Глава 7
Вот и таверна, славный спутник прошлого, виднеется у перекрестка, где они с Ли повернут, чтобы идти прямо к чиновничьему дому: оттуда выйдут навстречу великим битвам.
Низкорослый юноша преградил братьям путь.
– Ду Чжоу, ты не узнаешь старого друга?
Мужская прическа и мужская одежда не могли скрыть от младшего сына наместника знакомого обаяния. Он едва не вскрикнул от изумления, звук так и застыл на его губах. Ли поторапливал брата.
– Друг Ун Ци! И ты тоже с нами?
Юноша коротко кивнул и неспешно к ним присоединился, держась чинно и не говоря лишних слов. Ду Ли недоверчиво смерил его взглядом.
***
Долог путь на лошадях. Мин не привыкла к таким длительным путешествиям, хотя бы потому, что и вовсе никогда не путешествовала, и подавно – верхом. Вокруг было столько мужчин, но никто из них, кажется, не намеревался расплакаться от потери сил. Сжав зубы, Мин крепче схватилась за уздечку.
– Не опускай глаза, – шепот Ду Чжоу донесся до нее, – скоро будет мост, за ним и остановимся.
Хорошо ему говорить «не опускай глаза». Эта привычка для Мин сходна с ежедневным принятием пищи; едва ли корни ее так уж коротки… Девушка взглянула на мужа: его лицо хранило непроницаемость, а фигура была схожа с фигурами многих воинов сдержанностью и безусловной готовностью встретить врагов в любой миг.
Мин будет трудно выработать в себе все необходимые качества. Мин подвержена стольким эмоциям…
Полководец разрешил привал. Раскинулся лагерь уже с темнотой, но воины и не думали ложиться: технику и дух боя необходимо поддерживать каждый день.
Ану Мин была вынуждена в единый миг научиться ловко слезать с коня, не зацепив при этом сбрую и не растянувшись от усталости на долгожданной земле. Боясь свалиться, Мин ухватилась за седло и наблюдала за действиями мужчин. Походные маленькие юрты вырастали на поляне со скоростью летних грибов. Ану Мин заметила, что многие воины ходят к реке: там они умывают лицо от дорожной пыли, затем чистят лошадиный пот, а после набирают в котлы воду, чтобы согреть ее над огнем. Последнее насмешило Мин: на войне мужчины делают женскую работу.
Делать нечего: новоиспеченный воин Ун Ци последовал примеру своих товарищей.
Ее сердце дрогнуло, когда она увидела тренировку боевых приемов. Живое течение реки отразилось в ее неподвижных глазах.
– Медитация весьма полезна.
Ду Чжоу зачерпывал воду рядом с Мин. Полные отчаянья глаза посмотрели на него.
– Глупа была моя идея, – сказала она.
– Славный Ун Ци не владеет искусством боя? – едва улыбнулся Ду Чжоу. – Смотри.
То, что последовало за его словами, не поддавалось описанию: широкие взмахи, полные сдержанности; резкие выпады с мечом, в то же время мягкие и сосредоточенные; прыжки выше человеческой головы… Мин замерла.
– Это тоже красота, воин. Это тоже поэзия. Это – твое дыхание.
Но то простое, чему учил ее Ду Чжоу, казалось невообразимо скучным: ни прыжков, ни равновесия, ни вдохновения – одно великое утомление. Глаза Мин закрывались на ходу, ноги и руки путались в движениях.
– Надо поесть, – напомнил ей тот, кого на родине она называла мужем.
Пошатнулась Ану Мин.
– Воин, не будь женщиной!
В самое ухо зазвучали эти слова! Мин сразу же вымыла сон из век и повторила все приемы почти успешно.
И в то самое мгновение, когда она решила, что ночь приблизилась к концу и пора седлать лошадей, Ду Чжоу вдруг сладко зевнул и направился к своей юрте.
Возмущенный Ли проник в тесноватую юрту брата.
– Ты предлагал Ун Ци разделить с собой ночлег?
– Да.
Чуть убавил Ли жара в голосе.
– Почему он спит на голой земле под деревом? Он, что, настолько упрям или горд?
Ду Чжоу усмехнулся:
– Нет. Он просто воспитывает в себе мужчину.
Приосанился Ду Ли.
– Странный человек, – уважением веяло от его речей.
С каждым днем глаза Ану Мин раскрывались во все большем восхищении. Зеленые долины в подножии суровых гор, горные дороги и близость синих небес… Необыкновенные красоты, о которых раньше душа Мин и не задумывалась. И все это едино с ней! Неужели личное счастье стоит хотя бы краткого взора на благодатную и величественную землю!
Вокруг нее шла непривычная жизнь, словно театральное действо, коего девушка тоже ни разу не наблюдала в родном городе. И что такое ее родной город? Таких десять легко уместилось бы в далекой долине низко-низко под горным путем…
И новые открытия, и новая жизнь, и новая свобода – из утра в день, изо дня в вечер, из вечера в ночь… Да и не всякая ночь смыкала веки Ану Мин: впечатления дня не отпускали ее и были куда красноречивее любимой книги стихов, которую Мин взяла с собой.
Боевые навыки приходили к девушке быстрее, чем к способнейшему ребенку. Она постигала иную поэзию, а приемы были строками лучших мастеров.
Где теперь ее дом и обязанности? Женщины ждут своих мужей за дневными заботами. Они растят их детей.
Лишь на мгновение сжалось сердце Ану Мин: она сама отказалась от спокойствия, и едва ли теперь есть путь назад. Девушка пресекла эту мысль. Чжунго* заставит ее забыть былую жизнь: Чжунго прекрасна!
Ду Чжоу и его брат не разделяли восторгов друга. Как-то Ун Ци сидела перед раскрытыми страницами книги, и Ду Чжоу прервал ее мечты.
– Я тебе нравлюсь такая? – спросила она его в тени дерева.
Муж-друг сел напротив и попросил книгу себе, храня молчание.
– Никогда не было столько света в моей душе… – улыбнулась Мин.
Тогда Ду Чжоу встал и молвил:
– Глупый Ун Ци! Твоя близорукость будет неизбежно наказана.
Нахмурилась девушка: неуместной показалась ей сухость его речей.
Глава 8
Удивительный ветер носился мимо Ун Ци взад-вперед, доставляя ей искреннюю радость своей игрой. Принося аромат весенних трав, ветер уносил обратно запах горячих лошадиных спин, потом вновь нес на своих невидимых ладонях свежесть горного снега и забирал взамен дух едва прогретых солнцем ножен и сбруи. Не одна Мин наслаждалась игрой ветра, и не сразу поняла она, как получилось, что перед ней оказался наконечник стрелы…
Немой ужас объял сердце Ун Ци, и как подхватил кто-то стремена ее лошади, она не запомнила. Вокруг шла битва: вздымались мечи, вонзались в тела стрелы… И вдруг все разбежалось в один миг, и битве пришел конец.
– Воины Чжунго! – громыхнул полководец, и только сейчас Мин сумела стряхнуть с себя оцепенение.
Войско теснилось у какой-то огромной скалы.
– Понимайте это сражение как верное предисловие к тому, что случится вслед за ним! Займем же лучшую позицию – за скалой, там будем ждать врага, покусившегося на великую Тянься*! Там одолеем самоуверенных недругов императора!
Взмыли мечи в знак преданности.
Мин с ужасом наблюдала, как спешно прячут под землей погибших бойцов.
– Ты же слышала: это только мелкий набег.
– Я лишь вчера говорила вон с тем человеком… – не отрываясь от сцены быстрых похорон, ответствовала она Ду Чжоу.
– Как видишь, умереть просто, Ун Ци.
Девушка покачала головой:
– Я забыла все приемы, увидев стрелу в спине Лю Вэня…
Усмехнулся ее друг:
– Тогда радуйся: скоро твоя душа будет свободна.
– Ду Чжоу, не оставляй меня! – напуган и тих был ее голос.
– Я научил тебя искусству боя. Ты хорошо усвоила его. А теперь поняла, что на войне верная смерть неудачнику и глупцу. Ты не из их числа, Ун Ци, – улыбка едва тронула губы Ду Чжоу. – Даже я был удивлен, насколько ты владеешь у-вэй**.
Непонимание было в нежных глазах. Впрочем, боец не обратил на них никакого внимания.
Ану Мин знала: в нем говорила боль от ее непочтительности, от того, что она решила оставить его дом.
Второй мелкий набег не заставил себя долго ждать. Мин отпрянула к дереву, как вдруг занесенная над ней рука вызвала невообразимый испуг, схожий с животным… В один миг ее дрожащие ладони выхватили из-за пояса пару кинжалов, ноги сделали неописуемый кувырок для должного расстояния, глаза сузились в напряженном прицеле – и вот недруг лежит убитый, из его груди сочится кровь! Сердце Ун Ци в отчаянии колотилось: она убила человека! Она не смоет этот позор и в тысячелетие! Слезы уж готовы были вылиться обильным ручьем, как вдруг Ун Ци увидела, что позади ее товарища, на расстоянии меча, щерится враг! Закрыв глаза рукой и сжав зубы, Ун Ци настигла его искусным ударом.
Отведя руку от глаз, девушка увидела мертвым еще одного недруга… Горе переживала ее душа – Мин стала убийцей!
Тут третий недоброжелатель свалился у ее ног! Его поразил товарищ, которого она только что спасла. Они обменялись благодарными взглядами.
Ничего не понимает Ун Ци. Эта кровь, заливающая луг, и эти крики, оглашающие пространство, – разве не преступление? Здесь спасают друг друга и себя. Здесь сражаются за жизнь, и не только свою!
Скоро бой прекратился отступлением врага. Но полководец знал, что это ненадолго. Мелкие нападения предваряют битву важнейшую.
Мин еще не научилась справляться с усталостью. Мысли грустными гостями толпились в голове юного воина. Сидя на траве и сложив на расставленных коленях руки, по примеру мужчин, Ун Ци вспоминала убитых товарищей: со многими она была дружна. Мужской ум притягивал ее, она слышала в речах мужчин такое, о чем раньше думала сама, но женщины ее не одобряли. Мужчины были свободны в своих речах, не теряя при этом чувства меры и приличия.
– Что это за новый прием «закрытых глаз»? – звук восторга услышала Ун Ци над собой.
Это говорил Ду Ли, называемый раньше деверем.
– Кто тебя научил? – не унимался он.
– Никто.
Ли всмотрелся в задумчивого юношу.
– Ты не очень опытен, но энергия твоего боя восхищает.
Ун Ци и не думал улыбаться, когда сказал:
– Мой кинжал еще не знал поражения.
* Китай (кит.)
* «Тянь» — небо, «ся» - под, то есть «Поднебесная» - другое название Китая
** У-вэй — недеяние, при котором все остается сделанным: важнейшее понятие философии даосизма.
Продолжение следует...
***
Если вам нравится моя китайская повесть, ставьте лайк, ребят! А за подписку - отдельное благословение и благодарность!!!
Начало и продолжение истории можно почитать тут: