Человек живет совсем немного —
несколько десятков лет и зим,
каждый шаг отмеривая строго
сердцем человеческим своим.
Она родилась в Казани... Впрочем, так ли важны точные биографические данные - где родилась, когда написала своё первое стихотворение и когда поняла, что врача из неё не получится, потому что вся её жизнь - в стихах? Ведь по ним внимательный читатель может легко восстановить буквально всю её жизнь: рождение дочери, война, работа в госпитале, разлуки и встречи, потери и надежды, чувства и мысли. Жизнь такую короткую, но такую яркую... Нужно ли препарировать волшебные строки, чтобы понять, как из неожиданных рифм и игры звуков рождаются переворачивающие душу слова? Так ли, наконец, важно знать, кому именно Вероника Тушнова посвятила свои последние, самые пронзительные строки, когда и почему её не стало?!
...Остались стихи. Множество строк, проникнутых любовью ко всему, что существует в этом мире,- яркому весеннему февральскому солнцу; сине-зелёному тёплому морю с кружащими над ним белоснежными чайками; бездонному небу. Этой любовью, словно мириадами светящихся частиц, пронизан весь мир. Нужно только уметь разглядеть её в мрачный зимний вечер, нужно вычислить приближающееся счастье в минуту отчаяния и бесконечного одиночества. Нужно ждать и надеяться, даже когда кажется, что надеяться не на что.
И, наконец, наверное, самое важное. Как часто нам кажется, что никогда больше в нашу жизнь не вернутся радость, любовь и надежда. Как часто нами овладевает отчаяние и мы задыхаемся от одиночества, а дыхание перехватывает от накатившихся слёз... Откройте сборник стихов Вероники Тушновой, и вы почувствуете, как к вам возвращается мужество.
Открываю томик одинокий —
Томик в переплете полинялом.
Человек писал вот эти строки.
Я не знаю, для кого писал он.
Пусть он думал и любил иначе —
И в столетиях мы не повстречались…
Если я от этих строчек плачу,
Значит, мне они предназначались.
Использовался материал Н.Пелехацкой, стихи В.Тушновой.
Ничего уже не объяснить,
Что случилось- мы не знаем сами…
И ещё пытаемся любить
За зиму остывшими сердцами.
Только вечер призрачен и тих,
Сладко пахнет морем и цветами,
Ты еще коснешься губ моих,
Но уже холодными губами…
Я еще ладонь твою сожму,
Но сердца уже спокойно бьются,
Не осознавая, почему
Так нелепо люди расстаются…
В лесу
Осенний пожар полыхает в лесу,
плывут паутин волоконца,
тяжелые капли дрожат на весу,
и в каждой по целому солнцу.
Какой нерушимый сегодня покой,
как тихо планируют листья…
Хочу вороха их потрогать рукой,
как шкурку потрогала б лисью.
Как много их — рыжих, лиловых почти,
коричневых и золотистых.
Слетают на плечи, лежат на пути,
трепещут на кронах сквозистых.
Торжественной бронзой покрыты дубы,
горят фонари-мухоморы…
Я нынче с рассвета пошла по грибы,
бродить по глухим косогорам.
Брожу — и нет-нет да присяду на ствол,
к осенней прислушаюсь речи.
Почудилось — кто-то по лесу прошел.
Не ты ли прошел недалече?
Брожу — и нет-нет да тебя позову,
молчанье лесное развею.
Мне эхо ответит, лукавя: ау…
А я вот возьму и поверю!
Я желаю тебе добра
Улыбаюсь, а сердце плачет
в одинокие вечера.
Я люблю тебя.
Это значит —
я желаю тебе добра.
Это значит, моя отрада,
слов не надо и встреч не надо,
и не надо моей печали,
и не надо моей тревоги,
и не надо, чтобы в дороге
мы рассветы с тобой встречали.
Вот и старость вдали маячит,
и о многом забыть пора…
Я люблю тебя.
Это значит —
я желаю тебе добра.
Значит, как мне тебя покинуть,
как мне память из сердца вынуть,
как не греть твоих рук озябших,
непосильную ношу взявших?
Кто же скажет, моя отрада,
что нам надо,
а что не надо,
посоветует, как же быть?
Нам никто об этом не скажет,
и никто пути не укажет,
и никто узла не развяжет…
Кто сказал, что легко любить?
- * * *
А знаешь, всё ещё будет!
Южный ветер еще подует,
и весну еще наколдует,
и память перелистает,
и встретиться нас заставит,
и еще меня на рассвете
губы твои разбудят.
Понимаешь, все еще будет!
В сто концов убегают рельсы,
самолеты уходят в рейсы,
корабли снимаются с якоря…
Если б помнили это люди,
чаще думали бы о чуде,
реже бы люди плакали.
Счастье — что онo? Та же птица:
упустишь — и не поймаешь.
А в клетке ему томиться
тоже ведь не годиться,
трудно с ним, понимаешь?
Я его не запру безжалостно,
крыльев не искалечу.
Улетаешь?
Лети, пожалуйста…
Знаешь, как отпразднуем
Встречу!
Я стою у открытой двери
Я стою у открытой двери,
я прощаюсь, я ухожу.
Ни во что уже не поверю, —
всё равно напиши, прошу!
Чтоб не мучиться поздней жалостью,
от которой спасенья нет,
напиши мне письмо, пожалуйста,
вперёд на тысячу лет.
Не на будущее, так за прошлое,
за упокой души,
напиши обо мне хорошее.
Я уже умерла. Напиши!
