«Черный принц» вряд ли можно считать арт-детективом, но раз уж мы начали смотреть фильмы о полковнике Зорине, считаю важным довести обзор трилогии до конца.
Минутка колористики
Вторая часть трилогии снята в ч/б. Почему? Наверное, потому что страсти накаляются, и вместо «невинных забав» вроде хулиганского похищения картины из музея и попытки вывоза ценностей за границу («Возвращение «Святого Луки») в новом фильме уже происходит убийство. Поэтому на смену ярким краскам приходят четкие графичные контрасты и столь уместная в детективах светотень (привет нуарам и немецкому экспрессионизму).
Кроме того, новые районы на черно-белой пленке выглядят еще более белоснежно и нарядно — опять же, на контрасте со старыми кварталами, где скрывается персонаж Королькова. А еще это красивая метафора: герой остепенился, работает, завел семью, начинает новую жизнь, но приятели-негодяи хотят его подставить и затянуть обратно в бандитское болото.
Любопытно, что стройка не просто появляется в титрах и служит обычным фоном для диалогов. Стройка здесь — часть драматургии: внутри недостроенного дома происходят разборки с персонажем Гриценко, а в финале молодая семья направляется в сторону новых многоэтажек.
Забавный момент: согласно замыслу художницы по костюмам Эдиты Приеде, хулиганье в фильме должно было выглядеть примерно как босяки из «Республики ШКИД» или журнала «Крокодил» — более чем карикатурно. Фильм, впрочем, лишен анекдотической интонации рабочих зарисовок.
Минутка социологии
Кажется, «Черный принц» в принципе посвящен вот этому контрасту старого и нового, черного и белого, прошлого и будущего. Ключевым здесь представляется визит Зорина к потомку купца, сбежавшего в Европу: его отцу некогда принадлежал бриллиант, из-за которого и начался весь этот сыр-бор. Диалог Зорина и Пузырина — это прямо идеологические дебаты между воспитателем детского сада и динозавром дореволюционной мысли.
Кроме гигантов прошлого и героев будущего в этой истории есть и обычные люди, тихая семья обывателей, которые сами по себе никого не трогают: их грабят, вызывают на допросы и как будто собираются переселять, а они знай живут себе и не возмущаются. Типичное молчаливое большинство.
А вообще «Черный принц» мог бы еще называться «Застолья полковника Зорина», потому что ну посмотрите, сколько чаепитий обошел полковник за полтора часа экранного времени:
Минутка компаративистики
В целом, между первым и вторым фильмами трилогии (в отличие от третьей части) можно выделить следующие сходства:
1. оба сняты одним режиссером (Анатолий Бобровский, и это, наверное, самые известные картины в его фильмографии);
2. композитором выступил Исаак Шварц — в третьем фильме совершенно иная музыкальная эстетика, никакой Толкуновой там нет;
3. в обоих фильмах Зорину помогает молодой милиционер, и наш полковник его как бы наставляет, делится с ним опытом и побуждает к спонтанным импровизациям;
4. сюжеты представляют собой многоходовки, в которых главный «мозг» всего предприятия (Басилашвили в «Луке» и Хряк в «Принце») манипулирует другими людьми, а сам пытается остаться в стороне;
5. шерше ля фам: в обоих сюжетах присутствует женщина, связанная с человеком из криминального мира (Наталья Рычагова в «Луке» и Тамара Семина в «Принце»), и их обеих по-отечески наставляет на путь истинный (читай: сотрудничать со следствием) полковник Зорин;
6. театральные монологи, особенно у Калягина в «Принце», и это очаровательно, хотя и слегка выбивается из общей детективной концепции.
(В «Черном принце» все красавцы, но пальма первенства уходит все-таки Калягину. Напомню, что в «Возвращении «Святого Луки» символическая пальма ушла Графу-Дворжецкому, которого мы сравнивали с героями французских криминальных фильмов).
В остальном же «Черный принц», несмотря на свой архитектурный аспект, интересную операторскую работу и колоритных героев, показался дидактическим. Впрочем, таковы многие детективы, те же нуары, где за преступлением всегда следуют наказание и расплата…
