Рая всегда плохо плавала… И сейчас ей казалось, что она захлёбывается в невидимой волне, беспомощно барахтается… хватает воздух ртом и не может сказать ни слова. Сама не узнала своего голоса – таким он был жалким, когда она попыталась отчаянно напомнить Михаилу:
- Ты же!.. Ты… женат!!! У нас… дочь!
Черников остановился перед Раисой. Но – не подал ей руку, чтоб спасти… а словно толкнул её в бездонную глубину омута… Вопросом своим тоже напомнил ей:
- А чему это мешало шесть лет назад?..
Рая снова захлебнулась, – на этот раз безнадёжно…
Леночка Тимошкина, подружка по комнате в студенческом общежитии, уже третий год работала в Отделе образования. В круговерти новых дел и забот редко выкраивались минуты, чтоб встретиться. Даже на Ленкиной свадьбе Раиса не была: Черников объяснил, что не ходит на такие мероприятия. Вежливое пренебрежение Михаила было понятным: вряд ли ему интересна свадьба школьной училки и горного инженера… к тому же в совсем простеньком кафе – ну, что там делать доценту Черникову?.. Впрочем, Рае он снисходительно разрешил:
- Хочешь, – сходи.
Рая озадачилась: ей, жене доцента Черникова, идти на свадьбу подруги одной?.. Вся соль как раз и была в том, чтоб с мужем – с таким мужем!.. – прийти на Ленкину свадьбу!.. А так – кто будет знать, что Раиса – жена доцента, заведующего кафедрой в пединституте!
Ленка как-то незаметно стала методистом Отдела образования, а Димка её уже работал в Управлении угольной промышленности. Выходит, не таким уж уместным было пренебрежение Черникова…
А сегодня Черников домой не пришёл. И это было вполне понятно: так же, как шесть лет назад, ему ничего не мешало ночевать на даче… Дача принадлежала родителям Михаила, поэтому после развода с Тамарой он в любое время приезжал туда беспрепятственно. Как наивно было полагать, что лишь она, Раиса, в свою бытность студенткой удостоилась чести ездить с доцентом Черниковым на эту дачу в сосновом бору!..
А утром Рае захотелось услышать Ленкин голос – ухватиться за её руку, выбраться на берег из этого жуткого омута Мишкиных слов:
-А чему это мешало шесть лет назад?..
Набрала Ленкин номер. Лена сказала:
- Приезжай.
Сидели в маленьком Ленкином кабинете. Рая глотала обжигающий чай с чабрецом, рассказывала… Её возмущённые и гневные слова Ленка слушала молча, не поднимала глаз… И Рая как-то сникла:
- Что делать, Лен?..
- Можешь, – сделай вид, что ничего не случилось. У вас с Михаилом Григорьевичем дочь… квартира…
- Ничего… не случилось?..
- Ну… тогда уезжай от него. – Лена полистала какие-то бумаги:
- Вот. В Перевальный срочно требуется учитель математики. Жильё предоставляется, – там у них пустует квартира в учительском доме. Поедешь? Поработай, а там видно будет. Как знать: вдруг опомнится твой доцент. Прилетит в Перевальный и заберёт вас с Викулей домой.
А Раиса жарко вспыхнула: Перевальный… Там же Валерка Егоров живёт!.. Вот чья рука будет самой надёжной!..
…Крёстный, машинист проходческого комбайна, по поводу несостоявшейся Валеркиной свадьбы сказал самые простые слова:
- Всё, что ни делается, – к лучшему.
Курили с батей и крёстным на скамейке под яблоней, и Валерке не очень верилось в эти слова… В городе он ещё несколько раз приезжал к Раечкиному институту, ждал её… искал какие-то слова, чтоб сказать ей...
А потом уехал на преддипломную практику в Перевальный. Путь к спуску в забой непременно проходит через шахтёрский медпункт. Как-то практикант Валерка Егоров, уже почувствовавший себя бывалым шахтёром, ввалился в кабинет фельдшера… и застыл на пороге: вместо Лидии Петровны за столом сидела девчонка в белом халатике и шапочке. Из-под шапочки непослушными ручейками струились выбившиеся золотистые волосы. Валерка смотрел на эти ручейки, бестолково улыбался. Девчонка что-то быстро писала в карточке, на секунду подняла глаза… Поспешно затолкала под шапочку весёлые колечки волос. Строгим голосом всё повидавшего опытного фельдшера сказала:
- Чего встал?.. Первый раз, что ли? Проходи, раздевайся.
Валеркино давление строгая девчонка измеряла два раза… От старательности бровки её слетелись к переносице, и Валерка почему-то облегчённо и… счастливо перевёл дыхание: девчонка – такой же опытный фельдшер, как он – бывалый шахтёр…
Когда выходил из кабинета, – оглянулся. Девчонка смотрела ему вслед. Валерка обрадовался: в её строгих тёмно-серых глазах вдруг прояснилась, робко всплеснулась чуть приметная синева…
Всю смену Валерка ругал себя, что даже не спросил, как её зовут. А поднялись на-гора – еле отделался от однокурсника Алёхи Кирюхина: Алёшка упорно тащил Валерку в шахтёрскую столовую. С самого первого дня у Алёхи установился тесный контакт с девчонками-поварихами, и он незаметно, со сдерживаемым возмущением толкал Валерку: что ж ты за бревно такое!.. Да посмотри ж ты на девчонок!.. Куда до них твоей раскрашенной кукле Райке, по которой ты, болван, до сих пор сохнешь!..
Девчонки и правда хорошими были, – простыми, весёлыми и смешливыми. И пирожки с картошкой и капустой у них получались такими вкусными, каких, по Алёхиному утверждению, и на свете больше не было… Вот только прав был Алёшка: Валерка до сих пор умел говорить лишь одно женское имя: Рая…
Сейчас Валерка правдами и неправдами убедил Кирюхина, что ему срочно надо в медпункт… Очень кстати вспомнил, что уже в конце смены слегка поранил руку. Там, в забое, и внимания не обратил, а сейчас пригодилось, – чтоб отстал Алёха…
В медпункте была одна Лидия Петровна. На откровенно-разочарованное Валеркино: а… где?.. – скрыла в глазах понимающую улыбку:
- Завтра с утра Любаша будет.
Практикант, красивый, рослый мальчишка запоздало вспыхнул от её догадки, неловко кивнул и вышел… А Лидия Петровна улыбалась, вспоминала что-то своё, единственное, самое дорогое…
Валерка потоптался у медпункта, достал сигареты… А закурить забыл: прислушивался к какой-то очень светлой радости… Любаша!.. Как же он не догадался! Любаша… Люба, Любонька… Даже Любка – и то ласково. Её имя только таким и должно быть: Любаша…
Вечер и ночь показались Валерке вечностью. Перед утренней сменой хотел зайти на медосмотр первым… А зашёл последним – навстречу вспыхнувшей сини в Любашиных глазах. Сердце взлетело: значит, она тоже ждала его!..
- Ждала… – сияли её глаза.
И он счастливо и просто, – как говорят женщинам бывалые шахтёры, – сказал:
- Вечером зайду.
А когда тронулась под землю шахтная клеть – в этот самый едва уловимый миг невесомости – у Валерки в висках застучало: а если бы тогда, осенью… всё-таки была свадьба… У них с Раисой была бы свадьба… А в это время где-то была она, Любаша… И они с ней каждый день шли к этой их встрече в шахтёрском посёлке, куда оба приехали на практику. Валерке очень хотелось увидеть крёстного, – спасибо сказать ему за слова, в которые он тогда не поверил:
- Всё, что ни делается, – к лучшему.
Впервые – легко, без горечи и обиды… – подумал о Рае. Мысленно пожелал ей счастья, – такого, какое теперь было у него.
К концу практики оказалось, что они с Любашей не могут жить друг без друга. Он держал её руку в своей, уже успевшей потемнеть от угля ладони, бережно ласкал каждый её пальчик, каждый маленький, круглый ноготок, мог бесконечно повторять её имя:
-Люба! Любаша, Любанечка!
У Любаши практика окончилась раньше. Расстаться в эту последнюю ночь было немыслимо… Любаня стыдливо шептала:
- Ой, Валер!.. Ой, не надо… Боюсь я.
А он целовал её прикрытые от девичьего страха глаза, застенчиво ласкал её грудь и животик, сдерживал своё желание, – чтоб она перестала бояться… Всё же не сдержался, – когда он тронул пальцами Любашину сокровенную нежность и замер – под его пальцами нежность эта показалась ему трепетом лепестков – Любашины коленочки чуть вздрогнули… и стали такими податливыми, покорными, что сила Валеркина забилась неудержимо.
Любаша ещё всхлипывала от боли, а он не снимал ладонь с её нежности…
Перед рассветом Валерий сказал:
- Мне в четвёртую сегодня. Утром к моим поедем. Заявление подадим.
Люба, хоть всё ещё стыдилась того, что произошло, коснулась губами Валеркиных волос. По-девчоночьи призналась:
- Я, когда на практику ехала, загадала: встретить парня. Такого, как ты…
У Валерия даже сердце похолодело: а если бы… И ещё раз пожелал Раисе большого счастья.
В автобусе Любаша опустила голову на Валеркино плечо. Он обнял Любу, тоже прикрыл глаза. То ли автобус чуть покачивало… то ли счастье их колыхало… От тихих Любашиных слов у Валерки перехватило дыхание:
- Валер!.. А ты кого хочешь: дочку или сына? Я – и дочку, и сына… А сначала – дочку. Мы с тобой назовём её Светланой.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11
Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15 Часть 16
Часть 17 Часть 18 Часть 19 Часть 20 Окончание
Навигация по каналу «Полевые цветы»
