«Спокойной ночи, любимый!» Часть.21. Настя всхлипывала так, что её грудная клетка заболела. Она прижалась лбом к холодному столбу и увидела машину такси. Добрела, уселась рядом с водителем и назвала свой адрес.
— Девушка, я понимаю, у вас что-то случилось, но у меня заказ… я жду семейную пару.
— Пожалуйста… — прошептала Настя.
— Пожалуйста, пожалуйста… — заворчал водитель и начал нажимать на экран мобильного. — пишу, что сломался, жалоба будет… Повтори адрес.
Настя всхлипнула так, что водитель выехал на дорогу и помчался.
— Ну что у вас молодых всегда случается! Как ни сядет ко мне или сплетничает по телефону, или жалуется, или рыдает. Ты что так убиваешься? Умер кто? Что за истерика? А ну успокойся немедленно!
— Не.. не получается! — выдохнула Настя и зарыдала.
— Водителя слезами не отвлекать! В аварию попадём. Успокойся, красатуля… Эй… смеяться надо, а не плакать. Такая молодая, свежая и … такая мокрая.
Настя не успевала утирать слёзы, они лились ручьями и капали с подбородка. Раньше она не знала, что такое слёзы. Ей всё было можно, Настя терпела без слёз любую боль, правда, ничего не ломала ни рук, ни ног. Она была ловким самураем, сколько помнила себя, бесстрашной, бессмертной, огненной, когда нужно паинькой. А за последние несколько месяцев столько раз чувствовала, что вот-вот заплачет…
Ей было обидно, ей было тоскливо. Андрей Владимирович, которого она раньше видела ближе всего на общих собраниях в переговорной комнате, бесконечно удивлял… Он всегда смотрел так хорошо и тепло, что Насте хотелось петь на китайском и прыгать. Она сначала решила быть паинькой, слушаться, потому что в сотрудников он внушал ужас, а в его компанию устроил по знакомству брат, иначе она бы не стала штатным переводчиком, ведь до нее все были внештатные. Настя послушно работала, все выполняла, но потом всё равно не выдержала. Хотелось бесконечно его дразнить и провоцировать.
– Всё хорошо, Анастасия Дмитриевна? – иногда спрашивал он.
– Отлично, Андрей Владимирович, а как вы? — вежливым голосом отвечала Настя.
Он кивал и улыбался. Ничего не говорил ей. Глаз не сводил, а потом … уходил. Радостный тон и мягкое выражение лица – вот каким был Андрей Владимирович.
«Завтра я его не увижу… Никогда больше не увижу…» - выла про себя Настя и вспоминала моменты своей жизни, которой больше не будет, - «Какая я… была?… Я смешила его. Старалась рассмешить, чтобы он просто так улыбнулся, а не по команде, когда клиент или партнер или … приказ. Я иногда шла в ногу, для смеха. Когда он шел к своим роботам, а я к себе в стеклянный кабинет, после собраний... Я старалась идти как солдат рядом с ним в ногу и даже руками «помогала»… Я следила когда он шагнет левой и могла пристроиться сзади… Сотрудники краснели от смеха или страха, это мне было неизвестно…
Мой любимый, боже, мой любимый…. Я не могу без тебя… Что же со мной такое? Что? Помоги, господи, помоги…»
— Бросили тебя? Муж? Друг?
— Меня… купи-и-и-ли… А я люблю-у-у-у-у…
— У-у-у-у-у… — передразнил водитель. — Детский сад, а я думал, машинку тебе не купили или шоколадное яйцо «Киндер сюрприз». С машинкой. А, ты же у нас девочка? А что за плечи такие у тебя богатырские? Пиджачок у кого-то стянула?
— У него-о-о… Хватит ме-меня дразни-ить! – плакала захлебываясь Настя уже не впервые в жизни.
— Ме-ме-е … овечка бедная! Внучка моя такая же, трёхлетняя. Чуть что вредное не купишь, сразу «У-у-у… Деда – ты бяка-а-а». А я не бяка, я за здоровьем слежу. Это мама с папой бяки, покупают всякие разноцветные конфеты, а она потом чешется вся. Как тебя зовут?
— Настя.
— Куда едем, Настя?
🌟 Начало «О я сми нас ай, любимый!» 🌟
Тут у Насти начало проясняться в голове, и она испугалась. В таком виде домой вернуться нельзя – брат увидит, узнает и всё пропало, поедет разбираться. Андрей ему нравился, но он словно не знал, кто это такой. Андрей - богатый повелитель рабов. Вот, кто он такой.
«Нельзя домой! От Николая не скрыть даже попытку заплакать».
Брат на самом деле тут же чуял, потом как будто вставал в стойку гончей, нюхал воздух и расследовал, кто обидел сестру.
«Обо всём догадается сразу. Коля и так уже понял, что я влюбилась в него. Даю себе слово, что не скажу, не стану ему рассказывать, — поклялась мысленно Настя, — И не буду выть у брата на плече, жаловаться. Мне надо отлежаться, отойти, отвыкнуть… И вернуть ему деньги, чтобы Николя не знал... Андрей Владимирович сказал – не возвращать, а я верну… Только позже. Пусть думает, что я именно такая, на всё готова за деньги. Пусть думает… Или пусть вообще больше обо мне не думает! Пришла пора проверить себя на прочность. Всю жизнь я жила без него, избегала всего тревожащего душу и не влюблялась.
Я придумала себе идеального мужчину мечты, чтобы его не встречать. Шиноменоюа не должен был появиться в моей жизни. Он должен оставаться только в мечте, выдуманный, которого в природе не существует. … Но… Неужели, в конце концов, я столько стою на самом деле?»
Слабый дождик начал накрапывать на лобовое стекло.
— Отошла немного? Покатаемся или ты уже решила куда поедешь?
— К вам, — почему-то сказала Настя, насупившись.
— У меня жена знаешь, какая ревнивая? Не могу. Могу только покатать за свой счет. Хорошие у тебя глаза. Я говорю в том смысле, что бывают у людей злые глаза или хитрые, ехидные или презрительные. У тебя они хорошие, как в детском саду, когда приходишь забирать свою внучку, а другие дети смотрят, ждут родителей. Ты вот кого ждёшь? Есть у тебя кто постарше, мама, папа, бабуля, дедуля?
— Я с братом … живу… Мама и папа работают и живут, куда их посылает компания на целый год… Бабушка и дедушка в деревне, далеко. Вы отвезете меня туда?
Дождь усилился, водитель включил дворники, а Настя так и не понимала, куда ей ехать в таком виде. Потом нерешительно назвала адрес Дани. Она помнила, что где-то под крышей живёт у него друг, один и Даня часто у него ночует, а мама Данила ругается. Настя назвала адрес, набрала Дане и долго слушала длинные гудки.
— Не отвечает? — спросил водитель, — Может, еще кому позвонишь, или в гостиницу?
— У меня документов нет с собой, чтобы в гостиницу. Везите по этому адресу, он просто не слышит.
Даня не слышал, потому, что был на работе и отключил звук - его вызвали на ковёр, ведь больничный он так и не открыл. Даня наплёл с три короба о серьёзном инфекционном заражении, а его вид был серьёзно уставшим от уборки и Алёнки. Старший менеджер пытался отойти от заразного Дани на три метра, а Даня всё норовил подойти, чтобы выволочка быстрее закончилась. Он извинялся, махал руками и старался произвести впечатление мечтающего работать человека, который, как бессмертный пони готов вкалывать и в выходные и в день рождения.
Клиентки Даню обожали, поэтому ему назначили выговор и пригрозили лишить премии, а потом заставили писать заявления задним числом, что, якобы, он просил отгулы. Даня пропустил шестнадцать звонков от Алёны, которая умирала, как хотела ему рассказать о приключениях в офисе и о том, что Настя с Опольским ведет себя по-деловому, а он её хватает и носит кверху по .по й или обнимает за плечи. Она ужасно испугалась, когда у Насти изо рта вылетела какая-то коричневая клякса, когда она висела вниз головой и вообще просто с ума сходила от происшествий.
Даня еле доработал до перерыва, сказался старшему дико уставшим после жуткой черной оспы, которую с горем пополам поборол его иммунитет, и побрел никакой к остановке. Обычно он ездил на машине или велике, а из квартиры Насти они с Алёной вышли пешком. Но больше всего его подкосило то, что пришлось идти всю дорогу с женской сумочкой на руках. Дане от этого унижения человеческого достоинства становилось всё хуже с каждой встреченной ухмылкой прохожих.
Подойдя к дому, он сразу не заметил мать, сурово восседавшую на скамейке с подругой и с пропитанным возмущением лицом. Рядом бегал и кружился рыжий шпиц Семён, которого Даня, несмотря на усталость, сразу заметил. Он хрипло и тихо позвал его: «Сёмушкин!» И Семён подпрыгнул, чуть не захлопав лапами от радости, гордо погарцевал в его сторону.
— Явился. Где был?
— Работал.
— Как же! Работал он! Даня, ты не мог бы мне объяснить, что всё это значит?
— Всё? Нет, не мог бы, мама. Никто не может ВСЁ объяснить!
— Что делает эта Настасья у нашей бабули в комнате?
Данила недоверчиво ухмыльнулся и пошутил:
— Настька вяжет мне носки! Что она еще там делает!
— Я тебя спрашиваю, что? Она мокрая пришла, вся грязная и рваная, с таким лицом, как будто её украли марсиане, поиздевались, а потом вернули на Землю, причем не просто вернули, а бросили и еще раз изваляли…
— Мам, Настя на работе. Перестань. Даже разговаривать с тобой неохота. Я её видел, хватит чудить.
— Иди!
— Иду.
— Нет, ты иди, посмотри!
Данила, молча, взглянул на мать с укором и пошел к двери в подъезд.
— Ты бы хоть подружкам своим объяснял, что у тебя приличная семья. А то ишь… приходят подзаборные, пьяные, да рваные…
— Настя? Пьяная? Ты что, мам, вообще что ли. Она не пьёт. И не приходит ко мне. Из-за тебя!
— Да она из зверинца! Мне такая невестка даже с приданным в мильён не нужна! А тебе жена и подавно, ужас какой-то… Только бабка на её стороне… Выгнать не смогла, бабуля стоит, сверкает на меня глазами и толкается.
— Так что, Настя, правда пришла ко мне? Ко мне??? Правда? Мам, если это шутка, это злая шутка!
— Иди и разберись, но если ты будешь с ней опять встречаться, я тебе тогда не мать!
— Да почему?? Почему???
— Да потому!!! Потому!!! Не надо так на меня смотреть! Я видела её глаза, она тебя не любит! Не любит она тебя вообще. Ты для неё - хорёк вонючий, она нос морщит, когда ты приближаешься, Даня. Я не хотела тебе объяснять, но если ты сейчас променяешь замечательную Алёну… научного сотрудника, воспитанную и влюбленную… на этого монстра, я тебе сопли утирать не буду никогда! Потому, что ты, Даня, мой сын – чемпион, победитель, а с ней стал проигрывать и сдался. Я тебя люблю, погубить жизнь единственного сына не дам! Костьми лягу но на этой Насте ты не женишься никогда!
– Ой, ради Бога! Я умоляю! – хитро ухмыльнулась соседка Зина Игоревна, – Да зачем ему жениться, Ирин? Девки пачками прилипают к таким, Даня, вон какой красавец! Ваша с бабулей задача еще его попридержать у себя, хотя бы до тридцати пяти, рано не давайте жениться. Пусть гуляет, пока молодой…
Соседка сидела на лавочке и смотрела на них с таким восхищенным лицом, как будто приехал её любимый артист эстрады. Она поняла, что готовится очень интересный скандал.
Шпица соседка подхватила на руки и скромно проследовала за Даней в подъезд. Она вежливо извинилась перед мамой Дани, признаваясь, что по великой нужде понадобилось.
Даня влетел в квартиру, следом в коридор незаметно вошла с Семёном на руках соседка.
Первое, что он услышал – воркование бабушки. Скинув кроссовки, протопал в её спальню, заглянул и увидел невероятную картину.
В бабулином байковом халате с чашкой чая в горошек сидела Настя с красным носом, узкими глазами и дрожащими пухлыми губами. Рядом лежал мужской пиджак и Настина юбка, а еще скомканная блузка. Босые Настины ноги с аккуратными маленькими пальчиками привели Даню в состояние невесомости. Он медленно опустился на колени и сгрёб их своими лапами.
— Настюха, это ты?
— Данюш, иди на кухню, поешь, — ласково сказала бабушка, — мы тут сами посидим.
Она обнимала Настю двумя руками.
— Настюха, … лапа моя, что с тобой?! — набросился на нее Данил. — Что случилось? Почему у тебя такой странный вид?
Настя покачала головой и уткнулась в чашку, отпивая чай.
— Не можешь говорить? Горло болит? Насть, насморк да?
Настя шмыгнула носом и кивнула.
— Бедная, — Даня пожал ей ноги. Они были холодными.
— Совсем не можешь говорить?
— Может, но не хочет, — ответила бабушка вместо Насти.
— Насть! Скажи хоть что нибудь!!! — с надрывом попросил Данила. — Настюха… пожа-а-алуйста!
— Дай ты ребенку посидеть спокойно, — вежливо сказала бабушка. — Неуемный. Пропал на ночь, я волновалась. Настенька … всё хорошо, побудешь у нас, дорогая. Поспишь. Вон я деда выселю и тебе постелю.
— Настёна, — покрылся красными пятнами Данил, — Ты будешь лечиться у меня? У меня дома? Так я сам постелю… у себя.
— Я тебе постелю! … Ты бегай дальше за той штучкой научной. А мы с Настенькой тут поспим. Деду скажи, чтобы не пыхтел, как ёж, отсюда слышно.
— Александр Сергеевич Фомичев я, а не дед! — раздалось из комнаты. – Я еще мужчина в самом соку!
— Прекрасный слух. Настён, прекрасный слух у него! Это ты определила, а так бы он нас еще долго за нос водил. Умница моя.
— Я вас не за нос водил, а по кругу, как овец. Требую себе бабу! Бабу требую немедля! Где мой бонус??? Даня с Алёнкой спать будет, бабка моя с Настей спать будет, а я???
— Иди, выстругай себе из бревна, ты умеешь. Даня, помоги ему Буратину Ивановну выстругать. С ней и лягет! Займитесь делом и оставьте нас в покое… Ох, Насть, Замучал меня этот хомосапиенс ворчащий.
— Я всё слышу. И про гомо, и про смердящего… Всё слышу! Можно к вам?
— Нельзя! Не вздумай заходить!
— Плохо слышу, что ты там сказала, кочерыжка моя? — дед заглянул в спальню и схватил Даню за ухо. — Ты что её трогаешь?... А ну ка не балуй! Зачем Алёнку заводил тогда?
— Дед… прекрати. Она сама завелась.
— Нет, это ты её завел! Завел, завел… теперь неча Настю разглядывать. Ты, Данила, уже выбрал… форму своей чаши! И малахита приобрел, теперь точи под себя.
— Насть…. Настя… Ты меня любишь? Мать говорит, что не любишь… Скажи, Настька…Любишь или не любишь? Любишь?
— Ну вот, опять пластинку заело. — дед отвесил Данилу подзатыльник. — Настя, попей горяченького и расскажи этому охламону, что случилось. По серьезному.
Настя показала на горло и спряталась на груди у бабушки. Та погладила её по голове и махнула рукой, чтобы все вышли.
Даня отпустил Настины ступни, принес тапочки, надел, погладив напоследок, поднялся и вышел.
Достал из рюкзака мобильный, начал читать сообщения Алёны, а пока читал, его лицо озаряло чувство не сострадания, а ненависти. Глаза засверкали, заходили под скулами желваки. Он начал перетаптываться и боксировать воздух в сторону ковра, на котором был изображен симпатичный современный олень. Ковёр дед купил, когда Данила поссорился с Настей в первый раз и сильно побил её поклонника, за что был исключен из секции по кик-боксингу.
Даня снова зашел и уставился на Настю.
— Ты была с ним, это он тебя…
— Это я … его… — беззвучно одними губами прошептала Настя и спряталась поглубже в халат Даниной бабушки.
Соседка Зина Игоревна услышала, что поднимается лифт, поэтому тихо и осторожно вышла в подъезд, переваривая информацию. Семён, как будто заснул с открытыми глазами на её руках, но как только она опустила песика, чтобы достать ключи от своей квартиры, хитрый рыжий шпиц вырвался и юркнул в приоткрытую дверь. Через несколько секунд он уже кружился возле ног Дани и успокаивал его.
— Ой какая собачка.... — Настя протянула к нему руки и погладила.
— Так это что... ты можешь говорить? Настюх? Быстро говори, что с тобой случилось иначе я пойду и снесу ему полбашки!
***
Андрей, просидев в машине больше часа, теперь лежал на своей одинокой кровати и нюхал подушку, где еще остались её следы. «Вернись, вернись… вернись сейчас же… прошу, Настя… вернись…» - повторял он мысленно и вслух тоже, представляя, как она останавливается, оглядывается и медленно идет назад.
Но она не вернулась.
Андрей пожалел, что вот так просто сказал: «Беги, Настя», сразу же, как произнес это, пожалел. Но он должен был так поступить. Всё, всё с самого начала было ошибкой. С самого первого собеседования. Когда она услышала размер зарплаты и улыбнулась в ответ на озвученные условия, смешно пошутила по поводу инструкции и сказала: «Не думаю, что мне это...» Андрей быстро перебил: «Но ваши знания стоят дороже, поэтому я именно вам назначаю на пятьдесят процентов больше установленного оклада». Настя больше ничего не сказала, она внимательно посмотрела. Потом кивнула… улыбнулась…
«Купил, я её купил… и улыбку, и всё… всё… Потом я её… продал. Да она именно так и говорила: «Вы продали меня своему уважаемому клиенту». А сейчас я покупаю…
Илона так не вовремя появилась, впрочем, что можно было ожидать? Я не сказал ей сразу, просто забыл про неё напрочь, а когда вспоминал – был рад, что Илонка и остальные не достают и не предлагают встречи. А Настя… Что если я действую на неё ... не совсем так же, как она на меня? Я видел это,чувствовал, я знал, как ей приятно. Она была, как кошка, вся извертелась, тёрлась, как кошка, она меня просто снесла… Я испытал всё несколько раз, а она не понимала… Ничего не понимала, что происходит».
Андрей сжал подушку вместе с одеялом и зас то .нал. Вспомнились со блазнительные сцены … нежные и дерзкие, всё заволокло туманом.
«Я такой голодный, что от одного прикосновения её рук к моей коже, уже готов… от взгляда не могу оторваться. Хочу, чтобы она тоже почувствовала, как может быть хорошо. Если нам уже так хорошо. Настя, зачем ты всё это придумала? Как ты себя чувствовала? Ты … изумленно и со страхом смотрела ниже пояса, но … вопросы не задавала».
В своих фантазиях Андрей заходил всё дальше. Он уже представлял, как медленно действует, совсем не как в кабинете… Воображение всё больше захватывало разум, отгоняя правду.
В дверь позвонили, еще и еще.
Андрей вскочил и побежал, на ходу выдергивая рубашку из брюк и прикрываясь поверх. Он открыл домофон, резко распахнул дверь и вышел в подъезд, уже приготовившись радостно её обнять. Зашумел лифт, он кусал губы и улыбался, еле сдерживая радость.
Встречая из лифта девушку, даже не сразу понял кто это.
— Дюша… Это я… Хочу с вами обоими обсудить что-то очень важное! – Илона бросилась на шею, прижалась всем телом, радостно вздохнула и заглянула в глаза. — Ты хочешь меня? Хочешь? Где малышка Настёнка?
— Я один. — У Андрея от этих слов всё упало и сердце разлетелось на мелкие осколки льда.
— Помоги, мне нужны эти деньги, которые нам обещали. Я уже не девочка, мне двадцать восемь… Нужна свадьба, нужен внук… Твоя мать сказала, что если ты будешь с Настей встречаться, она тебе тогда не мать. Ты же знаешь, как мы должны…
— Нет. Никогда я твоим мужем не буду. Выходи за брата, — Андрей быстро убрал руки с шеи и откинул от себя.
— Они условие поставили, — прошептала Илона. — Уже не смешно, уже страшно. Я всё проиграла, Дюшенька… Всё и даже больше, чем всё. Я проиграла отель и подпольное казино вместе с ним. Мы его устроили в тайне от отца… Поехали, родители нас ждут, вместе. Это будет настоящее слияние, и потом я разрешу тебе с ней забавляться. Ты же знаешь, как я к этому отношусь.
У Андрея еще раз всё упало.
— Так вот зачем… Не поеду, хочу остаться один. Мы живем в двадцать первом веке, браки по расчету не для меня.
— Да что с тобой?
— Она самая очаровательная девушка в мире.
— У тебя точно какой-то приступ. А-а-а!Я поняла! Ты же всё время хочешь всех заставить подчиняться! Ты хочешь чувствовать себя Наполеоном, да?
— Всё проще. Я безнадежно влюблен в нее, но тебе этого не понять, ты бесчувственная. Я люблю её, но.... продаю или покупаю, как рабыню... Странный способ показывать любовь, тебе не кажется, Илон? Я сделал свой офис невыносимым для нее, хотя ... старался быть мягче, прощать нарушения.... Если бы она была здесь.... Моя очередь унижаться. Слышишь, Илона?
— Я забронировала билеты и выкупила их, а то твой отец сам прилетит и поговорит с Настькой по душам. Он так сказал! А ты знаешь, как он разговаривает...
НАЧАЛО «Спокойной ночи, любимый!»
