Глава 4
Сестра Су сообщила брату, что его жена ушла в храм: она чувствовала себя виноватой перед родственниками. Ду Чжоу тоже придумал веский довод, почему он хочет отлучиться: его друг, чиновник и опытный воин, вызвал младшего господина Ду к себе.
Мин не могла быть в храме. Она вообще не могла куда-либо пойти: синяки стыдили бы ее. Если у Ану Мин вообще остался стыд…
Болезненная мысль прожгла Ду Чжоу: жена ушла, чтобы опозорить его изменой! Завтра у него за спиной будут раздаваться насмешки: сластолюбивому сыну наместника воздались утехи его молодости!
Полыхающий гнев гонял его по всему городу в поисках сбежавшей супруги… Ду Чжоу остановился, потрясенный новой неслыханной догадкой: Мин вообще может не возвратиться.
«Глупая, дерзкая девчонка! Ты достойна худшей судьбы!» – исступленно мыслил Ду Чжоу, стакан за стаканом вливая в себя прозрачное забвение: он остановился точно у дверей знакомой таверны и нашел, что это лучший выход в его положении.
«Ты достойна худшей судьбы!» – твердил мужчина, теперь больше потому, что позабыл все другие слова.
– Здравствуй, Чжоу.
Черноволосая, чрезмерно напудренная девушка села рядом с ним.
– Здравствуй, Юэ.
– Вспоминаешь былые времена?
Девушка смотрела на сменявшие друг друга стаканы.
– Хорошо нам было тогда, – Юэ положила руку ему на плечо.
– Нынче ты так мила, что мне никак нельзя тебе отказать…
Ласки чужой женщины отрезвили Ду Чжоу. Теперь ему все равно, вернется ли Мин, будет ли смех за спиной и презрение близких. Он стал прежним. Он навсегда им останется: утоленная месть распахнула окно в его прошлое.
Ду Чжоу еще не знал, что месть не может быть утолена, она возвращается вновь, чтобы ударить с другой стороны.
Холодная ночь января бросала колючими каплями в лицо. В небе плотная пелена закрывала луну, и тогда младший сын наместника подумал, что тьма не только в его душе…
И в этой тьме, у ворот своего дома, Ду Чжоу заметил неподвижное светлое пятно. Сначала он не поверил своим глазам: неужели это и называется привидением? Потом он не поверил своим рукам: разве привидения бывают покрыты снегом? И только сердце сказало правду: у ворот сидела его безжизненная Ану Мин!.. Тот юноша обманул ее надежды. Но ужаснее всего для Ду Чжоу было видеть, что глаза Мин широко раскрыты и веки не опускаются.
Подхватив жену на руки, Чжоу прошел через бурные расспросы заждавшейся родни, бросив лишь: «Она лежала без сознания у наших ворот!», – и скорее уложил Мин в теплые одеяла.
С поклоном вошла сестра, принеся ароматный согревающий чай. «Мама разгадала странное поведение твоей жены за последние дни и велела передать, что Ану Мин беременна».
Чжоу взглянул на Мин: выражение ее глаз оставалось таким же пустым. Они остановились в немом ужасе. Наверное, с минуты, когда тот человек отказался от ее любви. Он был недостойным мужчиной. Сначала добился внимания замужней женщины, придя к ее дому и всколыхнув в юном сердце прежние чувства. Затем он прилюдно попадался ей на глаза в разных местах, и только сегодня, увидев следы побоев на прекрасном лице, понял, чем могут закончиться их свидания лично для него. Этот человек струсил, хотя Мин бежала к нему, чтобы посвятить ему одному всю свою жизнь.
Утром, снежным и ясным, когда душа всегда хочет ликовать, Ду Чжоу вошел в спальню жены. По правде сказать, только два часа назад он отлучился из этой комнаты, а теперь Мин стояла у столика с зеркалом, еще не видя супруга, и что-то держала в руке.
– Я рад, что тебе лучше, – Ду Чжоу с улыбкой подошел к ней.
Предмет выпал из вздрогнувших рук жены. От улыбчивости Ду Чжоу не осталось и следа: это был осколок чашки, из которой он поил Мин чаем!
Чжоу резко развернул ее к себе: шея девушки была неестественно обнажена.
– Ты сам давно должен был сделать это, – Мин плакала.
Сколько страстных, трепетных слов жаждал он сказать ей в эту минуту! А только помог ей пройти обратно к кровати.
– Ты еще очень больна, Мин.
И ее руки обвиться хотели вокруг его стана, излив благодарность за нежность заботы… А Мин лишь надела привычные одежды, убрала постель и, поклонившись мужу, сказала:
– Иду выполнять свой повседневный долг, мой господин.
Они оба стали заложниками мести.
Глава 5
Чиновник на самом деле вызвал Ду Чжоу и его брата к себе через несколько дней. Они должны были завершить с ним все дела, прежде чем война завершит их существование.
Родственники больше не унижали Мин: убеждение в ее беременности закрыло им рты. А девушке от этого было только хуже. Она уже не пыталась покончить с собой, хотя стыд и образ Тэн Куна, сливаясь воедино в ее душе, необычайно ее терзали. Задний двор стал для Мин местом, куда она не ступила бы и под страхом казни. Хорошо, что зима не принуждала собирать с деревьев мертвые ветки…
Мин прилежно занялась домом. Ее глаза были постоянно опущены, чтобы скрывать печаль.
Вытирая как-то оконную створку в одной из комнат, Мин выглянула во двор. Ограда, через которую так часто она общалась с тем юношей, невольно смутила сердце. Рука с влажным куском ткани медленно опустилась.
– Ты нужна мне в кабинете. Иди за мной.
Ду Чжоу, казалось, зашел только на минуту, чтобы тут же уйти. Но Мин сожалела, что он увидел ее в предательском бездействии.
– Как тебе здесь нравится? – Чжоу оторвался от записей.
Недоумение чуть замедлило ее ответ:
– Строгость хороша, мой господин.
– Будь здесь, пока я не закончу.
Недоумение Мин возрастало: разве она была достойна супружеского доверия?
Ду Чжоу довольно долго молчал, и все же Мин решилась отвлечь его:
– Мой господин… Госпожа Чжэн Вэй уверена в том, что я ожидаю ее внука.
– Я дам ей понять обратное.
Голова Мин склонилась в благодарности.
– Тем не менее, не хочется ли тебе ребенка?
Вопрос поверг ее в замешательство, где она выбирала между своим желанием и чувством долга.
– Я не буду настаивать, – дружелюбен был голос мужа.
Щеки Мин покрылись красными пятнами. Она поднялась, чтобы уйти:
– Я не могу сидеть без дела, мой господин.
– Замужем твое главное дело – я! – возразил Чжоу со всей строгостью.
Любоваться ее гибким, как лоза, станом, нежным, как дуновение утреннего ветра, лицом Ду Чжоу мог бы вечность. И жизни не хватит, чтоб налюбоваться безусловной красотой Ану Мин!
– Если мой господин хочет сына, я не посмею возражать, – сказала девушка, трепеща от стремления сбросить груз вины перед мужем.
– Я хочу лишь дочерей, – вдруг заявил Ду Чжоу. – Я себялюбив. Дочери выйдут замуж, и я вновь буду свободен.
Произнеся такие слова, младший сын наместника мечтал только об одном. И вот, забывшись, на него посмотрели темные глаза с синеющим морем-оттенком, которое челн-Ду Чжоу все никак не мог покорить.
– Но не сейчас, – закончил он.
Глава 6
Ану Мин запретила себе всякие слезы. Пусть одиночество изгрызет ее душу – это самое достойное наказание, которое Мин отныне будет нести всю жизнь, и едва ли близок ее конец.
Родственники снова относятся к ней, как к чужой: она не ждет младенца, хотя со дня свадьбы прошло больше полугода! Ду Чжоу потворствует ей, вместо того чтобы выколачивать из жены дурь.
Все чаще у Мин болело сердце, когда она только задумывалась о своем муже. Она не могла его понять! Каждый раз, идя в кабинет, Ду Чжоу звал ее с собой. Мин снова начала читать стихи, которые так любила до замужества, и порой восторг не могли сдержать уста… А Ду Чжоу не только не повышал голоса за неприличное восклицание супруги, – он требовал прочесть ему строки, размышлял над ними. И это когда у него было так много незаконченных дел! Мин не могла его понять.
Ее пристыженную совесть спасала лишь та мысль, что муж долгими часами утра, дня и вечера пропадает не у одного чиновника. Мин была уверена в изменах Ду Чжоу и принуждала себя наслаждаться душевной мукой, которую ей причиняла подобная мысль. «Иного я не стою».
Ду Чжоу вернулся позже обычного, брат Ли с нетерпением ожидал его.
– Скоро?
– Через два дня.
Вот и все слова, что братья сказали друг другу.
Мин помогала мужу снять верхнюю одежду. Ее руки ласково обняли его. Ду Чжоу отстранился.
– На днях я ухожу, Мин. Будет война. Оставь меня наедине с моими мыслями.
Молодая жена с покорностью удалилась в свою комнату. Она не показала своей грусти: холодность мужа была понятна ей. Мин открыла окно и легла на пол, чтобы постоянный озноб принудил забыть сегодняшнее унижение. Ду Чжоу унизил ее. И он был прав.
Но не спалось Ду Чжоу: завтра последний день он будет в родном доме. И незаметно уйдут прощальные лица, слова, уступая важное место в сердце императору и Величайшей из стран. Ни о ком не жалел Ду Чжоу: брат уйдет с ним, сестры выйдут замуж, родители состарятся вместе. Ану Мин несчастлива с ним. Как часто тайным взором Ду Чжоу следил за женой, когда та читала, убирала или стояла задумчиво у окна в свободные минуты. Меньше всего теперь она хотела бывать в храме, что явилось поводом к порицанию ее сестрами и матерью. Тот юноша не покинул ее сердца. Мин будет счастлива, если муж уйдет.
Сейчас он в последний раз налюбуется ею.
Как холодна ее комната!
Легкой радостью наполнилась душа Мин во сне: дурные видения покинули ее. Утром она увидела себя на кровати в теплых одеялах.
***
Даже в последний вечер отец и мать не тревожили своих сыновей. Чжоу и Ли сами решали, как проведут мирную часть своей жизни. Ану Мин сидела с книгой в руке, но стихи не пробивались к ее сердцу. С шумом перевернув страницу, Мин вздрогнула и посмотрела на мужа. Тот спокойно продолжал свои записи.
– О чем ты читаешь? – раздался его голос.
– Поэт восхищается женской красотой… «В мире так много женщин, и все они несравненны».
– Этот поэт – лжец, – безмятежно отвечал на это Ду Чжоу. – Он ничего не смыслит в красоте. Истинную красоту разглядеть очень трудно, и ею может быть наделена лишь одна женщина.
Плохо расслышала последние слова Ану Мин, колеблемая противоречием.
– Мой господин… Я прошу вас о счастье стать матерью.
Не сразу ответил ей супруг.
– Это не твое желание.
С грохотом уронив книгу, Мин выбежала прочь.
– Завтра ты уйдешь, – говорила она, – и я тоже уйду из этого дома, чтобы никогда не вернуться. Твои родственники пристают ко мне с ребенком, а мои старания угодить им ни к чему не приводят. Я не гордая… А может, и гордая! Или у меня нет такого права?! Если ты прикажешь мне остаться – твоя воля. Но мне легче умереть, чем сносить отсутствие любви в этом доме. Я любила всем сердцем, как не любил ты, чего не испытывал ни один из членов моей новой и старой семьи! За это счастье можно и погибнуть, я знаю, и смерть покажется лишь освобождением души, готовой следовать за возлюбленным повсюду!
– Значит, после смерти ты будешь следовать за душой того юноши?
Мин затихла, услышав невозмутимый вопрос.
– Мне все равно. Лишь бы уйти отсюда.
– Может, на войну? Какая разница, где погибать, раз ты так этого жаждешь? – только и хватило Ду Чжоу на шутку.
Муж оставил жену наедине с ней самой.
«Быть мужчиной – это свобода, – подумала Мин. – Свобода…». Она несколько раз повторила новое слово, так неожиданно пришедшее в ее мысли, чтобы лучше ощутить его, но еще больше утеряла суть. Что она, свобода, такое? Что она для женщины, которая может лишь подчиняться с рождения до смерти?
Только ветру ведома эта тайна.
А война? Мужчины становятся воинами не по собственной воле. Или нет?
Ану Мин запуталась.
Она может уйти куда пожелает. Но куда идти, где не ждала бы смерть? Женщина везде безвольна.
Продолжение следует...
***
Если вам нравится моя китайская повесть, поставьте лайк, ребят! А за подписку - отдельное благословение и благодарность!!!
Начало и продолжение истории можно почитать тут: