Только он ступил к вужалкам, как эта назойливая ведьмочка Мийя так и повисла на его длинном рукаве.
-Сударь… у нас есть время… бросайте осла, вернемся там, где людно, запремся в беседке… быстрей-быстрей…
В другом состоянии Раэ застеснялся бы ухватившуюся за него девицу, ведь даже Виррата не давал ему наставления на тот случай, если дама к тебе сама прикасается – немыслимо! Но не в таком состоянии: он стряхнул Мийю с руки и попер на вужалок:
-Вы чего тут делаете, козюли чешуйчатые?
Обе вужалки опешили и вытаращили на Раэ изумленные глаза. Видно, их никто никогда в Ваграмоне толком не гонял.
-А ну проваливайте отсюда в свою зачуханную Навь! Чего разлеглись?
Еще больше змеюки обалдели от того, что Раэ без страха наподдал одной из них ногой – прямо по ее толстому хвосту, который выпер аж на мощеную дорогу. Вужалка от неожиданности взвизгнула. Ее товарка аж зашипела от неожиданности. Поднялась на длинном змеином туловище, чтобы быть повыше невысокого человека, обдав гадючьей вонью, которая потянулась от шевельнувшегося нелюдского тела.
-Ты тут вообще кто такой, человеческое отродье? – просипела она, зависнув над Раэ.
Осел, взвизгнув, поскакал по тропе прочь…
-Сударь… Фере… бежим! – прокричала служанка Мийя уже на бегу.
-Хорошо. Что ты вспомнила. Что я. Человек, - отчеканил Раэ, глядя в змеиные глаза с вертикальным зрачками. Затем внезапно наклонился и обхватил змею за кольцо хвоста, на котором она возвышалась, и дернул вверх! Вужалка шмякнулась всем своим дебелым телом в расшитом лифе о плитки аллейной дорожки, словно тюк мокрого белья, которое собралась выколотить прачка. От неожиданности крякнула из за выбитого из ее нутра воздуха и выпустила на землю раздвоенный язык.
-А ну ползи в свою Навь! – проорал Раэ, наподдал ей острым окованным носком модного сапожка туда, куда бы наподдал человеку, расти у него оттуда ноги, - и чтобы твоей ноги тут не было!
С шипением на него ринулась вторая вужалка, но Раэ проворно уклонился, сбил ее на лету и толкнул на ползущую подружайку. Она попыталась подняться, но Раэ наступил ей помешал, ухватив за конец хвоста и так же резко дернув.
Вужалки перепутались друг с другом, забарахтались, зашипели, мешая друг другу подняться.
-Да что мы тебе с-сделали? – прошипела одна из них.
-Валите в свою Навь, дуры вислохвостые! Чего сюда приперлись?
-Мы тебе что, мешали?
-Еще бы вы мне помешали!
-Да что мы тебе с-сделали, с-смертный?
-Да если бы вы мне что-то сделали, я бы вам хвосты узлом позавязывал! Валите в свою Навь, я сказал, и не смейте тут вонять своим гадючьим потом!
-Мы к тебе лез-зли? – спросила одна из вужалок, выпутавшись из-под хвоста подруги. Она развернулась на свернутом в кольцо змеином хвосте и оскалилась на Раэ.
-Лезли! - сказал Раэ, - это – Явь! Вам здесь не место! Мы же к вам в Навь не лезем? Не лезем! Вот и сидите там! А здесь мир людей!
Он почувствовал, как вторая вужалка скользнула змеей в траве позади него… но как же он был в тот миг зол!
-З-здес-сь нас еще никто не гнал! – прошипела, отвлекая его первая вужалка, глядя в лицо, - не объясниш-шь, человек, зачем ты так делаеш-шь?
-Ни за чем хорошим вы сюда не приходите, - резко сказал Раэ, - только плохому учить и плохое делать! Вон, люди от вас повсюду прятаться должны! Дурь какая-то!
И Раэ резко присел, потому, что позади его с шорохом атаковала вужалка. Она пронеслась над охотником и таранным ударом головы врезалась в ту, с которой Раэ беседовал. От мощного удара последняя завалилась на кусты. Следом, не ожидая, чем окончится это нападение, бухнулась вторая. Пока она валялась, Раэ ловко перепрыгнул через кончик змеиного хвоста, которым его собеседница хотела посечь его ноги… и со всего размаху опустил кованый каблучок на самый кончик хвостика, нежный, с подновленной шкуркой… Из кустов раздалось верещание…
Раэ быстро подхватил оба кончика и закрутил их в жгут. Дернул, протащил по земле. Вужалки обе завизжали, чувствуя, что лишены точки опоры… Но все же умудрились вырвать скользкие хвосты из рук охотника.
-Я разорву его на куски! – завизжала одна из вужалок, восставая с земли и ринулась в атаку. Раэ уклонился и перепрыгнул через петлю ее хвоста. Опять оказался меж двух змеюк.
-Да что с ним не так? – взвизгнула одна из вужалок, - он слишком ловок для человека!
Оба ринулись с двух сторон на Раэ и… сшиблись в воздухе, потому как тот опять уклонился. Ударили друг друга сильно. Озлились, оскалились, одна из них наградила другую увесистой оплеухой, от которой человек должен был костей не сосчитать. Вторая в долгу не осталась… И получила еще несколько тумаков от своей товарки…
Раэ с минуту наблюдал, как вужалки, разозлившись, лупасят друг друга, совсем забыв о человеке… Затем они обе исчезли так же внезапно, как и появились – навий час закончился, и тот мир утянул своих обитательниц назад.
Еще с минуту Раэ стоял по сенью густой зеленой листвы и прислушивался к ее шелесту, вдыхал ее аромат… О Ивартан! Благодатный край! Какие у тебя сады и парки! Но при этом как же ты несчастен: адовы отродья могут вывалиться в полдень из своего обиталища и развалиться посреди такого чудесного парка!
Раэ вздохнул, поднял ветвь одного из кустов и вполне ожидаемо извлек оттуда обглоданный человечий череп. Сволочи! Среди бела дня! В парке! Кого-то!
Он пошарил по кустам и увидел еще кучку человеческих костей, сметенных с сухой листвой и иным сором в ямке, куда это все уложили парковые работники. Судя по обрывкам лохмотьев среди костей, были съедены какие-то бродяги. Может, загулявшие пьяницы… да уж, наверняка тут приличный список пропадающих без вести… И они привыкли так жить.
Вот тебе и отношение в Ваграмоне к человеческой жизни… тебя съедят в парке и даже не похоронят по-человечески… И место для этих тварей прикормленное!
-Зачем ты пал, Ивартан? Зачем позволил Ваграмону себя захватить? – тихонько сказал Раэ, - теперь в твоих садах вот так…
Он краем глаза поймал движение, повернул голову и увидел за листвой резко остановившегося паркового уборщика с метелкой и сумой, уж конечно не для мусора… Ну-ну… шастает тут после навьего часа, смотрит, нет ли чем поживиться, вдруг кто был съеден в хорошем платье. Понятно, почему среди костей и ветоши нет ничего особо ценного…
Раэ, морщась от отвращения, прошел по тропке назад мимо уборщика. Далеко ему идти не пришлось: заглянул в первую попавшуюся беседку, похожую на белоснежную ажурную крепость с красиво, но надежно зарешеченными окнами. Снаружи было видно. что там сидела Мийя на лавочке и шмыгала своим очаровательным носиком. Но так, как Мийя была ведьмой, толком всплакнуть ей не удалось. Правда, ее основное орудие обольщения при этом сильно опухло – вот к чему порой приводит невозможность поплакать. Увидев Раэ, она кинулась к двери, загромыхала засовами, но не сразу смогла их все поснимать: беседки тут были оснащены запорами основательно, чтобы любой, кого в парке застал навий час, могли его переждать.
-Сударь, - тараторила она через отпираемую дверь, - как же вы меня напугали! Почему вы не побежали вместе со мной? Я думала… о… я думала, что… госпожа Мурчин бы меня убила… что она скажет!
-А мы ей что-то должны рассказать? – спросил Раэ через решеченное окно, через которое было видно, как Мийя неловко возится с замком. Он уже остыл и сожалел о своей небезопасной выходке. И в самом деле, не лучше ли было вспомнить присловье Ларса «оно тебя не трогает, и ты его на трогай». Не за всякой же дрянью следует гоняться, в тем более там, где ее навалом?
Мийя справилась с запорами и появилась на пороге беседки такой, что Раэ подвился тем переменам, которые ведьмочка совершила в секунду. Без магии тут точно не обошлось судя по тому, что под грудиной Раэ появилось неприятное ощущение. Зато у Мийи исчезла припухлость носа, золотые волосы стали как будто причесанней, а цвет ее янтарного платья как посвежел.
-Вы хотите, чтобы у нас от госпожи появилась общая тайна? – сверкнув глазками спросила ведьмочка.
Продолжение следует. Ведьма и охотник. Ведьмин лес. 25 глава.