Предыдущую главу читать здесь.
Первого сентября Дарья проводила в школу четверых своих детей. Худо-бедно одела, обула, тетрадки да ручки с карандашами купила. Сама на работу ушла. Надёнке наказала, чтоб за мальчишками присмотрела да Зину в класс завела.
Переживала сильно за Овдотью. Что-то совсем слаба стала. Хорошо хоть Олёшка в садике. Нинка с Сёмкой немного сможет поводиться. Покачает зыбку. Только бы Овдотье получше стало. Вроде и не больно старая еще.
Вечерами Зина старательно выводила карандашом палочки в тетради, учила новые буквы. Надя следила за сестрой, да и за мальчишками тоже. За лето разбаловались, учиться совсем не хотят. Надю братья слушались. Стоило только сказать, что пора за уроки садиться, так бросали все свои мальчишечьи дела, садились за стол, открывали учебники.
Вот уже неделю отучились, вторую начали. В тот вечер Степан пришел с работы неразговорчивый. Дарья с работы пораньше приходила, приготовила ужин, поставила на стол. Степан дождался, когда все поели и ребятишки выскочили из -за стола. Тогда он взял жену за руку.
- Погоди, мать. Поговорить надо. Не знаю, как и сказать тебе. Повестку сегодня мне на работе дали. Завтра с вещами в военкомат надо явиться.
Дарья ошарашенно глянула на Степу и начала медленно сползать со стула. Надя успела подхватить ее. Дарья словно сквозь вату слышала, как ребятишки кричали “мама”, теребили ее. Хотела открыть глаза, но они не открывались. Она не могла двинуть ни рукой, ни ногой, ни произнести ни слова. Степан подхватил ее на руки, перенес на кровать. Время словно остановилось. Сколько она пробыла в беспамятстве, одному Богу известно.
Холодные капли воды привели в чувство несчастную женщину. Она открыла глаза. Надя изо рта брызгала на нее холодной водой. Рядом сидел Степан, гладил ее по голове, по плечам, по рукам.
- Ну, Слава Богу, очнулась. Напугала ты нас. Глянь, ребятишки-то слезами заливаются, что мамка умирает. Что ты!
Степан немного приподнял ее, прижал к себе. У него у самого катились слезы из глаз. Как останется она тут одна, да семеро по лавкам. Сердце разрывалось от боли и тоски. Но надо быть сильным, надо успокоить свою Даренку. Он еще крепче прижал ее к себе, шептал на ухо какие-то ласковые слова, которым не был обучен. Они сами вырывались откуда-то изнутри.
Дети, увидев, что мать открыла глаза, немного успокоились. Маленькие еще не понимали, что это с ней. Но старшие уже знали это страшное слово “повестка”. Скольких мужиков с улицы уже проводили. Вот и отцу ее принесли. На войну его завтра заберут.
Как всегда, провожали с пристани, поздно вечером. Опять играл духовой оркестр. В этот раз отправлялась небольшая партия, человек двадцать всего. И провожающих было немного, только родные. Все семейство стояло на крутом берегу. Моросил осенний дождичек. Дарья выплакала все свои слезы, держала на руках завернутого в одеяло Сёмку, Степан - Олёшку. Остальные дети жались к отцу. Только шестилетняя Ниночка прыгала возле них. Она не понимала, что это за праздник среди ночи, музыка играет, народу много. Только вот почему мама плачет.
Подпрыгивая Ниночка поскользнулась и села прямо в лужу. Она громко заплакала. Холодная вода моментально залилась в ботинки, чулки намокли. Отец передал Наде Олёшку, подхватил плачущую Ниночку на руки, расстегнул свою телогрейку и закутал в нее дочку. На всю жизнь запомнила Ниночка, как перед отправкой на войну согревал ее отец своим телом. Так и стояли они, пока не подошел пароход из Горького. Отправляли в этот раз в Чебоксары.
Само расставание, как часто бывает, было суматошным. Все, что хотели сказать на прощание, забылось. Одно только все твердили, чтоб берег себя отец, что ждать они будут его с победой.
Погрузка закончена. Убрали трап, зашлепали колеса парохода.
- Береги себя! Детей береги!
Долго еще Дарья среди других голосов слышала голос мужа, как кричал он ей, что обязательно вернется. Вот и все, уже и не видно огней уходящего парохода. Только издалека раздался его прощальный гудок. Уже почти все ушли с пристани. Стояла Дарья одна со своей гвардией и не знала, что ей делать дальше, как жить будут.
На другой день мальчишки объявили, что в школу сегодня не пойдут, потому что отца вчера на войну проводили.
- Как это так не пойдете! Да что я отцу-то на фронт буду писать, что сыновья его лентяи, учиться не хотят. Да вы теперь назло врагу должны на одни пятерки учиться. Ишь чего удумали.
Надя, долго не разговаривая, быстро направила их в школу. А сама задумалась. Как теперь мать будет одна их содержать. Нет уж, видно учеба пока не для нее. Надо работать начинать. Она собрала Зинку и отправилась в школу. Отвела сестренку в класс, сама же пошла к директору. Еще ни разу не бывала она в директорском кабинете. Но подумала, что такой важный вопрос надо решать с ним.
Девушка робко постучала в дверь и вошла. Директор был в кабинете один, вопросительно взглянул на Надю. Та сбивчиво, теряясь и перепрыгивая с одного на другое, начала описывать ему свою ситуацию. Рассказала, что не сможет она пока учиться, надо помогать матери.
Обратно домой она шла с чувством выполненного долга. Как хорошо, что все надумала, решила и сделала. Расскажи сначала об этом матери, та бы стала отговаривать, что надо учиться. Но не сможет она всех учить. Надя прекрасно понимала это.
Как и вчера, моросил дождь. Что за погодушка. Картошку вон еще не выкопали. Когда теперь просохнет. В голове крутилось, сколько дел надо успеть сделать до зимы. Отца нет, теперь она возьмет часть забот на свои плечи. Все. Детство закончилось. Начинается взрослая жизнь, с ее заботами. Надя, повзрослевшая за одну ночь, шла и думала, как теперь они будут жить.