Было тяжело вспоминать некоторые слова.
В 2009 году знаменитый хоккеист Сандис Озолиньш, тогда выступавший за рижское «Динамо» в КХЛ, дал большое интервью «СЭ» в рамках рубрики «Разговор по пятницам». В материале ниже - рассказ про возвращение в Европу после почти двух десятилетий за океаном.
- Вы прожили в Штатах почти двадцать лет - и не обзавелись американским паспортом?
- Пока играл в НХЛ, над этим не задумывался. Жил себе и жил. Мне советовали подать документы на оформление американского паспорта. Но я отмахивался: мол, еще успею. Снова считал, что я умнее всех.
- Русский, смотрим, не забыли.
- Ох! Еще как забыл! Полчаса назад давал интервью русскому телевидению - никак не мог вспомнить словцо. Так и завис в кадре. Писать вообще разучился. Я восемнадцать лет провел в Америке, каждый день говорил на другом языке. Хотя газеты и журналы на русском читал. Во всех американских командах, где играл, были хоккеисты из России, - у них и брал.
- После паузы в сезон тяжело возвращаться?
- Очень! Год я жил тихой семейной жизнью в Денвере. Играл в гольф. Детей отвозил в школу, потом встречал. Зимой каждые выходные катался на лыжах. Вечерами ужинал и усаживался перед телевизором. Хоккей ни разу не смотрел. Особенно трудно было, когда стартовал подготовительный период. Сомневался, что выдержу нагрузки.
- Потому и не дали рижскому «Динамо» ответ сразу?
- Да. Я не знал, хватит ли сил. Просыпался - и жутко не хотелось идти на тренировку, но заставлял себя снова и снова. Семь недель тренировочного лагеря - это мучение.
- Главным был вопрос - «надо ли мне это»?
- То-то и оно. Вернулся исключительно из-за своей сентиментальности. Решил, что с хоккеем должен завязать там же, где начал, - в Риге. Но обязан был приехать в приличной форме. Деньги значения не имели. Когда затеял переписку с генеральным менеджером «Динамо» Нормундом Сейесом, жена была потрясена: «Сандис, ты спятил?» Мы понимали: если вернусь - придется жить порознь. Но через неделю жена уже свыклась с мыслью, что я снова играю в хоккей.
- Вас же приглашали и российские клубы?
- Ну.
- Что мешало приехать?
- Как вам объяснить… Вот - забыл слово! Это не гордость и не самолюбие. Но я не уважал бы самого себя, если б вернулся в КХЛ - а играл не за Ригу.
- Здесь играть легче, чем в НХЛ?
- В чем-то - легче. Нет настолько жесткой борьбы у бортов. Фиксируются пробросы. В НХЛ же, когда проброс, бежишь за шайбой - а за тобой несется стокилограммовая туша с единственной целью: впечатать тебя в борт. Не самые приятные ощущения.
- Это ваш последний сезон?
- Не загадываю. Если здоровье позволит - поиграю еще. Вот в феврале 2008-го, когда закончился контракт с «Сан-Хосе», не испытывал ни малейшего желания продолжать карьеру. Был пустой, как барабан. Никакого удовольствия от хоккея. Шайба идет ко мне, а я ее не хочу! Но год передохнул. Прислушался к самому себе - что-то внутри изменилось. Меня снова разрывает от эмоций, ругаю себя за неправильный пас: «Дурак, зачем?!» Хотя сейчас для меня хоккей - игра. Шоу.
- А прежде?
- Если отыграл плохо, считал себя плохим человеком. Такая была философия, представляете? Теперь отношусь гораздо проще.
- Когда-то вы говорили, что однажды наиграетесь - и вернетесь жить в Ригу. Планы не изменились?
- Неужели я такое говорил?!
- Уверяем вас.
- Наверное, это было давным-давно. Уезжал в США в 19 лет, семьи не было. Но я уже привык к жизни в Америке. Да и дети образование получат там.
- У вас два мальчика?
- Да, старшему 15 лет, младшему - 12. Лето провели в Риге. Но едва начался школьный год, улетели в Америку. Жду их на каникулы.
- Жена у вас американка?
- Латышка. В Риге вместе в школу ходили.
- В Штатах освоила какую-то профессию?
- Как раз сейчас учится. Поступила на факультет «Архитектура и дизайн».
- Присоединиться не хотели?
- Присоединился. Только у меня факультет «Бизнес и менеджмент». В университет надо ходить раз в неделю. Но пока взял паузу.
- Когда играют сборные США и Латвии, - за кого болеют дети?
- За Америку. Пытаемся с женой растолковать: «Послушайте, друзья, вы же в принципе латыши. Как же так?»
- Почему - «в принципе»?
- В глубине души они совсем американцы. О корнях вспоминают, лишь когда на площадке нет сборной США.
- Восемнадцать лет в Америке - это очень много.
- Там прошла вся моя взрослая жизнь. До этого не знал, что такое самостоятельность - жил с родителями или на базе.
- И как осваивались?
- В Америке поразила стиральная машина. Я таких отродясь не видел. Со всех сторон обошел: как же она включается?! Гляжу, инструкция валяется. За нее схватился - а там все по-английски.
- Разобрались?
- Месяц ждал, пока невеста приедет. Носки не стирал, грязные сразу выбрасывал. Покупал новые.
- Невесту встретила гора нестираных вещей?
- Ага. Можете догадаться, сколько за месяц скопилось? Еще очень хотелось всю зарплату разом обналичить. В кредитки не верил, мне надо было деньги пощупать. Но хозяева клуба, чтоб я рассудка не лишился, установили лимит - в день можно было снимать со счета 100 долларов. Так я ежедневно ходил в банк, снимал эту сотню - и копил на магнитофон. Тогда только-только вышли с CD.
- Хорошо быть молодым.
- Мне казалось, юность не пройдет никогда. Сколько было хулиганских поступков! Сколько глупостей!
- Во имя любви тоже были Поступки?
- Под рижским балконом невесты пел серенады в два часа ночи. Я вернулся с дискотеки - и затянул. Я уверен, что пел, она утверждала, что орал...
- Никто из соседей вас водой не обдал?
- Нет. А на девушку произвело впечатление. Судя по тому, что до сих пор женаты.
