Субботним декабрьским днем Надя топила баню. Хоть и морозно было, но и тянуть дальше никак нельзя. В ту субботу баню не топили из-за холода. Сегодня обязательно надо. Да заодно и постирать в тепле, пока баня топится. Зимой баню с вечера приходилось оттапливать. Мальчишки пришли из школы, воды натаскали из колодца. Только чтобы намыть всех, сколько ее надо. А еще и стирка. Хорошо котел большой. В пятницу вечером сделала одну накидочку дров, чтоб стены прогрелись, да вода не замерзла.
Проводила ребятишек в школу, мать на работу еще раньше ушла, когда все спали. Затопила печку в доме. Поставила чугунок со щами, да с кашей пшенной горшок. Хорошо весной просо посеяли, теперь пшено свое есть. Кашу варить можно или кулеш. В магазинах-то почитай ничего нет, да и денег тоже. Уже и забыли, как раньше каждое воскресенье на базар ходили, мясо покупали.
Наконец и до бани руки дошли. Затопила, затрещали дрова. Хорошо, когда баня оттоплена с вечера. Немного да и можно будет стирать. Ваське наказала, чтоб после уроков домой шел, не шлялся ни где. Вода нагрелась. Налила воды в корыто. Словно семечки намыливала детские одеженки, замачивала в корыте. Помокнут немного, потом пожамкает. Васька придет, корзину с бельем на салазки, да полоскать на озеро.
Девушка стирала и вспоминала, как вчера почтальонка принесла письмо от отца. Писал он редко. Не до писем. Шли отчаянные бои под Москвой. Отец был танкистом. Подучили с грозной машиной управляться да и на фронт. Писал отец, что гонят фашиста от столицы, хоть и сопротивляется он изо всех сил. Письмо было написано нарочито бодро, почти ничего цензурой не вымарано. Но Надя понимала, как тяжело приходится красноармейцам. Она все время слушала сводки с фронта, сопоставляла с тем, что пишет отец и понимала, что дела там продвигаются не так, как хотелось бы, что тяжело приходится солдатам.
Мальчишки радовались, говорили, что как отец тоже хотят воевать, на танке бить немца. Надя с матерью только переглядывались. Эх вояки - вояки. А Надины думы бежали дальше. Через неделю Новый год. Она вспомнила, как встречали его год назад. Мирное время, бал в клубе, смех и веселье. Как давно это было и как недавно. Проклятая война, сколько бед уже натворила, сколько еще придется вынести людям.
Вот бы хорошо своим маленьким праздник устроить, Да где уж там. Зимой Ниночка с Сёмкой на улице ни разу не были, не в чем выходить. Олёшку хоть в садик водят, там детям фронтовиков одежонку дают.
Надя даже не заметила, как с думами настирала две корзины белья. Она вздрогнула от неожиданности, когда распахнулась банная дверь и вместе с морозными клубами влетел Васька.
- Мы с Борькой пришли. Чего ты наказывала пораньше?
- Сейчас с тобой на Свинушку пойдем. А Борька воды натаскает, дольет в котел да в бочку.
Несмотря на свой юный возраст, Борьке частенько приходилось дотапливать баню, когда взрослые уходили белье полоскать.
- Пойдем, Васятка, сразу на озеро. Потом уж поедим. А то не увидишь как темно станет. Ты пока салазки припаси, да корзинки на них поставь. И валек не забудь. А я шубейку бабушкину надену чтоб потеплее было.
На озере у проруби никого не было. В такой холод мало кто решиться постирушки устраивать. Прорубь уже ледком затянулась. Хорошо что валек был с собой. Надя разбила, расшугала лед по сторонам, начала полоскать. Скорее, скорее. Она вручила валек Ваське, чтоб дело быстрее пошло, сама только успевала вещички подкидывать.
Вдвоем они гораздо быстрее управились, да еще и холод подгонял. Домой Васька тащил салазки почти бегом, Надя семенила за ним вприпрыжку. Мама пришла с работы пораньше.
- Ох, Надёнка, замерзла чай как. Иди сразу в баню, погрейся. Я тебе Сёмку притащу, пока сидишь, его глядишь намоешь.
Завертелось-закружилось. Сначала Сёмку, потом Олёшку, потом Ниночку. Мать только подтаскивать успевала. Зина пришла сама, взрослая уже. Надя быстренько сполоснулась, оставила Зину, сказала, что мать сейчас придет.
Дарья уже поставила самовар, достала кашу из печки. Оставила все на столе, сама побежала к Зине. Боялась, как бы не обварилась девчонка горячей водой. Последними в баню пошли ребятишки. Овдотья отказалась мыться. Сказала, что никто ее не испугается на печи и немытую.
Как хороши эти субботние вечера. В избе дух совсем другой. Сидят детки чистенькие, шумит самовар. В дверь кто-то осторожно постучал. Все переглянулись. Не принято было здесь стучаться. По-простому заходили люди друг к другу. В дом вошла моложавая женщина. Надя видела несколько раз, как она проходила по улице, но кто такая - не знала. Дарья вообще видела ее впервые.
- Здравствуйте! Я ваша соседка, мы квартиру снимаем через дом, в кирпичном доме, на втором этаже. Вас, наверное, удивил мой приход. Я все объясню сейчас. Меня зовут Нина Николаевна. Мы недавно сюда приехали. Мужа назначили начальником райпотребсоюза. Вот и пришлось перебраться сюда из города. Меня в школу на работу взяли, я учительница. У нас дочка маленькая, третий год пошел. В садик не берут, все везде переполнено. Да я и сама не хотела бы ее в садик отдавать. В городе-то у нас нянька была. Вот я и пришла поговорить, у вас свои дети, может и за нашей заодно присмотрите. Мы заплатим.
Дарью такой поворот разговора несколько смутил.
- Присмотреть-то присмотрим, Только сами видите, как тесно у нас. Но попробовать можно. Я то на работе целыми днями, домой только спать прихожу. По дому вот дочка моя управляется. Это у Надёнки надо спрашивать, как она, справится ли.
Дарья тут немного схитрила. Она знала, что конечно Надя справится. Знакомство с начальством не было бы лишним. Еще и заплатить обещают. А денег ох как не хватает. Но нельзя сразу соглашаться. Пусть учительница думает, что ей делают одолжение. Жизнь заставила Дарью стать немного хитрее.
Женщина повернулась к Наде.
- Я ведь не целый день буду занята. Как освобожусь, так сразу забирать ее буду.
Она с надеждой посмотрела на девушку. Надя улыбнулась, она поняла игру матери.
- Хорошо, я согласна. Днем-то двое маленьких дома остаются. Ниночка да Сёмка. Так что места хватит. А Олёшка у нас в круглосуточном саду. Только на воскресенье его домой забираем.
Они еще немного поговорили, обсудили, что да как. На этом и разошлись довольные друг другом.