Мага связали, заткнули рот, приволокли шумной толпой в полутёмный и маленький шатёр, привязали там к столбу и оставили.
Ветер колыхал тряпочные стенки, отчего узоры шевелились, будто живые. Проступали из потёмок, выпуклые, тянулись лозами, опутывали травами.
Душили.
Маг засыпала, проваливалась в душную, полную видений тьму. Снова выныривала в полутёмную явь, проросшую злой травой.
Руки, стиснутые верёвкой, сначала болели, потом она перестала их чувствовать. Ног она не ощущала совсем.
Попробовала шевельнуть — боль ударила острым, от стопы до самого мозга.
Маг застонала.
Ах, где же Кир? Что же с ним?
Темнота, неизвестность. Время тянулось, наполненное нетерпением. Жгучим, как потребность вздохнуть. Как голод.
Пугала внезапность изменений. Только что был ласковым, берёг, а теперь... вот так. И что же дальше? Всё, чего ему захочется? Всё, что в его буйную голову взбредёт?
От безысходности стала молиться: «О, великие безымянные боги этого мира! Пусть Рогатый будет жив и здоров, помогите ему, прошу! Сохраните его от бед, от болезней, от злых людей и нелюдей! Залечите раны, залечите дух, о, великие безымянные боги! Прошу вас! Не оставьте своей милостью!»
От молитвы и бессилия слёзы потекли по щекам солёными едучими дорожками. Жгли кожу и наверняка оставляли на ней, обветренной и сухой, алые следы.
Нельзя слёзы лить! Но остановить их не получалось. И от них почему-то становилось легче. Будто слёзы — это жертва.
Плата за божью помощь.
Минуты тянулись, складывались в десятки. Но иногда казалось, что время застыло на месте.
Маг думала смерти и смерть уже не казалась ей такой неприемлемой: хуже смерти было ожидание её.
Страх смерти был хуже её самой.
Громкие голоса, похожие на гомон птичьего двора, ворвались в шатёр вместе со свежим воздухом и слепящим светом.
Маг подняла голову и зажмурилась.
Толпа тётушек и женщин вкатилась рассыпавшимися бусинами, раскатившимися колобками яблок.
Засуетились вокруг неё, запричитали, дёргая волосы и рукава, бесцеремонно, как куклу, ощупывая и осматривая.
Маг попыталась закрыться, опустила голову на связанные руки, закрылась, как могла, но её тут же вздёрнули полудюжиной ладоней кверху, попробовали поставить на ноги.
Женщины лопотали по-своему, одна начинала что-то говорить — выговаривать? — магу, её тут же перебивала другая, и третья встревала, и все вместе уже обсуждали, переговаривались и были недовольны. Явно недовольны тем, как маг выглядела.
- Прекратите! - вскрикнула маг, забыв про кляп. Получилось протестующее мычание, но устоять не получилось, и она снова сползла обратно на пол.
Её ущипнули, ещё и ещё, больно, с вывертом, подленько так, как умеют только такие тётушки, стали шлёпать ладонями — гвалт поднялся, как на рынке, через который Кир как-то проводил её.
Маг укрыла голову связанными руками.
Мужской окрик остановил эту пыточную карусель. Женщины замолчали, оставили терзать сжавшуюся жертву, и, тихо лопоча, одна за другой выкатились наружу.
Возле распахнутого входа стоял седой невысокий воин, один из ближних к падишу. Когда все женщины вышли, он окинул взглядом опустевшее без них, и скрылся вслед за ними.
Маг прикрыла глаза: «Кир». Как же с ним всё было просто и понятно! Ткнулась в связанные запястья. Руки не двигались — связаны тесно, ладони тесно прижаты друг к другу, пальцами не шевельнуть, не собрать заклинание, как она сделала раньше, с огоньком: просто слепила из прекрови, не прогоняла её через непринимающее, сломанное тело и обожжённый дух.
Хватило бы и огонька - сжечь все эти тряпки, служившие тут жилищем, уничтожить эту армию...
Отомстить за всё. Хватило бы и огонька.
Маг стала выворачивать руки, пытаясь растянуть верёвочную петлю и высвободить ладони и пальцы.
Тут полог снова распахнули и вошёл Ра Анви. Один.
Позвякивая украшениями — нашитые монетки, ожерелья, браслеты звякали и тёрлись друг о друга при каждом шаге, - он прошёл по коврам широкими, твёрдыми шагами. Встал перед пленницей.
Его пальцы в перстнях поигрывали с рукоятью сабли, будто плясали нетерпеливо.
- Рабы не должны доставлять столько хлопот.
Маг молчала. Рот завязан, забит кляпом — кричи не кричи, выходит только мычание.
Может, оно и к лучшему? Не наговоришь лишнего в любом случае. А то она бы рассказала, кто именно тут доставляет хлопоты и кто ближе к рабу.
- Теперь мне придётся держать тебя связанной, а напавшего на меня демона — убить.
Маг даже не подняла головы. В мыслях билось надоевшим рефреном: «Развяжи мне руки! Сними кляп! Развяжи руки!»
- Этого хотят мои воины — мести. Никто не должен поднимать руку на падиша и оставаться безнаказанным.
Маг хмыкнула. Она хотела бы сказать, что у демона не руки, а лапы, а, стало быть, рук он не поднимал.
Ра Анви замолчал. Он молча багровел — тёмное, как от нещадного загара, его лицо наливалось кровью и становилось страшного цвета сырого мяса.
Резко дёрнул на себя её ноги. Её несчастные, измученные ноги ответили болью. Возопили болью прямо в её мозг.
Маг выгнулась и зашипела.
Больно!
Падиш разрезал верёвку на ногах и вздёрнул пленницу кверху.
Она качнулась — стоять не выходило. Тогда мужчина выволок её наружу - тащил он мага почти без натуги, сначала ухватив за жакет, потом, когда тот треснул, за волосы.
Оказывается, вцепиться в плетёные косы на темени и затылке можно очень ухватисто.
Таким манером он проволок мага через всю «ставку» и бросил возле вкопанного в землю столба.
- А теперь тебе смешно, . . .? - он назвал мага настолько неприличным словом, полным древней и злой силы, что надежды на его честь не осталось. По крайней мере, не осталось у мага.
«Почему мне должно быть не смешно?»
Маг, упираясь в землю руками — истоптанную здесь в толстый слой мелкой пыли — села.
Столбов, крепко и глубоко вкопанных, тут стояло два.
Тени от них перечёркивали наискось площадку и её колени.
Между столбами, провисая на верёвках, стоял на коленях Рогатый. Его голова висела, грива закрывала лицо, но откуда-то из-под спутанных в сосульки волос капала кровь.
Тёмные капли набирались где-то там, тяжело пролетали путь до пыльной мягкости и веско падали в неё, взмётывая каждый раз облачка мелкого мягкого праха.
Киру оставили только штаны, руки и грудь его изрыты ранами: вырванное крючьями плётки мясо торчит наружу, от каждого такого ранения вниз стекает кровавый ручеёк.
Где-то он засох, где-то ещё струится. Кровавых полос — не счесть на коже.
«Кир» - щиплет в глазах, - «За что? За то, что спасал? За то, что хотел защитить?!»
Воздуха вдруг перестало хватать.
Ах, была бы магия! Была бы прекровь!
Как он смеет! Так говорить с ней! Как он смеет! Наказывать её проводника! Как...
Злая ярость рвалась наружу, но выпускать её нельзя. Нет, нельзя!
Маг, спокойная с виду, сидела у ног своего демона. Только смотрела. Только белые искры пробегали по волосам.
Вокруг столпилось достаточно людей — большая часть войска отдыхала, а происходящее оказалось интересным.
Пленный маг, о котором многие только слышали, и великий падиш Ра Анви, и демон, не сумевший победить героя Ра Анви — будет, о чём рассказать дома!
Ра Анви говорил страстно, потрясая саблей, расхаживая туда и сюда, как тигр в клетке, указывая на двоих посреди пустой площади и тогда его голос обличающе возвышался.
Маг не знала языка хидов, поэтому не понимала и того, о чём он говорил сейчас.
А внутри всё больше вскипала злость.
Умереть? Ну так что ж... Стоит ли вообще спасать этот мир? Мир, в котором самый лучший — наказан за попытку спасти? Мир, в котором болью пронизано каждое мгновение и всем на это плевать?
Зачем его спасать? Зачем?
Маг бы повторила это «зачем?» вслух, да рот заткнули. Но вместе с «зачем?» перед глазами вдруг появилось лицо Йена.
Хитрая и добрая его улыбка, тонкое длинное лицо, большой нос и широкий, всегда готовый улыбнуться, рот. Постоянно лохматые, короткие и седые волосы.
Йен.
Милый, милый... Добрый. Умница Йен.
Быть может, он всё ещё жив...
Тяжело найти причину жить, убедить себя жить, когда тебя таскают за волосы и пытаются убить, когда считают вещью.
Ра Анви закончил говорить и отошёл, опираясь на гнутый меч, смотрел на них, на связанного рогатого с обломанным рогом и маленького мага у его ног.
Ему показалось, что волосы у мага шевелятся. Он моргнул — всё прошло. Он указал мечом на беловолосую и произнёс всего одно слово, которого она, конечно, не поймёт, однако это не важно, потому что она поймёт другое.
Другое не заставило долго ждать. Из толпы прилетел камень. Метко попал в синее. Маг вскинулась, удивлённо оглянулась.
Люди смеялись. Летели ещё камни и комья земли. А люди смеялись.
Люди. Смеялись. Над чужой болью.
Быть может, Вседух не так уж и не прав, стремясь сожрать и этот мир тоже? Маг сжалась, уберегая голову, ткнулась лицом в своего демона.
Ра Анви поднял ладонь, останавливая «суд праведный», подошёл.
Пока он шагал стремительно и страшно, Кир прохрипел, не поднимая головы. «Не делай этого, Рене»
Маг, не понимая, о чём он, только взглянула на истерзанного. Переспросить она тоже не могла.
Ра Анви присел возле неё на корточки, распутал и стащил тряпку, завязывавшую ей рот. Вытащил кляп, маг отёрла губы, но молчала.
Падиш посмотрел на неё, ухмыльнулся и встал, громко прокричав уже на линге:
- Что ты скажешь в своё оправдание, неверная?
Маг прохрипела:
- В чём меня обвиняешь, человек?
Закашлялась, прикрыв рот запястьем. На запястье, на синем вышитом осталось тёмное пятно.
Падиш раскинул руки, так, что вышитое жемчугом длинное его одеяние заколыхалось:
- Она не знает, в чём она виновна!
- Раб, напавший на своего господина, виновен.
- Я не твой раб, человек!
- Ты — мой пленник.
Маг согласно наклонила голову:
- Возможно. Но зачем ты взял меня в плен, падиш? Чтобы убить? Зачем ты убиваешь моего проводника? Он дал клятву защищать меня и защищал меня, когда ты на меня напал...
Расшитый сапог с загнутым носом мелькнул возле самого лица мага. Она не дрогнула, хмыкнула только:
- Ты хотел меня ударить или напугать? Ран у меня куда больше, чем сил, они меня не пугают больше.
Маг закашлялась снова.
- Так чего же ты хочешь, великий падиш Ра Анви? Для чего тебе понадобился маг?
Магу показалось, что падиш не сможет ответить, что он сам не знает этого.
- Чтобы забить его камнями в пустыне?
- Я прощу тебя, неверная!
Маг рассмеялась и покачала головой:
- Я ни в чём перед тобой не виновата, Ра Анви. Ни в чём. И мой проводник — тоже. Отпусти его, тебе он не нужен.
Ра Анви расхохотался и над толпой прогремел его голос:
- Отпустить напавшего на меня? Я спас его, не позволив моим людям его покарать!
Маг отвернулась.
Разговаривать с этим диким красавцем было... Ну как если бы она пыталась заставить стену понять её.
Но у стены нет желаний, а этому дикарю явно что-то понадобилось от мага, раз он променял его на целое княжество. Его? Или... её?
Единственное, что приходило в голову — возможность использовать мага, как оружие.
Или как лекаря.
Зачем ещё дикой орде, войску, мог понадобиться маг?
Маг проговорила тихо, опустив голову:
- Если ты чего-то хочешь от меня, отпусти демона.
- И ты сделаешь всё, чего я пожелаю?
- И сделаю всё, что смогу, помогая тебе.
- Р-ренее... - Кир мотнул головой, отчего капельки его крови попали на её волосы и руки. Маг прижалась к его ноге, но молчала.