Дилогия Бориса Минаева состоит из двух книг с «матерчатыми» названиями – «Батист» и «Сукно».
И это неспроста. Темы тканей, разных по своему производству, применению, структуре проходят через весь текст романа.
Время действия дилогии охватывает с 1912 года по наши дни, но повествование движется не плавно, по годам, а вперемежку: из 1924 года мы переносимся в наши дни, затем возвращаемся в 1912-й, из Франции перелетаем в Москву, Петербург, Харьков, Донбасс, так, что поначалу непонятно, кем приходятся друг другу герои романа. Кстати сказать, полная ясность приходит лишь в последней главе, но к этому времени читатель уже успевает сродниться и с сёстрами Штейн, и с братьями Каневскими, и с доктором Весленским, и с простым крестьянином Матвеем Савченковым.
Жизни этих людей проходят, переплетаясь друг с другом, как нитки в ткани, на фоне войн – первой мировой, гражданской, второй мировой – ХХ век был богат на войны. А ещё – революционная неразбериха, голод в начале 30-х, еврейские погромы, психолого-психиатрическая экспертиза членов семьи последнего российского императора, быт анархических республик юга России, проблемы городских жителей первых послереволюционных лет, и ещё много, много всего.
Отдельно хочу остановиться на языке повествования. Похоже, грамматика русского языка претерпевает большие изменения и движется быстрыми шагами в сторону упрощения. Борис Минаев пишет огромными, длиннющими предложениями – порой на полстраницы, или даже длиннее. Смысловые части он отделяет друг от друга запятыми, и практически полностью отказывается от грамматически оформленной прямой речи. Это поначалу напрягает, но потом перестаёт бросаться в глаза, просто читаешь, как будто слушаешь чей-то непритязательный рассказ. Причём начало романа написано совсем по-другому, и лишь постепенно, ближе к середине, к концу, ткань повествования теряет лёгкость батиста и становится более плотной, грубой, приближаясь по своей структуре к сукну. Не знаю, хорошо это или плохо, или автор специально применил такой приём, но предыдущий роман Минаева, который я читала – «Психолог» - написан совсем другим языком (кстати, роман тоже замечательно интересный, мне очень понравился).
Вот пример нынешней прозы Минаева – одно предложение:
«Постойте, но постойте же, засмеялся Даня, но если вам нужны только рабочие, то зачем же я, не передергивайте, строго сказал Почечкин, на первых порах рабочие действительно не могут обойтись без грамотных инженеров, но потом они сами станут грамотными инженерами, но для этого их нужно послать учиться, в Москву, в Питер, в Харьков, ну да, еще и в Клермон-Ферран, в Сорбонну, в Берлин, не без иронии добавил Даня, бросьте, бросьте, замахал на него растопыренными пальцами есаул Почечкин, мы здесь, прямо здесь построим наш народный университет, здесь будем учить рабочих, прекрасно, отозвался Даня, и все-таки я не понимаю, что вы не понимаете, закричал Почечкин, я не хочу вас расстреливать – именно для того, чтобы вы рассказали другим, что вольный труд возможен, что труженики сами могут производить свой продукт и продавать его, и жить плодами своего труда, и не зависеть ни от какого государства, ни от старого, ни от нового, нет, твердо сказал Даня, тут что-то не так, вы что-то от меня скрываете, у вас какой-то другой план, ему уже стало совсем смешно, он словно играл в игру, и игра была страшная, но интересная».
Да, чтение не такое быстрое и лёгкое, но читать непременно стоит.
Конец у дилогии открытый, что даёт надежду на продолжение, потому что я бы хотела узнать, что же стало с героями романа дальше, поскольку не все сюжетные линии доведены до логического завершения. Кстати, в этом плане дилогия Минаева схожа с тетралогией Елены Катишонок.
Этот материал был ранее размещён мною здесь: https://my.mail.ru/community/manuscripts/1FF8D5EDD2FEDD58.html
