Тем, кто с нами недавно, я напомню, с чего у нас все началось
Это был день, который начался по-дурацки и по-дурацки же закончился. Там дальше есть видео-вставка, в которой мы предстаем перед вами невыспавшиеся, с мятыми лицами и спорим друг с другом.
Нам не надо было в этот день добывать еду, а когда у тебя есть тунец, пойманный вчера, ты можешь заниматься всякой фигнёй и ходить с мятым лицом.
Плавать с маской, грести на сапе, купаться, загорать и сделать сотню дурацких одинаковых фото, где волосы вот так. Можешь читать книгу или смотреть сериал. Можешь вообще всё кроме игры на рояле. И то лишь потому, что его на острове нет.
Тунец в холодильнике - это ключ к всемогуществу.
Проснулись в 5.53 от грустной песни на дивехи. Дивехи - это язык, на котором говорят мальдивианцы. Утреннее радио шипело и захлебывалось, женское жалобное пение подавилось и, заклокотав в жерле ржавого громкоговорителя, затихло. Я уж решила, что могу спать дальше.
Но тут с новой силой разразился чей-то стон, протяжно перебивая заунывную музыку, разносясь в рассветных сумерках над округой. На этот раз пел мужчина. Тоже не очень весело. Будто бы в индийском фильме потерянный сын вынужден был убить всю семью своих заклятых врагов, а потом обнаружил у них свои детские фото и понял, что это их он искал всю жизнь...
Такая была тоска в той странной песне, будто бы молодую невесту его теперь выдают за старого богатого раджу, а все, что у него есть - это слезинка в углу глаза и он ничего не может этому противопоставить кроме зажигательного танца в обтягивающих штанах. В моем советском детстве по ночам на федеральных каналах крутили такие фильмы, ровесники динозавров помнят, да?
Как потом объяснили нам местные - это типа "день победы" на Мальдивах. Общественный деятель 16 века известный как Мохамед Тхакуруфаану именно в этот рассветный час сорвал флаг агрессоров - португальских конкистадоров, которым раньше принадлежали мальдивские острова и вернул свой.
Когда-то очень давно, когда такие вещи было можно решить простым срыванием флага, этого было достаточно. Конкистадоры такие поплакали, пожали плечами и разошлись по своим каравеллам. Ну а чо делать. Поднять грот-мачту, поднять фок-мачту, привести косой латинский парус на бизань - и в путь! Нет флага - нет страны. "За новым теперь два месяца в Португалию фигачить, морские черти вас всех дери", - воскликнул главный в самой вонючей, месяцами не стиранной одежде, конкистадор и, не скрывая радости, приказал отчаливать из этого гиблого места.
Теперь, я слышала, так нельзя или этого явно недостаточно. Произошло это ни минутой позже, чем нас разбудили в тот день. Конечно, нормальные португальцы в это время тоже наверное дрыхли, потому Мальдивы и промохали. Смотрите на видео.
День был такой же бестолковый как и мы сами. Отстирать толком ничего так и не удалось, суп варили не пойми из чего, продуктов в магазины снова не привезли. Потрачено 40 руфий.
Под пальмой на закате заметили белого мужика, чему нимало обрадовались как радовался Робинзон, впервые увидев Пятницу. Он мужик, а не Пятница, сидел один прямо в песке, игнорируя пустой, ничейный шезлонг, и смотрел вдаль около часу совсем неподвижно. Его одинокая фигура замерла как муха в янтаре, обрамленная сиянием морских волн, отражающих закатное солнце. Мы подошли было познакомиться, спросить, кто таков будет, надолго ли на НАШ остров... Вспомнить как звучит человеческая речь...
Как тут оказалось, что этот британский подданный и не турист здесь вовсе, а доктор, которого выписали из Мале к одному из старожилов. Дедушке нонче так плохо сделалось, что доктор должен проводить с ним весе утро, день и вечер, выполняя и работу сиделки, и доктора при этом пожилом уважаемом господине. Вот этот час перед закатом и еще один утром, совсем перед рассветом - это все, что у него есть. Он садится тут и высматривает на рифе дельфинов. "Здесь две семьи ходят", - сказал нам доктор и затих, остановив взгляд где-то далеко в волнах.
Когда пауза уже стала неловкой, мы оставили доктора созерцать и ушли к себе, в одинокую деревеньку для туристов, в которой уже 12 дней мы живем совершенно одни без каких-либо надежд обрести соседей. Говорят, и завтра никого тоже не будет.
Продолжение следует...
