое необходимое.
Вручая пакет с бытовой химией жительнице Керменчика, я сказал ей на её «спасибо»: «Держитесь...». Ответ был краток — «Будем».
Аркадий ИЛЮХИН.
Фото автора.
