Девушка суетливо продвигалась к своему купе. В руках у нее были тяжелые сумки, но это, казалось, совсем ее не заботило. Лицо ее буквально светилось от счастья. А из-за рыжих веснушек она еще больше походила на солнышко. Она ехала домой на летние каникулы и уже предвкушала встречу с родными.
Добравшись до купе, она снова достала свой билет и внимательно его осмотрела. Так и есть. Вот ее нижняя полка.
Она огляделась, соседнее нижнее место было уже занято. Там были разбросаны вещи, а сверху на них лежал букет из колокольчиков. Синие цветы под действием жары заметно привяли, но еще сохраняли свою красоту.
«Вот уж! За что так с вами? И в воду не поставили», - грустно покачав головой, подумала девушка. Затем она решительно занялась чемоданами, достала все нужные для поездки вещи, при этом не забыла сменить обувь на более удобную. Все это выдавало в ней бывалого путешественника.
Наконец, она полностью обустроилась и, достав из сумочки книжку, погрузилась в чтение.
Она настолько увлеклась сюжетом, что даже вздрогнула, когда дверь в купе неожиданно открылась, и вошел ее сосед. Это был молодой человек лет двадцати пяти, симпатичный, пышущий здоровьем брюнет. Однако видно было, что он не настроен разговаривать. Слишком уж хмурым было его лицо.
Оторвавшись от книги, девушка поздоровалась, парень, пробурчав в ответ что-то невнятное, уселся на свое место.
Он не стал доставать телефон или книгу, а весь погрузился в раздумья. Он вспоминал события последних двух дней, пытаясь их осознать.
А дело в том, что его бросила любимая девушка. Бросила после того, как он сделал ей предложение.
Сейчас казалось, что этого всего не было, будто бы это просто дурной сон. Однако букет из колокольчиков не давал забыть о том, что произошло.
После отказа он ушел, судорожно сжимая букет, сам даже не заметил, что взял его с собой в поезд. И сейчас, решив убрать с глаз долой и воспоминания, и цветы, он схватил букет и решительно направился к окну.
- Что вы делаете?
Он вздрогнул от неожиданности - он совершенно забыл, что рядом еще кто-то есть.
Девушка в недоумении смотрела на него.
- Зачем вы так с цветами? Они очень красивые.
«Красивые», - кисло улыбнувшись, подумал он. Кольцо его невеста взяла, а вот букет так и остался лежать на столике. «Не нужен он был ей, как и я не нужен», -продолжил свои мысли он.
читать далее👇
- Хотите? – он протянул букет соседке.
- Спасибо. Сейчас я какую-нибудь вазу постараюсь отыскать.
Скоро девушка вернулась с трехлитровой банкой, наполненной водой.
- Смотрите, что удалось найти, - сказала она, улыбаясь.
Он лишь кивнул в ответ и хмуро поежился. Она бережно устроила цветы в импровизированную вазу и, немного полюбовавшись ими, снова взялась за книжку.
«Вот ведь… И нужны были ей эти цветы! Даже банку достала. Не сказать, чтоб дурнушка. Мечтательница, видимо. Такие, как она, вечно принца ждут», - думал он, угрюмо разглядывая соседку.
- Если вы настроены так скептически анализировать мой внешний вид, то лучше не смотрите. В мире полно красавиц. Гугл в помощь, - оторвавшись от книги, сказала девушка.
- Да что вы…
«Странная она какая-то, - подумал он. - Вот уж синий чулок».
- Я знаю, что вы сейчас думаете. Однако я не такая уж и вредина.
Он улыбнулся.
- Вам далеко ехать?
- Четырнадцать часов, до Ружи. Боюсь, что цветы вряд ли выдержат. Откуда они у вас? Я в цветочных магазинах никогда такие не видела.
Снова нахлынули воспоминания, и он, грустно покачав головой, ответил:
- Не из магазина. У мамы в деревне собирал.
Заметив, что сосед не особо хочет говорить о цветах, девушка повела разговор в другое русло.
- Вы не голодны? У меня пирожки с собой. Сама пекла.
- Спасибо. Попробую.
Парень взял румяный пирожок.
- А с чем они?
- А вы попробуйте угадать! Уверена, что вы такие еще не пробовали.
Парень попробовал пирожок и улыбнулся.
- А вот и угадаю, у меня бабушка такие пекла. Это с солеными огурцами.
Девушка заливисто засмеялась.
- Вы первый, кто угадал! Обычно чего только не называют: и грузди, и щавель. Мама этот рецепт «Кузякины пирожки» называет. Это от названия нашей деревни, смешное такое… и улица смешная, Тещин Тупик называется. Вот сейчас приеду в наше Кузякино, родные меня неделю деликатесами кормить будут.
Девушка снова засмеялась. Смех у нее был звонкий и очень заразительный. Он смотрел на нее и улыбался в ответ, как улыбался бы ребенку или утреннему солнышку. В груди становилось теплее, печаль, сжимающая сердце, отступала.
«И почему я не влюбился в такую девушку», - подумал он.
- А мне вас пока нечем угостить. Поездка получилась неплановая. Ничего с собой не взял. Вот на следующей станции я вам мороженое куплю, хотите?
Девушка улыбнулась и покачала головой.
- Спасибо, не нужно, мне нельзя. Горло берегу.
- А вы что, певица?
- Немножко.
- А как это?
- Ну петь люблю, в самодеятельности выступаю. Но это не профессионально.
- Я не покажусь слишком наглым, если попрошу вас спеть?
- Да нет, что вы.
И просто, без всякого ерничанья и жеманства девушка запела. Песня была очень знакомой, слова вертелись на кончике языка, но он не мог вспомнить ни название, ни исполнителя. Она пела тихо, еле слышно, но в ее голосе чувствовалась сила.
Хотелось слушать и смотреть на мелькающие пейзажи за окном. И чтобы это никогда не заканчивалось.
Следующие полчаса они ехали молча. Что-то было удивительное в установившейся тишине, страшно было ее нарушить. Молчание не разделяло их, скорее наоборот. Они сидели, и погруженные в свои мысли, одновременно чувствуя, что они могут поделиться этими мыслями друг с другом, без слов. Это произойдет и так… в тишине. Однако это волшебное состояние длилось недолго.
Тишина была нарушена прибывшей соседкой. Парню пришлось занять свое место на верхней полке, а девушка снова взялась за книгу. Вечером он поймал себя на мысли, что смотрит на девушку и ему хочется улыбаться.
На следующий день, в четыре утра, была его остановка. Спустившись с полки и бесшумно собрав свои вещи, он окинул взглядом цветы и спящую девушку, а затем тихонько вышел.
Утренняя прохлада пробирала до костей. Было темно. Он не до конца понимал, что случилось. В нерешительности он немного постоял возле вагона, а затем медленно зашагал к выходу с перрона. Поезд тронулся, мерно стуча по рельсам и неумолимо двигаясь вперед.
Парень вдруг остановился, постоял и, после минутного раздумья, повернул обратно к перрону, спрашивая случайных полуспящих прохожих:
- Вы не знаете, как до Кузякино лучше добраться?
Автор рассказа: Ирина Фурсова
---
У ЧЕРТЫ
Люба работала в продуктовом магазине «Околица» продавцом в колбасном отделе. Покупателей хватало. Несмотря на то, что вокруг расплодились здоровенные сетевики, магазинчик, где трудилась Люба, процветал. Устоял он лишь благодаря тому, что в «Околице» продавали колбасу местного заводика. Сосиски, сардельки, копченые рульки и сервелаты были такого качества, что каждый, попробовав хоть один кусочек, навеки забывал про пластмассувую муру, которую предлагали сетевые маркеты.
Владелец заводика принципиально не расширял производство, разумно поясняя:
- За изготовлением продукта в сегодняшних объемах я могу уследить. Расширюсь, начнут приворовывать. А мне оно надо?
Так что, народ валил в магазинчик валом. Вечером в подъездах жилых домов люди угадывали вкусный запах варившихся сарделек и говорили:
- Боже мой, как в детстве! – и надеялись, что запах идет именно из их квартиры, и сегодня они поужинают пюрешкой с великолепными свиными сардельками. Теми самыми – без сои, усилителей вкуса и ненужных приправ.
Люба ужасно уставала. Ее рабочий день делился на несколько периодов. С восьми до десяти за колбасой шли «ночники». Это такие невыспавшиеся люди с красными глазами. С ночной смены до дому пробираются. Они быстренько хватали булку и докторскую колбасу. Расплачивались и отчаливали без лишних разговоров – успеть бы чайку похлебать, да завалиться на боковую.
С десяти до часу дня – самые тяжелые – пенсионеры. Они уже успели потолкаться в очереди за молоком в разлив и творогом на городском рынке, а теперь толкались в «Околице». Люди неспешные и забывчивые, бабушки и дедушки зависали у прилавка, раздражая остальных покупателей. Несмотря на то, что колбасные изделия отличались свежестью, ждали «привоз»: к магазину вот-вот должен был подкатить белый фургон заводика, и грузчики вытаскивали в зал красные пластиковые ящики с сардельками на специальных шестах-кочергах.
Покупатели тянули шеи, хищно вздрагивая носами.
- Мне вот тех, вот тех, сегодняшних, - кричали и тянули свои руки к ящикам.
Любе казалось, что, если она не поспешит принять товар по накладной, то воинственные старики слопают ее саму. Потому она очень спешила. Давка мешала работать, а случайно забегавшие люди, увидев очередь, не стесняясь, громко ругались и выбегали из магазина.
К вечеру, после облавы мамочек с детьми и дамочек постарше, домохозяек, у Любы гудели ноги, и закладывало нос от аллергии на «денежную пыль». Да-да, деньги – очень грязная вещь. В прямом смысле. Хорошо, что большинство народа пользуется картами, иначе красовалась бы Люба соплями под носом весь вечер – никакие хваленые спреи не помогали.
В девять вечера «Околицу» ставили на сигнализацию, и Люба волочилась домой. Ей очень хотелось есть и спать. Приняв душ, Люба валилась в постель, радуясь, что завтра у нее выходной. . .
. . . дочитать >>